Вид у Пока был несколько смущенный, поскольку он понял, что сказал нечто несуразное в данной аудитории. Он торопливо извинился перед Рейной, малышкой Мелиссой и ее матушкой Рут Хоукс, сидевшей по другую сторону от лее.
– Все хорошо, Пок, – снисходительно проговорила Рейна.
Ей стало весело, когда Пок почти что просиял от ее прощения. Его реакция натолкнула ее на размышления. Всю свою жизнь она чего-то требовала повелительным тоном, и все ее прихоти исполнялись.
Теперь же, видя, как ковбой отвечает на ее доброту, она поняла, что могла получать дома то же самое без скандала.
– Как я и говорил, сестра, – продолжал Пок, прочищая горло, – это очень долгая поездка для такой женщины, как вы.
– Да, я знаю, – согласилась она, стараясь скрыть свое отвращение от того, что придется провести в этой жуткой колымаге еще десять дней. – Но нужно следовать своему призванию.
Она подумала, что ответ прозвучал довольно почтительно.
– Что вы там будете делать?
Пок никак не хотел прекращать разговор.
– Конечно, что угодно Богу, – заявила Рейна, довольная своим ответом.
Она раздумывала, сколько еще сможет отвечать на вопросы без грубости. Зная, что многие мужчины любят поговорить о самих себе, Рейна почувствовала, что Пок и не собирается в скором времени закрыть свой рот. Она принялась расспрашивать его:
– А как далеко едете вы?
– Я? – Кажется, он удивился, что она этим заинтересовалась. – Ах, я еду всего лишь в форт Юма.
Услышав это, не по годам развитая малышка Мелисса затараторила с детской увлеченностью:
– Мы с мамой тоже едем туда! Там мой папа, мы с ним встретимся.
– Могу поспорить, ты волнуешься, не так ли, малышка? – спросила Рейна, зная, что сестра Мария Регина проявила бы интерес.
– О конечно! Папа написал, что когда я приеду, то смогу получить даже собственную лошадь! Да, мама?
– Да, Мелисса, – ответила мать, с обожанием взглянув на нее.
– Это чудесно, – ответила Рейна и неожиданно для себя продолжила с некоторой тоской: – Когда я жила дома, у меня была собственная кобыла. Она тоже была красивой.
– Могу поспорить, вы по ней скучаете, да? – посочувствовала Мелисса.
– Знаешь, да. Но кажется, я оставила дом так давно...
Рейна мысленно встряхнулась. С тех пор как она убежала, прошло всего четыре дня, но они показались ей вечностью.
– Вы не могли взять ее с собой?
– Нет, к сожалению, – честно ответила девушка.
Дорадо, ее красавица кобыла, была такой заметной, что Рейну бы легко узнали, попытайся она взять ее с собой.
– Тогда почему вы ее оставили? – спросила Мелисса, ожидая простого ответа.
– Иногда в жизни более важными становятся другие вещи.
Рейна плотно прижала руки к коленям, когда в ее памяти всплыли ужасные воспоминания последней ссоры с отцом. Некоторое время ей удавалось не думать об этом, но теперь она остро почувствовала боль разлуки.
Она любила ранчо Альвареса и не хотела уезжать оттуда, но отец не предоставил ей права выбора.
Мелисса заметила, что Рейна стала меланхоличной, и быстро извинилась:
– Простите, я не хотела вас расстроить.
– Я не расстроилась, – ответила та, выдавив из себя слабую улыбку. – Думаю, я просто немного скучаю по дому.
– По вашему одеянию я вижу, что вы уже дали окончательные обеты, – мягко проговорила Рут с большим уважением, – но вы выглядите такой молодой, сестра. Вы долго пробыли в ордене?
– Достаточно долго, – слишком честно ответила Рейна, всем сердцем желая, чтобы ничего этого никогда не происходило. – Полагаю, я должна уже привыкнуть к тому, что нахожусь вдали от дома, но не могу.
– Я понимаю, но уверена, что забот у вас хватает.
Рейна подумала о том, что она примчалась в монастырь как сумасшедшая, потом спешно втайне отправилась в город, чтобы сесть в дилижанс...
– Это верно. Кажется, праздных минут больше нет.
– А что вы делаете? – поинтересовалась Мелисса с откровенным любопытством.
– Ах, я много молюсь, – туманно ответила Рейна с улыбкой, предназначенной для пресечения интереса девочки.
Рейна совершенно не хотела говорить о жизни в монастыре из страха, что ей могут задать слишком обстоятельный вопрос. Мария многое рассказала Рейне перед тем, как та сбежала ночью наудачу, и все же было много такого из жизни сестер, о чем она не знала и даже не догадывалась.
– В монастыре у нас утренние молебны, потом следует месса, потом вечерня и размышление...
– И это все, что вы делаете? Молитесь? – разочарованно повторила малышка, думая, что жизнь, полная такой святости, ужасна. – Зачем этим заниматься, когда можно быть дома и скакать на лошади?
– Мелисса, ты не должна так говорить с сестрой Марией Региной! – отругала ее мать.
– Да, мама. Простите, сестра.
– Не переживай, Мелисса. Я помню, что одно время чувствовала то же самое.
«Чувствовала ли? Когда это было? Двадцать минут назад?»
– А почему случилось так, что вы изменили мнение? – допытывалась девочка.
– Накануне вечером мне пришло на ум, что это мой единственный путь к спасению, – спокойно ответила Рейна, зная, что говорит совершеннейшую правду.
– А-а...
Мелисса нахмурилась, пытаясь понять, но не смогла.
– Наверное, ужасно все время носить эту неудобную одежду. Вам не становится жарко?
– Мелисса!
Рут была снова шокирована вопросом.
– Сестра, простите!.. Мелисса никогда раньше не говорила с монахиней. Она не понимает...
– Поверьте, миссис Хоукс, я понимаю ее, – успокоила Рейна потрясенную мать, потом взглянула на девочку: – Да, Мелисса, становится очень жарко. – Рейна старалась не думать о поте, выступившем на ее лице и струйками стекавшем по спине. – Но это того стоит. Воздаяние за такие небольшие неудобства и беспокойство будет огромным, – заверила она ребенка, думая не об ужасной жаре и страданиях, а о том, с какой радостью она безопасно доберется до Нового Орлеана.
– Могу поспорить, вам будет еще жарче до того, как мы доберемся до форта Юма, – со знанием дела заявила Мелисса. – Папа всегда пишет и говорит, что там становится очень жарко.
– Я уверена, что он прав, – ответила Рейна. Мысли о долгом пути по территории бесплодных земель после форта Юма беспокоили ее гораздо больше, чем поездка в саму Юму. По правде говоря, одолженная одежда душила ее. Рейна раздумывала, как вынесет климат пустыни одетой подобным образом, потому что сестре Марии Регине не подобает начать раздеваться ради прохлады.
Рейна вспомнила об удобных свободных юбках и блузках, оставленных дома, вспомнила и о том, как она отдыхала в тенистой прохладе ранчо Альвареса рядом с плещущим, булькающим фонтаном, и ее захлестнула новая волна тоски по дому. Рейна усилием воли отогнала эти мысли. Она сделала выбор и пойдет до конца. Не важно, чего это будет ей стоить, но она не вернется до тех пор, пока не удостоверится, что не обязана выходить замуж за Натана.
