– Что скажете, Изабель? Что привело вас сюда? Вам требуется помощь в планировании уроков?
Щеки гостьи слегка покраснели. Секунду помолчав, она возвестила:
– Я пришла, повинуясь зову соболезнования. Поговаривают, что Селвудский пансион может, наконец, закрыть свои двери.
Оттенок удовлетворения, с которым было произнесено слово наконец, был почти неуловим.
Губы Беатрисы побелели от тех усилий, которые она прилагала, чтобы с их помощью изобразить улыбку.
– Чего только не сболтнут несведущие люди. Лично я никогда не обращаю внимания на такие вульгарные слухи. Вам, вероятно, они тоже надоели?
Фигура гостьи – тонкая, но отнюдь не хрупкая – напряглась, и в темных глазах вспыхнула злоба.
– Не станете же вы отрицать, что теряете учениц. За последнюю пару дней у меня прибавились четыре ученицы, их семьи просто умоляли меня спасти девочек от вашей… заботы.
Четыре? Может быть, она преувеличивает? Дафна всматривалась в это узкое лицо, но на нем читалось лишь удовлетворение, и ее сердце упало. Ей были известны только две девочки, родители которых забрали их из школы из-за явлений призрака. Неужели такое решение принято и в других семьях, только об этом пока не уведомили сестер Селвуд?
* * *
– Все это покажется очень странным, когда… нет, если… – мисс Давенпорт предусмотрительно внесла эту поправку, – Селвудский пансион прекратит свое существование. Но вам не стоит опасаться. Самых элегантных из ваших воспитанниц мы примем к себе. Только самых элегантных, – повторила она. – В любом случае нам необходимо поддерживать высокий уровень своих требований. Мой дорогой кузен, виконт, был бы в ужасе, если бы мы отступили от них хоть на волосок. Что же до остальных девочек… – она наморщила свой острый нос. – Ну, я уверена, что найдется немало школ вашего сорта… я хочу сказать, не столь аристократических… куда возьмут и таких.
– В этом не будет нужды, – Беатриса пронзила ее ледяным взглядом. – Наш пансион не закрывается. Об этих четверых никто не будет сожалеть ни в малейшей степени. Есть множество юных леди, семьи которых желают дать им образование в заведении, где царит атмосфера хорошего тона.
– Вряд ли кто-нибудь сочтет появление привидений признаком хорошего тона. – Мисс Давенпорт позволила себе слегка улыбнуться и поднялась с места. – Ну, дорогая Беатриса, примите мои заверения в самом глубоком сочувствии. С вашей стороны так мудро – не подавать виду, что дела плохи. Нет, не надо провожать меня. Я же знаю, как вам сейчас нелегко.
Последние слова она умудрилась произнести особенно ядовито.
Дафна проводила посетительницу до выхода и с трудом удержалась, чтобы не хлопнуть дверью, как только та вышла. Она вернулась в коридор; навстречу ей шла Беатриса, которая судорожно стискивала руки и не могла совладать с дрожью в плечах.
– Какова наглость у этой женщины! Ее «дорогой кузен виконт», скажите на милость! – фыркнула Беатриса. – Троюродные кузены, притом не по крови, а через какие-то заключенные браки. Я сомневаюсь, что она хоть капельку души вкладывает в эту их маленькую школу, только всем вокруг уши прожужжала!
– Она говорила о четырех девочках, – Дафна направилась к кабинету. – Это правда?
– Насколько я знаю – нет. Хотя пока что вернулись с каникул не все девочки, которых мы ждали. С соблюдением всех формальностей забрали только двух, но ведь отсюда не следует, что их число не увеличится.
Дафна уселась в одно из кресел и задумчиво посмотрела на кузину.
– А это соперничество между вами… оно существует давно?
Беатриса снова фыркнула.
– С тех пор, когда мы сами были школьницами. Все, что мы делали – ездили верхом, танцевали, вели домашнее хозяйство – она превращала в какое-то состязание между нами. Каждый раз, когда я одерживала верх, Изабель изобретала какую-нибудь каверзу, чтобы свести мой успех на нет.
– А если верх одерживала мисс Давенпорт? – Дафне как-то трудно было вообразить, что злоба может быть односторонней.
Беатриса возмутилась:
– Она? Одерживала верх? Не смеши меня. Разве что в злопыхательстве. Вот это как раз в ее духе – явиться сюда и насмехаться над нами. Хотя еще больше в ее духе было бы… – она осеклась, и глаза у нее расширились.
– Что же? – Дафна ждала продолжения, хотя, как ей показалось, она уже угадала, какая мысль поразила Беатрису.
– Да в точности то же самое, что она устраивала с любым делом, которое удавалось мне лучше, чем ей. Конечно же, больше всего в ее духе – вредить. Вредить изо всех сил.
Перед тем как расстаться с Беатрисой, Дафна взглянула на часы: через час уже следовало переодеваться к обеду. Больше всего ей сейчас хотелось забиться к себе в комнату и собраться с силами для предстоящей встречи с девочками, но такую роскошь она не могла себе позволить. Нужно было повидать Джейн и выведать у нее что-нибудь о возможных прегрешениях Марианны Сноудон.
Если Марианна что-то затевает, Джейн должна бы об этом знать. С момента появления мисс Сноудон в пансионе они с Джейн были неразлучными подругами и без конца о чем-то шептались. В своем бесхитростном неведении Джейн иногда повторяла довольно рискованные суждения подруги, и по этим высказываниям можно было понять, что мисс Сноудон рассматривает Джейн как свою наперсницу, с которой можно поделиться самыми поразительными откровениями.
Дафна нашла сестру в музыкальном зале; Джейн сидела за старинным фортепиано, но не играла на нем. Марианна пристроилась на стуле, поставленном рядом; ее светлые кудряшки почти касались более темных волос Джейн. Обе увлеченно болтали и хихикали; Дафне это показалось дурным предзнаменованием.
Когда дверь открылась, девочки с виноватым видом отпрянули одна от другой, как будто их застали за каким-то неподобающим занятием. Марианна на мгновение застыла, а потом наклонилась к Джейн и что-то ей шепнула. Она поднялась с преувеличенно-благонравным видом, разгладила юбку и величаво выплыла из комнаты, хотя в последний момент у нее вырвался сдавленный смешок, испортив тем самым весь эффект от столь торжественного выхода.
Джейн изобразила на лице выражение такой полнейшей невинности, что Дафна снова почувствовала себя неуютно.
– Что это вы тут обе затеваете? – требовательно спросила она.
– Затеваем? О чем это ты? – Джейн подняла на сестру вопрошающий взгляд.
– Не притворяйся. – Дафна села на стул, который только что освободила Марианна. – Джейн, вы не замышляли ничего дурного?
– Да что ты! – вознегодовала Джейн, но ее возмущение выглядело не вполне натуральным, и предательский румянец, окрасивший ее щеки, был достаточно красноречив.
