Длинные волосы высохли быстро.
«Бедная девочка, – думала Джин, наблюдая за Анабеллой. – Она устала».
Служанка видела, как щетка двигается все медленнее. Поймав ее у самого пола, она осторожно встряхнула госпожу, которая уже дремала.
– Когда будете готовы, Анабелла, я принесу чулки, сорочку и нижние юбки.
Анабелла вздрогнула, открыла глаза и тихо рассмеялась:
– Я заснула, верно? До этого момента я не сознавала, как сильно устала.
– Не пойму, почему Ангус не мог подождать до завтра с этими пустяками? – проворчала Джин. – Иногда он бывает таким нетерпеливым!
Встав на колени, она осторожно раскатала красивые белые шелковые чулки и, надев на ноги Анабеллы, подвязала простыми шелковыми подвязками. За чулками последовали сорочка и две нижние юбки. Одна была сильно накрахмалена. Далее была надета еще одна нижняя юбка из кремового атласа, вышитая передняя панель которой будет видна через разрез в желтой бархатной верхней юбке. На панели был такой же узор из бабочек и шмелей, как на лифе.
– Мне не терпится сделать вам более элегантную прическу, – призналась Джин, – но сегодня ваши волосы будут распущены, чтобы удостоверить вашу невинность.
Она до конца расчесала волосы Анабеллы и надела ей на голову золотой ободок, усеянный драгоценными камнями.
– Вот! Осталось надеть верхнюю юбку и лиф.
Оставшиеся детали наряда были тут же надеты. Светло-желтая бархатная юбка имела форму колокола. Лиф с медной вышивкой и рукавами-буфами сидел как влитой. Закончив шнуровать его, Джин повернула Анабеллу лицом к себе и одобрительно кивнула:
– Выглядите прелестно. Гораздо лучше, чем в сером.
Невеста рассмеялась:
– Спасибо за комплимент, Джин. Никогда раньше не слышала слово «прелестная» в свой адрес.
– Подойдите и убедитесь! Подойдите и убедитесь, – настаивала Джин, беря ее за руку и подводя к высокому узкому зеркалу в позолоченной деревянной раме.
Анабелла нервно взглянула в зеркало. Ее единственное зеркальце в Рэте представляло собой кружок прекрасно отполированного металла, искажавший все, что отражал. Она робко посмотрелась в стекло и была поражена переменами в своей внешности. О, она по-прежнему была некрасива, но теперь это не имело значения. И пока она робко восхищалась собой, Джин вдела ей в уши жемчужные серьги грушевидной формы и накинула на шею нить кремовых жемчужин, с которых свисало серебряное с золотом распятие.
– Милость Божья! – тихо ахнула Анабелла.
– Граф хотел, чтобы вы надели это сегодня. Теперь все это принадлежит вам, – сообщила Джин. – А теперь – туфли, и все будет готово. Мы не слишком задержались. Ангус не может пожаловаться.
Она весело хмыкнула. Анабелла сунула ноги в красивые кожаные туфли, расшитые жемчугом, и вытянула ногу, любуясь туфелькой.
– Не могу поверить, что все это отныне мое. Граф и вправду владеет волшебством, и теперь я чувствую себя почти хорошенькой.
Джин невольно улыбнулась.
– Возможно, он колдун, – согласилась она, – или просто заботливый мужчина, имеющий средства, чтобы баловать жену.
– Джин… а он действительно колдун? – не выдержала Анабелла.
– Если и так, я в жизни не видела этому доказательства.
– Но почему говорят, что его клан занимается волшебством?
Джин вздохнула:
– Какой-то предок несколько сот лет назад либо действительно имел магические способности, либо убедил в этом окружающих. Фергюссоны из Дуна не позволили легенде умереть. Люди боятся нас, и это позволяет нам держаться в стороне от соседей. На границе то и дело вспыхивают распри, а это приводит только к смерти и разрушению. Для этого у нас есть англичане. Но страх перед волшебством держит людей на расстоянии, и мы избегаем неприятностей.
– Удивительно, что церковь еще не преследует вас, – заметила Анабелла.
Джин засмеялась:
– Мы всегда были щедры к церкви. Даже пастор реформатской кирхи в нашей деревне доверяет нам, а вы, конечно, знаете, какие они злобные. Кроме того, за нами не числится ни одного акта действительного колдовства. Наша репутация просто позволяет нам жить спокойно. И на западе мы считаемся посредниками и примирителями между кланами. Считается, что наши суждения беспристрастны и мудры.
– Вижу, что Фергюссоны из Дуна очень умны, – заметила Анабелла.
– Так и есть, – рассмеялась Джин. – Но теперь нам нужно идти вниз и ехать в деревню, где Джейми поженит вас и Ангуса в кирхе, в присутствии всего клана. Потом в зале будут пир и раздача подарков.
– Но мы были обвенчаны в Дуне, – заметила Анабелла.
– Да. Но Ангус считает, что церемония должна быть повторена по католическому обряду. К счастью, Джейми здесь. У нас теперь нет католического священника. Но Джейми скоро покинет Шотландию. Его пригласили в Рим. Монастырь нашей сестры Мэри уже переведен во Францию. Несмотря на великодушные слова королевы, старую веру наших предков запрещают в Шотландии.
Конечно, он хотел жениться по обычаям веры, которую исповедовал. Анабеллу тоже крестили по католическому обряду, но когда Джон Нокс умудрился объявить католическую церковь вне закона, ее родители без лишнего шума перешли в новую кирху. Анабелле никогда не нравились новые обряды, проповедуемые закосневшим в своем фанатизме человеком.
Она последовала за Джин по коридору с окнами. Обе женщины спустились в зал. Анабелла видела в окно, что день быстро клонится к вечеру.
Граф и лорд Босуэлл уже отправились в церковь, но Мэтью ждал ее. Он вывел Анабеллу во двор и усадил на лошадь, после чего помог сесть на лошадь Джин. Они выехали со двора, пересекли мост и направились по узкой тропе, которая вела в деревню.
– Ваша желтая юбка приятна взору, – заметил Мэтью.
– Спасибо, – кивнула Анабелла, нежась под теплым солнышком.
Остаток пути они молчали. Никого не встретив, они въехали в Дун. На улицах тоже не было ни души. Добравшись до церкви, Мэтью спешился и снял Анабеллу с седла. Джин легко соскользнула с лошади и поспешила в церковь. За ней следовали Мэтью и Анабелла. В церкви было яблоку негде упасть, и Анабелла порадовалась, что надела красивое платье. Она видела перемены в своей внешности, когда смотрелась в зеркало. По ее мнению, она выглядела так, как подобало графине Дун.
Маленькая девочка выступила вперед и протянула ей букетик белого вереска.
Анабелла нагнулась, осторожно коснулась щеки ребенка и прошептала:
– Спасибо, дорогая.
Поцеловала малышку и, выпрямившись, позволила Мэтью подвести ее к алтарю, где уже ждал граф. Она заметила, что Ангус Фергюссон тоже переоделся. Теперь на нем был красивый богатый коричневый бархатный камзол, расшитый золотом и медью. В разрезах рукавов-буфов выглядывал кремовый атлас.
