– Да, вы, – ответила женщина. – И должна заметить, просто поразительно изменили. Онбыл немного скучным человеком, до того как попал в ваше блистательное общество. Ныне же стал предметом злобных сплетен, так как без всякого стыда демонстрирует свою любовь к вам.
– Я не желаю этого слушать. – Шарлотта закрыла, руками уши. – Я этому не верю. Я бы никогда... Он бы не...
– И вы – да, и он – да, – возразила ей Куинс. – Только представьте себе, Шарлотта, на что была бы похожа его жизнь, если бы он не встретил вас и не влюбился бы.
– Он влюблен в нее, а не в меня, – В свою очередь, возразила Шарлотта. – До сегодняшнего утра он почти не знал о моем существовании.
– А теперь знает, – хмыкнула женщина.
– Несколько больше, чем следовало бы. – Все это изрядно раздражало Шарлотту. Одно дело – желать любви мужчины и совсем другое – ее иметь, особенно если этот мужчина принимает ее за кого-то другого.
– Значит, вы хотите вернуть все, как было прежде? – спросила Куинс со зловещей интонацией. – Чтобы он путал ваше имя и преподносил цветы другой?
Шарлотта даже не поинтересовалась, откуда этой женщине известны такие подробности, потому что возникший в ее сознании образ мисс Берк напугал ее больше, чем привидение.
– Вы освободили его душу, Шарлотта, – тихо добавила Куинс. – И заодно нашли свое сердце.
– Я просто не могу в это поверить. – Шарлотта взглянула в светлые глаза женщины.
– Верьте, во что хотите, – отозвалась Куинс и, встав на ноги, взяла на бедро корзину с цветами, – но это ваше желание, и вам стоит использовать его наилучшим образом. – Она собралась уйти, но Шарлотта, вскочив с места, схватила ее за локоть.
– Вы не можете вот так оставить меня. Я не помню ничего из своей новой жизни. И я совершенно не знаю, что делать.
– Позвольте ему любить вас, а остальное, ну... – Морщинистое лицо Куинс смягчилось, и ее странные зеленые глаза засветились. – И не нужно все время так переживать. Скоро воспоминания о вашей прежней жизни сотрутся, и у вас останется только любовь, которой вы хотели больше всего на свете. В таких вещах я редко ошибаюсь.
И это должно служить утешением?
– Конечно, всегда нужно чем-то жертвовать, некоторые изменения неизбежны, но взгляните туда. – Куинс кивнула в сторону дома Марлоу. – Разве он не стоит всех их?
Обернувшись, Шарлотта увидела виконта, спускавшегося по лестнице отцовского городского дома.
Он сменил одежду и выглядел настоящим франтом. Его залихватски сдвинутая шляпа, бриджи, плотно обтягивающие бедра, темно-вишневая куртка и яркий жилет были совсем не характерны для того сдержанного человека, каким Шарлотта его знала.
Она повернулась к Куинс, чтобы попросить ее сделать Себастьяна таким, каким он был раньше, но женщины уже не было, она исчезла так же неожиданно, как и появилась.
Еще несколько секунд Шарлотта смотрела на пустое пространство, а затем ее взгляд упал на лежавший на скамье небольшой букетик фиалок, завязанный голубой лентой. Взяв его и поднеся к носу, она глубоко вдохнула сладкий аромат, а затем, подняв голову, увидела, что кучер подал экипаж виконта и молодой человек собирается сесть в него.
Ни о чем не думая и все еще сжимая в руке фиалки, Шарлотта бросилась к Себастьяну, движимая каким-то необъяснимым притяжением.
Она сбежала с тротуара, не заметив, что у нее на пути оказался другой экипаж. Кучер успел вовремя остановить лошадей, а Шарлотта испуганно взглянула вверх на мужчину, натянувшего поводья, и в мгновение ока забыла, что едва не оказалась под колесами.
– Никак это очаровательная миссис Таунсенд, – иронически усмехнулся мужчина. – Слегка заблудились, да? – Бросив поводья груму на запятках, он спрыгнул вниз с сиденья, и когда мужчина обошел лошадей спереди, Шарлотта увидела, кто передней.
Лорд Лаймен, один из самых знатных и известных людей в городе. На прошлой неделе, когда он проскакал в парке мимо них, ее мать назвала его исключительно приятным.
Однако чувство, от которого при его приближении у Шарлотты по спине побежали мурашки, нельзя было назвать таким.
– Что скажете, мадам? Не поехать ли нам немного развлечься днем? – Он выразительно повел бровями, не сводя глаз с выреза ее платья, и прежде чем Шарлотта успела сообразить, что он собирается сделать, лорд резко вытянул руку и, схватив ее за локоть, притянул к себе.
У Шарлотты перехватило дыхание не только от удивления, что с ней так грубо обращаются, но и от образов и картин, которых она не помнила, но которые вдруг навалились на нее, словно страшный сон.
Темный угол в театре. Он крепко и больно держит ее рукой за локоть, как сейчас.
– Ты будешь моей, сучка. Еще до окончания сезона.
Она старается освободиться от его жесткой хватки, вырваться от него, но он крепко держит ее, демонстрируя свою власть над ней.
– Ни за что, милорд. Вы никогда не добьетесь моей благосклонности.
– Мне не нужна твоя благосклонность, мне нужно только удовольствие от твоего общества. – Он притягивает ее ближе, пока его горячее дыхание не обжигает ей ухо. – Я мастерски овладею тобой и научу, как вести себя, заносчивая сучка, научу хорошим манерам.
Ее сердце наполняется холодным страхом.
Взяв другой рукой снизу ее грудь, он больно сдавливает ее.
– Трент и месяца не протянет со всеми своими долгами, и потом тебе придется искать покровителя – умолять меня о помощи. Подумай.
Шарлотта постаралась избавиться от кошмарных воспоминаний. Как эти мысли могут принадлежать ей? Никогда прежде она не встречалась и тем более не разговаривала с этим человеком, но сейчас он держал ее, и она знала в глубине души, что это сам дьявол.
– Оставьте меня. – Она пустила в ход все презрение прежней, надменной Финеллы, которое могла найти в себе, но он только рассмеялся и еще ближе наклонился к ней.
– Ты выберешь меня, потому что у меня есть золото, чтобы купить тебя. И я тебя получу. – Злобная усмешка обезобразила его обычно приятное лицо, а взгляд светлых голубых глаз, в которых вспыхнул темный, пугающий огонь желания, продолжил блуждать по ее груди.
Но одно Шарлотта знала точно: ни она, ни Лотти никогда не будут иметь ничего общего с этим человеком. И, как сказала Куинс, она почувствовала внутреннюю силу, о существовании которой никогда не подозревала. Но сейчас она разгоралась внутри ее, как пламя горящего в темноте факела.
Слова, мысли, поступки, которых леди из Мейфэра, застенчивая старая дева, не могла даже вообразить себе, а не то что пустить в ход, сорвались с губ Шарлотты со всей дерзостью и выразительностью.
– Только после моей смерти, мерзавец! – прошипела она, стараясь освободиться.
