Ознакомительная версия.
– Ваша сестра говорила, что вы жили в Европе, – спокойно сказал Дэвид.
– Да. – Эмма медленно двинулась вдоль стены, и сэр Дэвид последовал за ней со своей стороны ограды.
– Должно быть, теперь Бартон-Парк кажется вам скучным.
– Он вовсе не скучный, – возразила Эмма. – Я снова рядом с сестрой, дома. Я скучала по Бартону.
– А вы не скучаете по развлечениям – балам и приемам? По встречам с новыми людьми, новым местам? Боюсь, наша деревня мало похожа на Париж или Рим.
Эмма рассмеялась, вспомнив многолюдные, дурно пахнущие улицы Парижа, толпы людей, бурлящий поток которых стремительно тек между высокими, тесно стоящими домами и сияющими витринами магазинов.
– Нет, она совсем не похожа на Париж. Должна признаться, мне не хватает здесь одного – возможности наблюдать за людьми, но жизнь в деревне имеет свои приятные стороны.
– Вам нравится наблюдать за людьми? – с сомнением спросил Дэвид, будто это занятие было не вполне… правильным.
– Конечно. А кому не нравится? Люди совершают бесконечно интересные и порой странные поступки. Пожалуй, это единственное, по чему я буду скучать здесь, в Бартоне. Впрочем у меня остается возможность изучать персонажей книг.
– В таком случае вам следует посетить бал на следующей неделе. Общество здесь, может быть, не столь изысканное, как в Париже, но оно в состоянии обеспечить вас пищей для размышлений.
Эмма шла, на несколько шагов опережая сэра Дэвида, но, услышав его слова, резко остановилась, обернулась и посмотрела на него. Неужели он в самом деле сказал, что она должна пойти на деревенский бал?
– В последний раз я была на таком балу давным-давно.
Вернее сказать, последний раз она была на том самом балу, где сэр Дэвид танцевал с Мод Коул. Это была прекрасная пара во всех отношениях.
Эмма вдруг почувствовала себя последней эгоисткой, она же всегда думала о сэре Дэвиде как о человеке холодном и замкнутом. А ведь он потерял жену, мать своей прелестной дочери. Она и сама потеряла мужа, и пусть Генри оказался не таким, каким Эмма его себе представляла, она все же оплакивала его. Оплакивала того Генри, каким он мог бы быть. Должно быть, сэру Дэвиду приходилось еще тяжелее.
Эмма не знала, что ему сказать, и на этот раз воздержалась от соболезнований, в которых Дэвид явно не нуждался, во всяком случае не от нее. Вместо этого Эмма улыбнулась.
– Я помню, какими веселыми были эти балы. Однако я не уверена, что мне следует туда идти.
Несколько мгновений Дэвид пристально смотрел на нее, словно неожиданная улыбка Эммы озадачила его. В будущем, подумала она, мне следует быть внимательнее к людям, чтобы не составлять поспешных суждений.
– Потому что вы еще в трауре? – спросил он.
– На самом деле мне уже следует носить полутраур, – ответила Эмма.
Просто у нее не было денег, чтобы взамен черного платья купить серое или лиловое. По крайней мере, сейчас, пока она еще не получила своей доли материнского наследства. Да и потом большая его часть уйдет на покупку книжной лавки мистера Лорна и пополнение книжных запасов. Однако сэру Дэвиду совсем не обязательно об этом знать.
– Мое появление на балу вряд ли вызовет интерес, если только я не выпью слишком много вина и не начну танцевать на столе.
Дэвид снова засмеялся. Уже второй раз за день.
– И часто вы это проделываете?
– Только когда есть настроение, – беззаботно отозвалась Эмма. – Впрочем, здесь, дома, я должна быть образцом приличия. Не уверена, что меня тут рады будут видеть. После того как…
После скандала, вызванного ее побегом. Кажется, Эмме уже никогда не отмыться от позора, павшего на ее голову. Почувствовав, как горят ее щеки, Эмма отвернулась и присела на низкую ограду. Несколько мгновений она старательно расправляла юбку, боясь поднять глаза.
– У вас больше друзей, чем вы думаете, миссис Каррингтон, – мягко сказал Дэвид. – Они будут рады видеть вас снова, станете вы танцевать на столе или нет. А если вы собираетесь управлять книжным магазином…
Эмма удивленно посмотрела на него:
– Откуда вы знаете?
– Вчера я был в деревне, и мистер Лорн рассказал мне.
– Вы не думаете, что это… неприлично… женщине управлять магазином?
Дэвид сел рядом с ней на ограду и некоторое время молчал. У Эммы создалось впечатление, что он взвешивает свои мысли. Казалось, он всегда так поступал. Как Эмме хотелось научиться тому же.
– Это несколько необычно, – наконец сказал Дэвид. – Однако вы ведь не лавкой мясника собираетесь управлять. Многие молодые вдовы находят занятие, чтобы наполнить смыслом каждый прожитый день. Благотворительность, вышивание… почему бы не книги?
Эмма изумленно посмотрела на Дэвида. Она никогда бы не подумала, что Дэвид Мартон – человек таких широких взглядов. Может быть, брак так изменил его. Или она сама изменилась за прошедшие годы. Разве она не обещала себе, что не станет судить о людях поспешно?
– Или фруктовый сад?
Дэвид взглянул на нее, удивленно подняв брови:
– Фруктовый сад?
– Молодые вдовцы тоже нуждаются в каком-нибудь занятии, – сказала Эмма. – Говорят, вы самый трудолюбивый землевладелец в округе.
– Я серьезно отношусь к своим обязанностям в отношении Роуз-Хилл, – медленно проговорил Дэвид.
– Сестра говорила, вы долго жили в Лондоне, когда леди Мартон была жива. Наверное, теперь у вас в жизни… многое изменилось.
– Как и у вас, миссис Каррингтон.
– Да, как и у меня…
Эмма всегда думала, что они с Дэвидом Мартоном очень разные люди и вряд ли смогут найти общую тему для разговора, пусть даже она и считает его привлекательным мужчиной. Но сейчас их судьбы в чем-то схожи, оба вдруг словно оказались в новом, неизведанном краю. Впрочем, его компас, кажется, был более надежным. У него была цель – забота о благополучии Роуз-Хилл, его убежище. А Эмма все еще плыла по воле волн.
– Моя жена предпочитала жить в городе, – сказал он. – К счастью, Лондон совсем рядом, так что я мог вести дела Роуз-Хилл, не разлучаясь с семьей. Когда жена умерла, я решил, что Беа должна узнать свой родной дом.
– Мисс Мартон очень милая, – заметила Эмма, – и, кажется, умная, если судить по выбранным ею книгам.
Улыбка осветила лицо Дэвида, как в тот раз, когда он спрыгнул с дерева. От улыбки его лицо выглядело моложе. Светлее. Серые глаза сияли, когда он думал о дочери.
– Иногда мне кажется, что она слишком умная. И да, она очень красивая, хотя, возможно, я сейчас говорю как ее отец. Боюсь, все это навлечет на нее неприятности.
– Вовсе нет, ведь о ней заботится любящий отец, – возразила Эмма.
Без сомнения, мужчина, который с таким трепетом относится к дочери, не может быть плохим человеком. Эмма вспомнила своего отца. Он всегда был увлечен своими проектами и идеями, но, когда уделял внимание ей, им было весело вместе.
Ознакомительная версия.
