Ивейн был удивлен, только сейчас заметив зверька и намереваясь еще раз напомнить Анье не бродить одной по лесу. Его удивило поведение лисенка. Друид был властителем могущественных духов природы, и никогда еще не случалось, чтобы какое-либо животное бросало ему вызов.
Девушку поразило это не меньше, чем жреца. Она рада была отвлечься, успокаивая своего маленького защитника, поглаживая его по мягкой, пушистой шерстке и бормоча ему ласковые слова.
– Я вижу, ты взяла себе зверя в телохранители, – пошутил Ивейн.
Хотя зверек был еще так мал, что не мог причинить ему никакого вреда, все же он мог с успехом охранять целомудрие девушки, не позволяя друиду приблизиться.
– Так ты разрешаешь мне взять его с собой? – Анья нежно и просительно улыбнулась Ивейну. Она радовалась, что он не поинтересовался, как к ней попал лисенок. Девушка боялась, что поступок ее покажется Ивейну попыткой вмешиваться в природное равновесие и хоть частично, но нарушить данную ему клятву не вступать ни в какие разбирательства. Больше того, он даже не потребовал объяснений, как ей удалось воззвать к силам природы и умолить их помочь ей. То, что такой могущественный жрец, как Ивейн, не почувствовал, что она обращалась к духам стихии, означало, по-видимому, что ее Возможности весьма ограниченны. При этой мысли вся ее радость растаяла, и Анья зарылась лицом в рыжий пушистый мех.
Но она ошибалась. Ивейн ощутил как бы легкую рябь, всколыхнувшую силы стихии, но решил, что виной тому – его собственное волнение от близости Аньи. Он почувствовал, как уныние пригасило природную живость девушки, и боялся, что поведение его – хотя и вызванное необходимостью – тому причиной.
– Конечно, возьми его, если хочешь… Ивейн позволил малой капельке своей нежности прорваться наружу, голос его потеплел.
– Главное, не терять больше ни минуты – нам давно уже пора отправляться. Так что давай поскорее поужинаем – и в путь.
Анья достала черствую ржаную лепешку, добавив к ней на этот раз большие желтые ломти сыра из своего мешочка. Ивейн достал узкие ломтики солонины и рог со свежей водой, набранной из ручья, струившегося поблизости. Под пристальным взглядом его глаз девушка, отделив кусочек мяса, протянула его пушистому меховому комочку, лежавшему у нее на коленях.
Поужинав, они принялись собираться. Ивейн, уже имевший сноровку, быстро уложил свои вещи в котомку. Анье потребовалось несколько больше времени, чтобы сложить все в мешок, который снова прикрепили к седлу. Пока она торопливо заканчивала сборы, Ивейн взял посох и затянул печальную, протяжную песнь, вздымавшуюся, казалось, из потаенных глубин души. Он трижды повторил ее строфы. Это не было мольбой о прикрытии. Чтобы заклинание могло сохранять свою силу, потребовалось бы невероятное напряжение. Оно вконец истощило бы его. силы, а этого ни в коем случае нельзя было допустить, поскольку опасности подстерегали их на каждом шагу. Ивейн просто просил духов природы вести их и охранять в пути.
С сияющим кристаллом, освещавшим дорогу в сгущавшихся сумерках, они снова двинулись в путь. К заклинанию, произнесенному вслух, Ивейн добавил еще безмолвную просьбу даровать ему силы не думать об этой маленькой изящной красавице, опасаясь, что ее близость рассеет его – столь необходимую жрецу – сосредоточенность.
Анья, с лисенком на руках ехавшая чуть позади, в свете его магического кристалла не отрывала глаз от могучей широкой спины. Внезапно ее охватило отчаяние. Ивейн был рядом, но девушке вдруг показалось, что ее покинул единственный, самый главный для нее человек на свете, тот, кто до сих пор был счастьем всей ее жизни.
Все вперед и вперед, с той минуты как опустились сумерки и позднее, в полночной тьме, они двигались через лес без единого слова, ни на секунду не останавливаясь.
С Ивейном, освещавшим дорогу кристаллом, Анье нечего было бояться беспросветной ночной тьмы. Время шло, и душа ее постепенно наполнялась покоем. Легкий ветерок шелестел в густой листве над головой, донося до нее ароматы цветов, робко пробивавшихся в траве под ногами. Умиротворенная, почти как лисенок, задремавший у нее на руках, Анья напомнила себе, что обрела драгоценнейший из даров – минуты, проведенные рядом с возлюбленным. Правда, он не хотел брать ее с собой, но Анья не сомневалась, что отправилась с ним не напрасно.
Ивейн, подавляя досаду, старался убавить шаг, подлаживаясь к неторопливой трусце Ягодки. Спиной он чувствовал пристальный, почти неотрывный взгляд девушки, и от этого ему было еще больше не по себе. Ее постоянная близость влекла и в то же время пугала его. Ивейн боялся, что, очарованный, позабудет рядом с ней обо всем на свете и на заметит засады, пока не окажется слишком поздно…
Внезапно какая-то птица, всполошившись, захлопала крыльями, и это так напугало Ягодку, что она в панике заметалась. Шум тотчас же отвлек Ивейна от его невеселых раздумий.
Лисенок повизгивал, лошадь заржала, и Ивейн, обернувшись, увидел, как Ягодка поднялась на .дыбы, передними копытами молотя воздух, точно пытаясь защититься от испуганной птицы, оберегавшей свое гнездо. Ивейн не ожидал, что старая лошадь еще способна на нечто подобное.
– Не-е-ет! – тихо вскрикнула девушка и тут же, почти неслышно, упала на землю.
Ивейн замер. На земле, между двумя валунами, лежала маленькая скорченная фигурка. И, что самое страшное, она не двигалась.
Бросившись к Анье, Ивейн почувствовал, как сердце его словно сжимает гигантская рука великана, стремящегося раздавить его в наказание за небрежение. Да, он был слишком рассеян, задумался, а расплачиваться приходится девушке. Разве виновата она в том, что так обольстительна? Он мог только молить духов стихии спасти его маленькую, чистую фею и не наказывать ее за его прегрешения.
Ивейн поставил посох на землю, туда, где золотистым потоком струились волосы Аньи, рассыпавшиеся при падении. Лисенок с присущим животным проворством вскочил на лапки, но тут же, поскуливая, подполз и уткнулся мордочкой в плечо своей раненой хозяйки. К счастью, он, видимо, почувствовал намерение человека помочь и, хотя зарычал, но не препятствовал ему подойти. Так что Ивейну не пришлось тратить время на возню со зверьком.
Сбросив котомку, юноша опустился на колени. Земля была мягкой, как губка, под толстым слоем прошлогодней листвы и под свежей, зеленой травой и папоротниками. Жрец осторожно ощупал голову девушки. Анья еле слышно застонала, когда пальцы его наткнулись на громадную шишку. Хотя и не столь искусный во врачевании, как Брина или сестра, Ивейн понимал в этом толк и нередко оказывал помощь не только при несчастных случаях, но даже при ранениях на поле боя.
