Теперь оставалось только усмирить свое вздыбившееся естество. Надо было срочно вернуться к делам.
Дейн мог не волноваться. Прошло несколько долгих минут, прежде чем Оливия сумела вспомнить хотя бы свое имя, не говоря уже о каких-то там событиях, предшествовавших этой потрясающей вспышке прилюдного возбуждения.
Он даже не поцеловал ее по-настоящему. И почти не дотронулся, хотя она по-прежнему ощущала на своем теле огненную дорожку, ведущую к ложбинке между грудей. Оливия переживала что-то невообразимое. Кровь стучала в висках, колени ослабли. У нее перехватило дух при мысли о том, что надо будет ждать его обнаженной… Впрочем, откровенно говоря, слава Богу, что он не потребовал от нее чего-нибудь еще более возмутительного. Наверное, она пообещала бы ему все, что угодно. Совершенно очевидно, что от его прикосновений она мгновенно превращалась в круглую дурочку. И ей это очень даже нравилось.
Слабо улыбнувшись, Оливия крепко обхватила себя руками. Она резко помотала головой и сделала глубокий вдох, чтобы унять сердцебиение. Боже, да она до конца дня ни о чем другом и думать не сможет!
Если раньше она считала, что муж влюблен в нее до беспамятства, то теперь, казалось, она и сама начала сходить по нему с ума.
* * *
Первую половину дня Оливия осматривала дом, вернее, часть дома, куда ей было дозволено входить. Экономка, миссис Хафф, элегантная особа в черном вдовьем одеянии, весьма ясно дала понять, что ее сиятельству, ни к чему утруждать себя посещением помещений, где обитает прислуга. Повариху чуть удар не хватил, когда Оливия просунула голову в дверь кухни и радостно произнесла: «Добрый день!»
Поэтому Оливия бродила по трем этажам, по которым ей не возбранялось ходить, начиная с холла и кончая комнатами для гостей. Она выискивала маленькие столовые, обходила залы для приемов и музыкальные комнаты. Она надеялась, что Дейн играл на каком-нибудь инструменте, потому что сама совершенно определенно не умела этого делать.
Впервые в жизни Оливия поняла, зачем леди нанимают себе компаньонок хоть ей и казалось чрезвычайно расточительным платить человеку за то, чтобы он тебя слушал. Если слушателю надо платить, то удовольствия от такого разговора порядком убавляется, разве не так?
Обойдя большую часть помещений, Оливия побрела обратно в спальню. Петти меняла покрывала на кровати.
– Добрый день, Петти! – приветливо сказала Оливия. Девушка повернулась и сделала книксен.
– Прошу прощения, миледи, но я Летти.
Оливия недоуменно разглядывала ее. Тот же рост, тот же цвет волос, та же россыпь веснушек на носу, тот же нахмуренный лоб. Оливия скрестила руки на груда. Вероятно, Петти решила сыграть с ней шуточку под названием «доведи новую хозяйку до белого каления».
– Я была уверена, что ты назвалась Петти.
– Нет, миледи, – раздался голос из-за ее спины. – Петти – это я.
Оливия обернулась и увидела в дверях своей туалетной комнаты еще одну… Петти.
– Ох! – Она повернулась обратно к Летти, заметив, как та спрятала усмешку.
– Миссис Хафф вчера нас представила вам, миледи. – Миссис Хафф отбарабанила имена многочисленных слуг с умопомрачительной скоростью. Очевидно, теперь от Оливии ждали, чтобы она помнила их всех в лицо.
– Ну да, конечно же, представила. Очень рада снова тебя видеть, Летти.
– Летти – горничная, миледи, – поведала Петти.
Так вот почему девица занималась постельным бельем. Ей следовало быть внимательнее. В Челтнеме хозяйство велось не так строго. Оставшиеся в имении престарелые слуги выполняли посильную для них работу, а остальные нанимались в деревню, где позарез была нужна рабочая сила.
– В таком случае вы, должно быть, родственницы. – В этом Оливия была абсолютно уверена. Может, она и сбита с толку, но не слепая.
– Мы сестры, миледи, – простодушно сообщила Летти и тут же прикусила язык.
Обернувшись, Оливия успела заметить, как с лица Петти сбегает укоризненно-сердитое выражение. Должно быть, Петти старшая. Вполне логично, потому что камеристка в любом доме стоит выше горничной. Оливия намотала все это себе на ус. Она станет виконтессой, которая нужна Дейну. Надо только смотреть в оба и держать ухо востро.
Только тут она заметила серое атласное платье, которое Петти держала в руках. Оно занимало второе место в списке лучших вечерних нарядов из наспех собранного приданого Оливии.
– Что-то случилось с моим платьем?
Оливия очень на это надеялась. Она не любила это платье. На ее взгляд, оно было скучным и слишком строгим, но ткань и фасон выбирала маменька.
Петти напряглась.
– Конечно нет, миледи!
Леди Гринли подавила вздох. Эта девица, вероятно, твердо решила перечить каждому слову новой хозяйки, истолковывая все по-своему.
– Оно будет готово к вечеру, – сказала Петти.
– К вечеру?
На вечер у Оливии не было иных планов, кроме как исполнить приказ Дейна и ждать его в костюме Евы. При воспоминании об этом девушка раскраснелась и унеслась мыслями в мир самых разнообразных фантазий.
– …Челтнем, миледи.
Внимание Оливии вновь переключилось на Петти.
– Что?
Бесстрастное выражение на лице Петти говорило красноречивее всяких слов.
– Нынче вечером вы обедаете с лордом и леди Челтнем, миледи, – сказала Петти, растягивая слова, как будто разговаривала со слабоумной. Это звучало как оскорбление, но Оливии было все равно.
Они обедают с ее родителями? Дейн ничего об этом не говорил. Оливия была уязвлена и растеряна, оттого что знала гораздо меньше этой выскочки.
– Ах да… конечно. До чего глупо с моей стороны забыть об этом.
Петти воистину не было равных по части язвительных взглядов.
– Да, миледи.
Оливия на миг закрыла глаза.
– Что ж, возвращайтесь к своим делам, Петти, Летти.
Оливия вышла вслед за девушкой и убедилась, что в коридоре нет ни души. Утром она отыскала библиотеку и теперь собиралась провести остаток дня там, подальше от чопорных слуг и равнодушия вечно занятого Дейна.
Она запрокинула голову и громко вздохнула.
Обед с ее родителями. О Боже! А она ведь только-только сумела вырваться из отчего дома.
Впрочем, настроение ее тут же улучшилось. По крайней мере по пути туда они с Дейном будут в карете совершенно одни.
* * *
– Надеюсь, вы не возражаете, что я увязался за вами, леди Гринли?
Дейн перевел взгляд на Маркуса, который ободряюще улыбался Оливии, сидевшей на противоположном сиденье просторной кареты.
– Глупости! – он. – Почему ты не можешь ехать с нами?
Оливия метнула в его сторону не поддающийся расшифровке взгляд, после чего снова повернулась к Маркусу:
