— Я обратила внимание, что мои джинсы будут пошире ваших. Кажется, вы сказали, что едите одно и то же каждое утро? — спросила Синтия, откусив кусочек бекона, и быстро предложила:
— А если я приглашу вас на завтрак завтра утром?
— Не беспокойтесь. Мне нравится есть с рабочими. В это время мимо них прошли двое мужчин.
— Доброе утро, Син, — кивнули они. — Дэйв. Синтия узнала в них своих партнеров по игре в кости.
— Доброе утро, ребята, — приветливо сказала она. Позавтракав, Кинкейд встал.
— Мне было очень приятно в вашей компании, мисс Маккензи, но пора и за работу.
Дэйв быстро вышел из столовой, оставив Синтию в обществе мужчин, не сводивших с нес глаз. Она долго сидела в вагоне-столовой, медленно попивая кофе. Потом Синтия встала и направилась в свой вагон.
Приготовив себе графин лимонада, девушка вышла на смотровую площадку. Волдырь на ноге все еще болел, поэтому она сняла чулки, чтобы ранка подсохла на ветру. Бинта в местной лавочке не оказалось, доктор уехал куда-то по делам, поэтому ей оставалось или ходить босиком, или стирать ногу в кровь жесткими туфлями.
Размышляя об этом, Синтия вдруг увидела маленькую девочку, с интересом наблюдавшую за ней. Малышка походила на бродяжку: длинные светлые волосы безнадежно спутались и свисали вниз неопрятными лохмами, один чулок спустился и болтался на лодыжке, убогое платьице давно нуждалось в стирке.
— Привет! — крикнула ей Синтия.
— Мэм?
— Как тебя зовут, детка?
— Мэгги Рафферти. — Представившись, девочка шагнула к Синтии. На вид ей было не больше шести-семи лет.
— Как дела, Мэгги? А я — Синтия. Хочешь подняться ко мне на площадку?
— Дедушка велел мне не беспокоить людей, когда его нет.
— Но ты совсем не побеспокоишь меня, детка, ведь я тут одна. Хочешь стаканчик лимонаду? — предложила Синтия.
— Я никогда не пробовала лимонад и не знаю, нравится он мне или нет. Зато я пила шоколадное молоко, вот оно очень-очень вкусное. У вас, случайно, нет шоколадного молока?
— К сожалению, нет, Мэгги. — Синтия вспомнила, что не пила шоколадного молока с тех пор, как была девочкой, хотя оно очень ей нравилось.
Подойдя к вагону, Мэгги села на край площадки.
— А что у вас с ногой? — полюбопытствовала она.
— Я натерла пятку, и мозоль никак не заживает.
— Да, такие мозоли всегда очень болят. У меня однажды была такая же на пальчике, и дедушка проткнул ее иголкой, назвав кровавым волдырем. — Личико девочки скривилось. — Пошла кровь, но мозоль быстро прошла.
— Боюсь, этот волдырь так быстро не заживет. Давай-ка зайдем в вагон — уверена, у меня найдется что-нибудь вкусненькое к лимонаду.
Когда они вошли в вагон, Мэгги восхищенно ахнула.
— Я в жизни не видала такой красоты! — воскликнула она.
— Хочешь посмотреть остальные помещения? — предложила Синтия.
— А можно?
— Разумеется, дорогая.
Мэгги осторожно провела ладошкой по мягкому дивану.
— Вы здесь спите? — спросила она.
— Нет, для этого есть спальное купе.
— Наверное, вы самая богатая женщина на свете, если у вас есть такие прекрасные вещи, — прошептала Мэгги.
— Вообще этот вагон принадлежал моему отцу, но несколько недель назад он умер.
Мэгги продолжала внимательно осматривать гостиную, дотрагиваясь до всех ламп и фарфоровых статуэток на столах.
— Мой папа тоже умер, — сказала она.
— Мне очень жаль, Мэгги. Знаешь что, иди-ка в ванную — вымоешь там руки, а потом мы с тобой поедим и выльем лимонада. — И Синтия распахнула дверь ванной.
— Боже мой! — по-взрослому охнула Мэгги. — Вот это да! Вот это красота! — Она, оторопев, смотрела на ванну на ножках в виде птичьих лапок, рядом с которой стоял нагреватель для воды. — А это что такое?
— Ванна, — объяснила Синтия.
Видя восхищение девчушки, Синтия ощутила смущение.
— А мы с дедушкой всегда моемся в деревянном корыте, — пролепетала девочка.
— Так вы с мамой живете у дедушки?
— Нет, только я. — Мэгги взяла кусок мыла. Понюхав его, она улыбнулась. — Как хорошо пахнет!
— А что с твоей мамой, Мэгги? — поинтересовалась Синтия.
— Она умерла. Остались только я и дедушка. Господи, как, наверное, здорово купаться в такой большой белой ванне!
— Хочешь искупаться, Мэгги? Пожалуйста.
— Вы серьезно? — Девочка тут же начала снимать туфли.
— Нет, сначала надо подогреть воду. Давай пока посидим, ты выпьешь лимонаду с печеньем, а потом сходим в магазин и купим тебе другую одежду.
— А моя разве плохая? — удивилась Мэгги.
— Милая, нет никакого смысла купаться, а потом надевать на себя грязные вещи. Я даже разрешу тебе взять мое туалетное мыло.
— Вы… Мне?..
— Да, я и тебе!.. — воскликнула Синтия, заметив, как изменилось лицо малышки.
Включив нагреватель, Синтия села за стол вместе с Мэгги.
— Тебе понравился лимонад? — спросила она, когда девочка выпила целый стакан.
— Да, он очень вкусный, — вежливо проговорила Мэгги, — но все-таки шоколадное молоко вкуснее.
— Так тебе не понравился лимонад?
— Честно говоря, нет. — Мэгги хихикнула.
— Так я и подумала, маленькая лгунишка. — Улыбнувшись, Синтия взъерошила волосы Мэгги. — А теперь пойдем в магазин. Когда мы вернемся, вода уже согреется.
И, даже не посмотрев в сторону твердых кожаных туфель, Синтия сунула ноги в тапочки, в которых щеголяла последние два дня.
Синтия с удовольствием выбирала одежду для Мэгги. Правда, она надеялась купить платьице с оборками и широким шелковым поясом, какие носили девочки в знатных семьях, однако таких платьев не было, и ей пришлось довольствоваться почти таким же нарядом, какой был на Мэгги.
— Списать все покупки на счет дедушки, Мэгги? — спросила продавщица.
— Нет, я заплачу, — заявила Синтия, добавив к большому свертку расческу и щетку для волос.
— Как скажете, мисс Маккензи, — пробормотала ошарашенная женщина.
Когда они вернулись в вагон, Синтия быстро наполнила ванну, и скоро девочка уже плескалась в теплой воде, на поверхности которой пузырилась пышная мыльная пена.
Синтия была рада, что девочка в таком восторге от ванны. Она намылила волосы Мэгги, а потом полила ее водой из кувшина. Девчушка завизжала, и Синтия не смогла сдержать улыбки — ей вспомнилось, что они с сестрами точно так же визжали, когда их мыли.
Потом Мэгги облачилась в новую одежду, Синтия расчесала ей волосы и перевязала их лентой. Взяв девочку за руку, подвела ее к зеркалу.
— Ну вот, моя милая. Посмотри-ка на себя, — вымолвила она. — Видишь, какая ты красавица. Мэгги засияла.
— Представляю, что будет, когда дедушка увидит меня! Вот уж он удивится!
