Она набрала в легкие побольше воздуха и приказала себе успокоиться. Затем, прищурившись, сердито уставилась на него.
– Я сделаю так, что вы очень пожалеете о своем приезде в Уэльс, – начала она. – Вы думаете, что можете запросто приехать сюда, наговорить с три короба о титулах и землях и тем самым оправдать кражу ребенка из единственного дома, который он знает. И вы, в самом деле, полагаете, что я буду сидеть, сложа руки? – Она сухо рассмеялась и движением плеча сбросила его ослабевшие пальцы.
Подавив желание потереть запястья там, где он прикасался к ним, Уинн продолжила:
– Меня называют вещуньей Раднора не просто так. Я та самая валлийская колдунья, о которой вы говорили, и у меня есть дар, силу которого вы даже не можете представить. Я узнала о вашем появлении в этом лесу задолго до того, как увидела вас. И я уже сейчас могу предсказать несчастья, которые обрушатся на вас и ваших людей, если вы задержитесь в этих краях. Болезни. Сумасшествие. Даже смерть, если вы не поспешите с отъездом, – добавила она для весомости, хотя в эту секунду ей это не казалось таким уж большим преувеличением. Она сама убьет его собственными руками, если останется только это средство, чтобы избавиться от него.
С минуту англичанин внимательно изучал ее, а затем ухмыльнулся.
– Вы суеверные люди. Не сомневаюсь, здешние жители верят во все твои чудеса, возможно, кое, во что ты веришь сама. Но тебе не отпугнуть меня своими дикими россказнями.
– Тогда вы еще больший глупец, чем я думала, – ответила Уинн с высокомерной улыбкой. Сейчас она чувствовала себя сильнее и увереннее – он сам шел к ней в руки. Она гордо вздернула подбородок и подбоченилась. – Вы получили мое первое и последнее предупреждение. Теперь я не буду испытывать ни малейших угрызений совести по поводу несчастий, которые обрушатся на вас и ваших людей.
К ее замешательству, однако, он всего лишь самодовольно хмыкнул и нагло оглядел ее с ног до головы, задержав взгляд на выпуклой груди, а затем на губах, прежде чем вновь взглянуть ей в глаза, в которых читалось потрясение.
– Если бы ты задалась целью соблазнить меня, пустив в ход свои женские чары, а не отпугнуть каким-то сомнительным даром, то преуспела бы гораздо больше. – Затем он протянул руку и, поймав один завиток ее распущенных волос, намотал его на палец. – У тебя есть муж?
Уинн, почувствовав резкую боль от его прикосновения к ее волосам, повернулась и помчалась прочь. Она не видела тропы, когда неслась напролом через лес, догоняя детей. Она знала только одно – этот англичанин обладал над ней властью, какой до сих пор не имел ни один мужчина. Она давала строгий отпор каждому, кто подкатывался к ней подобным образом, и никому из них не приходило в голову разозлить валлийскую колдунью.
Но этот мужчина… Только от одного его неторопливого горячего взгляда во рту у нее пересыхало, и из головы улетучивались все мысли. Он превращал ее гнев в нестерпимое жжение где-то в самой глубине живота и лишал способности сосредоточиться. Неужели он тоже обладает какими-то силами? Каким-то даром, гораздо сильнее ее собственного? Она слышала о волшебниках и магах, но никогда не встречала ни одного мужчины с такими способностями. Только женщин.
Его ухмылка долго преследовала ее, но она приказала себе забыть о ней. Пусть смеется. По крайней мере, она знала, что ослабела всего лишь от его прикосновения и волевого взгляда. Если она будет держаться от него подальше и не смотреть ему в глаза, то с ней будет все в порядке. Она обдумает свои действия в тишине и покое. Изобретет тысячу несчастий для него и, в конце концов, прогонит его прочь.
Но, даже догнав детей, Уинн не совсем успокоилась. Он был настроен очень решительно. Впрочем, и она тоже. К тому же она у себя дома, на своей родной земле, в окружении людей, которые помогут ей.
Тут Уинн с облегчением вздохнула. Гуинет. Вот кто поможет ей. Бабушка сразу скажет, что нужно делать. Уинн бросила взгляд назад и увидела, что англичанин не так уж далеко от нее. Он наблюдал за ней дерзко и уверенно. Этого было достаточно, чтобы лишить ее остатков спокойствия.
– Поспешите, ребятишки, – сказала она с наигранной веселостью. – Первый, кто вернется в замок, получит на ужин двойную порцию грушевого компота.
А вот для англичанина она поклялась приготовить блюдо по особому рецепту. Она заставит его очень пожалеть, что он когда-то встретил валлийскую колдунью.
Гуинет ждала их, сидя в плетеном соломенном кресле, покрытом овечьими шкурами, которое выставили на солнышко. Ее голова была откинута на пуховую подушку, глаза закрыты.
«Как она может спать? – кипятилась Уинн, подгоняя ребятишек. – Как она могла так спокойно дремать и не чувствовать, в каком ужасном положении они оказались? Должна же она была хоть что-то ощутить!»
– Дети, оставьте свои кисеты и мешочки на большом столе в кухне. Потом пойдите, разыщите Дрюса. – Уинн метнула сердитый взгляд на англичанина, который стоял в окружении детей, возвышаясь над ними. – И держитесь подальше от английского лагеря.
Один за другим все пятеро посмотрели на Уинн, потом на сэра Клива и снова перевели взгляд на нее. К ее огромному облегчению, они не стали задавать никаких вопросов. Она поняла, что даже шестилетки сумели безошибочно определить неприкрытую враждебность, которую она испытывала к этому человеку.
Она молча, сверлила его глазами, пока дети торопливо семенили к дому. Затем так же молча повернулась и ушла. Подойдя к бабушке, Уинн опустилась рядом с ней на колени, бросив украдкой взгляд через плечо на англичанина. Тот по-прежнему наблюдал за ней; она это и так знала по легкой дрожи, пробегавшей у нее по спине. Что еще за наваждение, почему он так на нее действует?
– Бабушка Гуинет, – взволнованно прошептала она, хотя он был далеко и не мог услышать. – Бабушка Гуинет, просыпайся!
– Что? Ах, это ты, внучка, я разве задремала? – Старушка похлопала девушку по руке, лежавшей на ее локте. – Наверное, это одно из удовольствий, которое приходит к нам с возрастом. Ты собираешь травы, а я греюсь на солнышке.
– Бабушка Гуинет, теперь я знаю, зачем приехал англичанин. Он хочет забрать одного из детей. Мальчика.
Гуинет даже слегка выпрямилась.
– Что ты сказала? Он забрал одного из детей?
– Нет, нет. Пока, во всяком случае. Но заберет. Он утверждает, что один из них приходится сыном какому-то английскому лорду. И этот лорд хочет вернуть наследника.
Гуинет неподвижно уставилась на внучку невидящим взором, ее сон как рукой сняло.
– Один из наших мальчиков является наследником английского лорда? Почему он так уверен?
