Ознакомительная версия.
— Мне будет приятно видеть вокруг себя веселых молодых людей, — оживленно сказала Елизавета. — Сейчас при дворе слишком бдительно сторожат смерть, а у новеньких, появляющихся сейчас здесь, нет ни умения вести себя, ни изысканности. Вы четверо поучите их, дорогие! Покажите им, каким должен быть мой двор! Да, вы можете остаться, все четверо, я говорю вам — добро пожаловать.
Елизавета не назначала новой старшей фрейлины после отъезда Валентины, поэтому леди Бурк с радостью пригласили на это место. Фрейлины превратились сейчас в очаровательных девушек с пристойными манерами. В их число входила Гонория де Бун, девятнадцати лет, она была старше всех, хорошенькая Бет Стенли, которой исполнилось шестнадцать и которая, к досаде своей семьи, настояла на том, чтобы остаться на службе у королевы; три кузины Валентины — Габриэла и Джоанна Эдварде семнадцати и тринадцати лет, и Анна Блейкли пятнадцати лет, которая была племянницей Патрика. Единственной новенькой была Сьюзен Уинтерс тринадцати лет, отдаленная родственница сэра Уолтера Роли и Кет Эшли. Эти девушки в отличие от своих недавних предшественниц больше всего почитали свою целомудренность.
Рассвет 21 января был хмурым, дождливым и ветреным, и улучшения погоды не предвиделось. Королева пожелала плыть по реке и не собиралась менять свое решение. Все ее дамы волновались по поводу скверной погоды, потому что, если королева поплывет по реке, им придется сделать то же самое. Все предвидели простуду, которая, конечно, не освободит их от службы, а это сделает болезнь еще более тяжелой.
— Вы недостаточно тепло одеты, кузина, — выговаривала графиня Ноттингем Елизавете. — Вам лучше надеть платье с высоким воротником, чем подставлять открытую грудь непогоде. Вы простудитесь насмерть!
— Я надену подбитый мехом плащ, Кейт. Черт побери, вы слишком беспокоитесь. Что еще хуже, вы говорите, как старуха!
— Я и есть старуха, и вы тоже, — пробормотала герцогиня шепотом, выведенная из терпения королевой в первый раз за всю жизнь.
К несчастью, фрейлины услышали слова герцогини Ноттингем и захихикали.
— Девушки! — резко оборвала их Валентина. — Вы кончили укладывать вещи? Помните, что мы не вернемся до весны.
Графиня Ноттингем обратилась к своему мужу, который тоже состоял в кровном родстве с королевой.
— Мадам, — без обиняков сказал он Елизавете, — вы стары и должны больше заботиться о себе. Если вы собираетесь ехать по реке в такое холодное время, по крайней мере одевайтесь тепло.
— Чарльз, — едко ответила королева, — я, может быть, и старуха, но вы старый дурак, что, по-моему, гораздо хуже. Оставьте меня в покое. Я оденусь так, как захочу.
Граф Ноттингем сказал жене:
— Не может молодая душа жить в старом теле, Кейт, и это, к моему сожалению, самая большая проблема Бесс.
Королеву раздражали ее родственники, и, если бы граф не настаивал, она не взяла бы его на свою барку.
Она и в самом деле запретила леди Хауард, леди Скруп и леди Дадли сопровождать ее на барке, приказав, чтобы вместо них с ней ехали леди Бурк и самые юные фрейлины — Джоанна Эдварде и Сьюзен Уинтерс.
— У меня будет веселое общество, — подчеркнула она со значением.
Погода была отвратительная. Валентина была рада, что приказала своим молодым подопечным одеваться тепло. Она сама надела несколько пар шелковых чулок и поверх них пару вязаных, три фланелевые нижние юбки. Ее шелковая кофточка была подбита мягким кроличьим мехом, но даже эти одежды вместе с бархатным плащом, подбитым мехом, и капюшоном не могли помешать сырой промозглости проникнуть до самых костей. Фрейлины тоже дрожали в своих плащах. Но если королева и чувствовала этот страшный холод, она не выдала себя. Она спокойно сидела под меховыми полостями и ни разу не пожаловалась.
За несколько дней, проведенных в Уайтхолле, Валентина начала рассказывать историю своих приключений.
Пока их барка плыла по беспокойной зимней реке, леди Бурк спросила:
— Продолжать ли мне свой рассказ, дорогая мадам?
— Не сейчас, дорогое дитя. Лучше расскажи мне о своей семье. Как поживает твоя кузина, графиня Брок-Кэрн? Прошло несколько лет, с тех пор как я в последний раз видела Велвет. Они обычно приезжали ко двору летом, но теперь они этого не делают.
— Думаю, что у нее нет времени, ведь у нее пять маленьких мальчиков и дочь Алекса, за которыми надо присматривать. — Валентина засмеялась. — Велвет обожает своих детей. Она замечательная мать. Она редко расстается со своим выводком. Мальчики еще маленькие, а ее падчерице, Сибилле, должно исполниться тринадцать первого февраля. Сибби становится настоящей молодой леди, дорогая мадам, и так радует Велвет, у которой нет другой дочери.
— Они вскоре приедут в Лондон, — спокойно сказала королева.
— Наверняка на следующее лето, — согласилась Валентина.
— Я не это имела в виду, — ответила королева. Она повернулась к графу. — Я говорила вам, что мой трон всегда был троном королей, и я не позволю никакому негодяю унаследовать его; а кто может унаследовать его от меня, кроме короля?
Валентина почувствовала, как по ее коже побежали мурашки. Королева упорно отказывалась официально назвать имя своего преемника, хотя многие предполагали, что она должна назвать им короля Шотландии Якова VI, сына ее смертельного врага, покойной Марии, королевы шотландцев47. Тетка Елизаветы Тюдор, Маргарет Тюдор, сестра ее отца, вышла замуж за короля Шотландии Якова IV48, который был прадедом сегодняшнему шотландскому королю. Имея кровь Тюдоров и Стюартов, Яков VI являлся самым приемлемым кандидатом в преемники Елизаветы, хотя было и несколько других претендентов.
Королева всегда забавлялась, представляясь бестолковой, когда с ней заговаривали о преемнике. Был ли это ее способ сообщить графу Ноттингему, что ее выбор пал на Якова? Валентина не осмеливалась затронуть эту запрещенную тему, потому что разговоры о смерти королевы считались изменническими.
Лорду и леди Бурк отвели небольшие помещения во дворце Ричмонд. Они состояли из маленькой приемной и небольшой спальни. Личный слуга лорда Бурка Пламгат и Нельда были вынуждены спать на соломенном тюфяке перед камином в приемной. Несмотря на тесные помещения, Ричмонд был уютным местом.
Лорд и леди Бурк большую часть времени проводили, однако, порознь, потому что служебные обязанности Валентины вынуждали ее почти непрерывно находиться с королевой.
— Я скучаю по тебе, черт побери! — пробормотал Патрик своей жене, когда они одевались для приема, который в этот вечер давала королева в честь венецианского посла. Он подумал, что его жена выглядела необыкновенно привлекательно, одетая только в черные чулки, расшитые золотыми стрелками и поддерживаемые тугими подвязками с золотыми розочками. Патрик забрал в ладоши ее голые груди и носом уткнулся ей в шею.
Ознакомительная версия.
