Не верилось, что прошло уже почти два года. Когда умер Майкл, Абигейль была на первых месяцах беременности. До самых родов она горевала о нем, считая, что жизнь кончена, но в последующий год пыталась примириться с утратой. Теперь ее дальнейшая жизнь была посвящена сыну.
Но в данный момент ей предстоял разговор с мистером О’Доннеллом.
Подходя к его столу, она чувствовала себя подобно ребенку, идущему к отцу просить денег на карманные расходы. С момента, когда бухгалтер поселился у них, она редко заходила в свой кабинет и не садилась за письменный стол, оккупированный им.
Еще до того, как она начала говорить, он резко поднял голову и уставился на нее своими странными черными глазами.
— Да, миссис Ферчайлд?
— О… мистер О’Доннелл. Мне нужно обсудить с вами некоторые финансовые проблемы.
— И каковы же эти проблемы?
Хорошо бы, если бы он не запугивал ее так.
— Покупка племенного скота. Бойд… то есть… мистер Харрис предлагает купить необходимых нам производителей сейчас.
Длинные тонкие пальцы барабанили по крышке стола, и Абигейль представила, что он может отказать ей. Если это случится, как она объяснит свое поражение Бойду?
— Как вы знаете, — нервно продолжала она, — мы уже слишком давно не покупали племенных животных. Откладывать покупку больше нельзя. Это необходимые расходы, составляющие часть скотоводства. В действительности…
— Я полагаю, что вы хотите увеличить размер получаемых кредитов и не трогать основной капитал?
Абигейль почувствовала облегчение.
— Да… наверное. — Попытавшись выразиться точнее, она поправилась: — Я хочу сказать: конечно. — Она вдруг заколебалась, и неуверенность отразилась на ее лице. — А это действительно так нужно делать?
Его вздох эхом отразился от стен кабинета.
— Да, миссис Ферчайлд. Может быть, вы скажете мистеру Харрису, чтобы он передал мне расчеты предстоящих расходов. После этого я буду договариваться с банком о необходимой сумме. — Он посмотрел на валявшиеся повсюду бухгалтерские книги. — И мы внесем эти расходы в книги.
— Хорошо, я скажу ему. — Она повернулась, чтобы уйти.
— Миссис Ферчайлд?
Абигейль поняла, что побег не состоялся, и улыбнулась ему.
— Да?
— В будущем крупные расходы должны планироваться заранее, с тем, чтобы вы могли найти наилучший путь использования своих денег.
Она быстро обдумала его слова. Звучат убедительно.
— Конечно. Это все?
— Да. Пока.
— Благодарю вас, мистер О’Доннелл.
— Всегда к вашим услугам, мэм.
Едва ли! Изобразив улыбку на лице, она выбежала, чувствуя себя так, будто только что совершила подвиг. Бойд не понимал ее робости перед этим человеком. Он прямо заявил, что мистер О’Доннелл является ее наемным работником и она должна отдавать ему приказы. Абигейль подмывало заметить Бойду, что он тоже является ее работником, но она ведь не отдает ему приказов. Правда, она не чувствовала себя настолько храброй, чтобы сказать ему об этом. Ей было трудно напомнить даже самой себе, что Бойд работает у нее по найму.
Абигейль почти вприпрыжку неслась по направлению к кухне, радуясь как успешному завершению разговора, так и тому, что удалось быстро сбежать. Приближаясь к заднему крыльцу дома, она еще издали услышала лязг кастрюль и сковородок. Грохот нарастал. Она осторожно заглянула в дверь кухни.
— Миранда?
Та резко обернулась. Сейчас ее домоправительница, судя по всему, не владела собой. Даже тугой пучок волос рассыпался, и золотисто-каштановые пряди выбились из прически. Кастрюли и сковородки были разбросаны по всей кухне как будто специально. Абигейль поняла, что так, видимо, и было. Сильно смутившись, Миранда покраснела.
— Что-нибудь случилось?
— О, миссис Ферчайлд! — Миранда перебирала руками передник. — Мне нужно прийти в себя.
Абигейль приблизилась и постаралась проявить заботу и тактичность.
— Ты не расскажешь мне, что вызвало такой кавардак?
Миранда пыталась сохранить привычную строгость, но не смогла.
— Мистер О’Доннелл примчался сюда объявить мне, что я должна следовать составленной им смете расходов. Он совал свои бумаги мне в лицо.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Он меня тоже пугает, — призналась Абигейль.
— Мне хотелось бы, чтобы он занимался своими бумагами и не лез на кухню.
Абигейль становилась очень храброй, когда дело касалось других, а не ее самой.
— Хочешь, я поговорю с ним?
Миранда с обидой посмотрела на нее.
— Нет. Не нужно. Я разберусь с ним сама.
— Я могу…
— Нет, миссис Ферчайлд. У вас достаточно собственных забот: учиться управлять ранчо и все остальное. Нет. Это моя проблема.
Абигейль подумала и решила, что ее вмешательство может только ухудшить положение.
— Оставляю это на твое усмотрение. Но если проблема окажется неразрешима, приходи ко мне.
Абигейль вышла. Ей послышались тихие горестные рыдания, но она сочла их плодом своего воображения. Миранда сильная женщина и не может так выражать свои чувства. Однако рядом с маленьким Майклом она смягчалась. С момента его рождения домоправительница Абигейль иногда проявляла совсем другую сторону своей натуры.
Абигейль улыбнулась. Ребенок может вызвать улыбку даже у закоренелого преступника. Работники ранчо часто собирались около них, когда Майкла сажали на одеяльце под открытым небом и он лепетал, глядя на облака, деревья и на все вокруг.
Абигейль посмотрела на небо. Хорошо, что Люси приглядывает за ее сыном. Ей нужно время, чтобы поговорить с Бойдом. Его будет не трудно найти. Он либо в сарае, либо на конюшне, где выглядит наиболее естественно. А как он понимает лошадей! Это до сих пор поражало ее. Абигейль сознавала, что, даже став опытной наездницей, она никогда не сможет достичь такого совершенства и грации, какими обладал Бойд. Он словно родился в седле и, сидя верхом, составлял с лошадью одно целое. А Абигейль все еще иногда падала и тратила столько же времени, стараясь удержаться в седле, сколько уходило собственно на езду.
Кое-что она умела. Она была хорошей устроительницей званых вечеров, знала, как развлечь гостей. Танцы давали ей возможность продемонстрировать природное изящество и грациозность. Но управление ранчо требовало грациозности совсем другого рода — такой, какую она наблюдала у Бойда и какую почти отчаялась обрести сама.
Задумавшись, она вошла в сарай. Ей уже стал нравиться запах ароматного свежего сена и едкий дух пропитанной потом кожи, а сарай вообще казался весьма уютным местом.
Несколько лошадей приветственно подняли к ней головы, принюхиваясь к ее запаху. Абигейль уже многое узнала за это время. Животные, как и люди, имели свои привычки и характер. И, по-прежнему иногда падая со своей кобылы, она отлично понимала, что Долли кроткое и послушное животное.
