— Я никуда не уйду, пока не придет этот чертов Эвелин Хайд.
— Эвелин? Вы думаете, я пришла сюда, чтобы встретиться с ним? — Пистолет дрогнул в ее руке, но затем вновь направился на него. — Это отвратительное и гнусное предположение. У вас склад ума глубоко безнравственного человека, мистер Росс.
— Кстати, о нравственности. Это не я сейчас стою голый в бассейне с тонкой тряпкой, через которую даже слепая лягушка может все увидеть.
Джорджиана опустила глаза, увидела мокрую прозрачную ткань и вскрикнула. Одна ее рука метнулась к груди, в то время как другая с пистолетом нырнула под воду, чтобы прикрыть темный треугольник между ее ногами. Потом она охнула, выхватила пистолет из воды только для того чтобы отбросить его, и вновь прикрыла себя рукой. Довольный смех Ника эхом отразился от стен. Джорджиана снова бросилась к краю бассейна, схватила полотенце и прижала его к своему телу. Мокрый халат упал в воду.
Она снова посмотрела на него и прошипела:
— Мне надо было вас застрелить. — Ник перестал смеяться.
— Сколько мужчин вы убили?
— Не говорите чепухи. Ни одного. Должно быть, что-то в его лице напугало ее. поскольку она отступила на середину бассейна. Он спустился по лестнице и подошел к краю бассейна.
— Ни одного, — тихо сказал он. — Нашли кому угрожать. Фараоны быстренько бы меня вздернули, если бы узнали, скольких убил я. — Увидев ужас в ее глазах, он пояснил: — Полицейские — они бы повесили меня. А вы думали, я сбежал из Сент-Джайлза, потому что торговал там фиалками?
Он заметил, как напряглись мышцы ее шеи, когда она сделала глотательное движение. Но то, что она сказала потом, восхитило его.
— Мои предки сражались с испанской «Непобедимой армадой» и вместе с Веллингтоном воевали против Наполеона. Вы меня не запугаете, мистер Росс. А теперь уходите, иначе я начну звать на помощь.
— Отсюда слишком далеко до дома, чтобы вас услышали. — Он нагнулся и поднял хрустальный флакон. Он был пуст, но приятно пахнул жасмином. — Слушай, Джордж, вода холодная?
— Что вы этим хотите сказать? Убирайтесь!
Он опустился на одно колено и провел пальцами по воде.
— Должно быть, обогревается паром. Но сейчас она уже остывает.
— Вы уйдете или нет?
— Что ж, Джордж, это зависит от тебя. — Она нахмурила свои тонкие брови:
— Что вы имеете в виду?
— Это зависит от того, сможем ли мы с тобой договориться, дружище.
— Продолжайте, — сердито сказала она, прижав крепче полотенце к своим бедрам.
— Я уйду, если ты пообещаешь мне расторгнуть эту нелепую помолвку.
— Я сейчас вспомню старинное египетское ругательство и произнесу его, потому что другого вы не заслуживаете.
Ник снова сунул руку в воду:
— Она стала еще холоднее. Разумеется, я могу войти в воду и вытащить тебя. Ты этого ждешь?
Она рванулась назад, поскользнулась и упала в воду. Ник от неожиданности присел у края бассейна и фыркнул от смеха. Она выскочила из воды, выплевывая воду и изрыгая проклятия. Потом потуже обмотала полотенце вокруг своего тела и с решительным видом направилась в его сторону.
— Ей-богу, сэр, сейчас вы пожалеете о том, что когда-то покинули Сент-Джайлз.
Он ответил не сразу, потому что был уверен, что она не осмелится подойти к нему. Но когда она начала подниматься по лестнице из бассейна, он понял, что недооценил ее. Сейчас она вылезет из бассейна и набросится на него. Если она дотронется до него, вся такая мокрая и полунагая, то он надолго потеряет способность смеяться. Он не сможет бороться с обнаженной сестрой Джоселина в то время, как тело его возбуждено, а чувства взволнованы. Он попятился назад, когда она решительно двинулась на него.
— Слушай, Джордж… То есть леди Джорджиана, не забывайте о своей воспитанности.
— Не говорите мне о воспитанности, вы, гнусный мерзавец.
Ник рассмеялся и покачал головой.
— Вы сами не знаете, что делаете, голубушка.
Джорджиана быстро подошла к нему, и он все еще качал головой, когда она размахнулась и ударила его по лицу. Рука была мокрая, и кулак лишь скользнул по его щеке. Джорджиана вскрикнула и схватилась за свою руку. Ник выругался, скорее от удивления, чем от боли, приложил руку к щеке и пристально посмотрел на Джорджиану.
Он с угрожающим видом медленно двинулся на нее.
— Ну теперь держись у меня, красотка.
В это время раздался чей-то женский голос:
— Миледи, я нашла другую бутылочку с банными кристаллами.
Ник остановился и посмотрел наверх. Служанка, торопливо спускавшаяся по лестнице, увидела их и едва не упала.
— Ах! Ах, сэр! — Служанка была маленькая и хрупкая, но она бросилась к своей госпоже и стала между ними, похожая на разъяренную гусыню, защищающую свой выводок. — Как вам не стыдно, сэр? Сейчас же уходите. Уходите же.
— Я не уйду, пока ваша госпожа не пообещает мне сделать то, о чем я ее просил.
— Это пустая отговорка, сэр. — Служанка взяла бутылку с кристаллами за горлышко и принялась размахивать ей, словно дубиной. Ник пригнулся, чтобы бутылка не попала ему по голове, и снова рассмеялся.
— Прошу вас, не убивайте меня, мисс.
— Ребекка, будь осторожнее, — сказала Джорджиана с насмешливой улыбкой. — Не порань себя.
— Не беспокойтесь, миледи. У меня пять братьев, и ни один из них и мешка с углем не стоит. Я знаю, как обращаться с этими ничтожными типами. — Она сделала три быстрых шага и взмахнула бутылкой.
Ник отскочил в сторону, перепрыгнул через перила и приземлился на середине лестницы.
— Наверное, я недооценил тебя, Джордж.
— Вы сумасшедший, если думаете, что можете судить обо мне. Я расскажу об этом Трешфилду, и вам очень повезет, если вы сможете убраться отсюда до того, как вас арестуют.
Ник осклабился и сказал:
— Черт возьми, Джордж, если ты донесешь на меня, то мне придется выдумать свою историю о том, как все было. Хочешь услышать ее?
Она молчала. Потом глаза их встретились, и она медленно покачала головой.
— «Твой верный раб я все минуты» — Ник перегнулся через перила. — Желаю вам доброй ночи, леди Джорджиана.
Она молча с гневом смотрела на него. Он поднялся по лестнице и вышел в темноту ночи.
Джорджиана, лежащая в постели на животе с головой, спрятанной под двумя подушками, услышала, что Ребекка отдернула занавески, чтобы впустить солнечный свет, ставший серебристым из-за закрывших небо облаков. Настроение ее было мрачным. Унижение, которое она испытала ночью, заставило ее понять одну истину: твое высокое положение ничего не значит, если ты голая. Зато оно значит довольно много, когда ты одета и готова потребовать изгнания мужчины по причине его неджентльменского поведения. Джорджиана высунула голову из-под подушек и позвала служанку.
