— Не волнуйся, я побуду одна.
— Я вернусь, как только осмотрю пациента. — Он встал. — Тебе надо отдыхать. Нам нужно очистить твой организм от опиума.
— Майкл, можно я приму ванну?
— Я пришлю Лидию, — сказал он, выходя из спальни.
Ярость нахлынула на Сента, когда он увидел Банкера Стивенсона в своем кабинете. Он не был абсолютно уверен в том, что Стивенсон не был тогда в Кривом доме.
— Одну минутку, Банкер. — Он позвал Лидию в холл:
— Никто не должен знать, что она здесь, Лидия. Помоги ей, пожалуйста, помыться. А я придумаю, как нам поступить.
Лидия пристально посмотрела на хозяина:
— Банкер был в числе тех людей, да?
— Я не уверен и думаю, было бы неразумным задавать ему такие вопросы, — отрезал Сент.
— Ладно, я пойду к деточке.
«Деточка», — повторил Сент, направляясь кабинету.
— Это жасмин, — сказала Лидия, наливая в ванну с водой ароматную жидкость.
— Что бы ни было, это все равно лучше, чем то, чем я теперь пахну. — «Мужчинам нравятся эти духи, дорогая моя. Только не переборщи, а то они слишком сильные». Как только он отвернулся, Джул вылила почти весь флакон себе на плечи, грудь и подол. Она ожидала, что Уилкс ударит ее, но он лишь спустил ее одежду до талии и смыл едкий запах с ее тела.
Лидия не могла не согласиться со словами малышки. Она боялась спросить, изнасиловали ли Джул. Она помогла ей снять ночную рубашку Сента и влезть в фаянсовую ванну.
— Тебе не мешало бы поправиться, — сказала Лидия.
Джул вздрогнула, вспомнив о том, как Уилкс пытался впихнуть в нее еду.
— Да, не помешало бы, — сказала она сдержанно. Ей не приходило в голову прикрыться чем-нибудь.
Да, Уилкс сильно изменил ее. Теперь Джул совершенно не смущало то, что Лидия помогала ей и видела совсем обнаженной.
— Тебе будет нужна какая-то одежда, — сказала Лидия, помогая намыливать длинные спутанные волосы Джул.
— Майкл обещал достать.
— Майкл?! — удивилась Лидия.
Джул улыбнулась. Значит, он по-прежнему никому не говорит своего настоящего имени — Улисс Майкл.
— Майкл — его настоящее имя, по крайней мере его часть. — Когда однажды Сент назвал свое имя, Джул рассмеялась, сказав, что ей больше нравится Улисс. «Майкл, — думала она теперь, — доброе, спокойное и мудрое имя». — Его все называют Сентом? — спросила Джул.
Лидия улыбнулась:
— Голову даю на отсечение, что теперь смогу шантажировать его. Все хотят знать его настоящее имя, а он ни в какую не говорит. И откуда у него это прозвище Сент, также никто не знает.
— Я знаю, — сказала Джул. Она почувствовала, что ведет себя абсолютно естественно. «Сижу в ванне Майкла в Сан-Франциско, как будто ничего и не произошло», — с удивлением подумала она.
— Ну, если ты решишь открыть мне этот секрет, я разбогатею на торговле им… А теперь, дорогая, дайка, я промою твои волосы.
Снова улегшись в постель, Джул спросила:
— Майкл рассказал тебе обо мне?
Лидия почувствовала стыдливость в ее голосе и взяла ее за руку.
— Да, он все рассказал. Надеюсь, ты не возражаешь? Я никому не проболтаюсь. Тебе незачем беспокоиться, дорогая, Сент позаботится о тебе. Он очень ответственный и мудрый.
— Знаю, — сказала Джул, закрывая глаза. Она и не беспокоилась. «Моя семья считает меня мертвой», — думала она. Дети Канолы остались без матери, а их отец без жены. Уилкс же заплатил за все лишь разбитой челюстью. Ненависть переполняла ее.
Джул, поглощенная своими мыслями, даже не услышала, как ушла Лидия.
Она уснула, и ей приснился сон. Уилкс смеялся, наблюдая, как она пьет вино. Она начала ощущать какую-то странную тяжесть и вялость, а потом увидела, как он наклоняется над ней и целует грудь.
— Нет!
Джул вскочила, услышав собственный вопль.
— Джул!
— Нет! — закричала она опять и, увидев рядом с собой мужчину, отскочила на другой конец кровати.
Сент застыл. Он был за дверью, когда услышал ее крики. Глубоко вздохнув, он постарался успокоить ее:
— Джул, это только сон. Ты со мной — Майклом. Узнаешь меня?
Она молча смотрела на стену. Наконец сознание ее прояснилось, и она прошептала:
— Он заставил меня выпить вина, прикасался ко мне, целовал и… ласкал. — Ненависть к Уилксу, к себе и к своему стыду душила ее. «Его рот был таким холодным, сухим и чужим».
Сент видел, что Джул до сих пор прижимает руки к груди. Как он хотел убить Уилкса. Он представлял ее, раздетую, испуганную, одурманенную наркотиками, и Уилкса, прикасающегося к ней. Сент был так потрясен, что на мгновение лишился дара речи, но взял себя в руки. Джул не должна была видеть его ярость, наоборот, ей нужна была поддержка.
— Джул, все хорошо, взгляни на меня.
Она медленно повернулась и посмотрела в его карие глаза. В них светилось сострадание, и это заставляло ее еще больше ненавидеть себя. Он был добр к ней из жалости, и, возможно, она вызывала в нем отвращение. Слава Богу, Сент не знал всего.
— Со мной уже все в порядке, — проговорила она напряженно.
Сент натужно улыбнулся:
— Выглядишь ты превосходно. Тебе очень идут мокрые волосы — ты становишься похожей на русалочку, которую я так хорошо знаю. А ты помнишь, как мы сушили твои волосы, чтобы отец ничего не заподозрил и не устроил скандал?
На Джул эти слова подействовали именно так, как ожидал Сент.
— Помню, — оживилась она. — Мне всегда удавалось обхитрить отца, но один раз не вышло. Дело было не в волосах, а в загаре. Мне запретили купаться, когда мне исполнилось шестнадцать. Я, конечно, не обращала внимания на эти запреты. Да и мой брат Томас помогал мне незаметно убегать к воде.
Сент вспомнил, что ему всегда приходилось вытаскивать Джул из воды, чтобы она не стала похожа на жареного омара.
— А кстати, как Томас? Мне он всегда нравился.
— У него все в порядке, — ответила Джул. «И наверняка он единственный в моей семье, кто скорбит о моей смерти». — Он уже взрослый, Майкл.
— Да, время летит.
Вдруг Джул засмеялась, и ее радостный смех согрел душу Сента и немного успокоил его.
— Я вспомнила, в чем ты купался, — сказала она. Сент тоже помнил. «Надо было соображать», — думал он. Одно дело — когда маленький ребенок видит тебя полураздетым, и совсем другое — юная впечатлительная девочка. Как-то раз его поразило, каким необычным взглядом она смотрела на него, когда он выходил из волн.
— Ты выглядел, как Адонис, — продолжала она. — А у тебя сохранились те старые трусы?
— Джул, ты меня смущаешь. — А тогда ему казалось совершенно естественным плавать с ней в тех ветхих трусах.
— Да ладно тебе! Ты красивый! Сент покраснел. Он совсем не хотел, чтобы Джул запомнила того полураздетого мужчину.
