– Простите. – Джульет оглянулась, чтобы посмотреть на нахала.
Огромный мужчина с безобразным шрамом на левой щеке взглянул на нее, его глубоко сидящие карие глаза смотрели как будто сквозь нее, как на пустое место.
– Я отниму лишь минуту, мадам. – Верзила снова протянул клерку конверт. Однако передать документ ему помешал изящный венецианский веер леди Первилл, преградивший путь мускулистой руке этого человека.
– И я тоже, – улыбнулась она.
Клерк и мужчина с конвертом недовольно переглянулись, но Джульет не обратила на это внимания.
– А теперь, – снова обратилась она к служащему, – будьте добры, ответьте на несколько моих вопросов. – Она наградила его самой обаятельной улыбкой. – Я была бы вам очень признательна.
– Да, мадам, – уступил явно недовольный клерк.
– Если бы я поместила объявление в вашей газете сегодня, то когда можно ожидать, что я увижу его опубликованным?
– Через три дня.
Леди Первилл подсчитала и спросила:
– А если я помещу объявление сегодня, то каков максимальный срок, на который вы можете задержать публикацию этого объявления?
– На неопределенное время, мадам. – Его улыбка выражала в лучшем случае терпение. – Все, что от вас требуется, это указать дату, когда вы желаете, чтобы ваше объявление появилось в газете.
– Вот таким образом? – Джульет указала на коричневый конверт верзилы, на котором была нацарапана дата.
– Да, мадам. Ну, теперь это все? – спросил нетерпеливый клерк.
– Еще один вопрос.
Грубиян за ее спиной возмущенно заворчал, заставив леди Первилл повернуться к нему.
– Сэр, по-моему, вы нервируете служащего. Может быть, вам лучше отойти вон туда?
Они смотрели друг на друга, но Джульет выдержала его взгляд, и мужчина неохотно отступил на шаг назад. Затем она снова обратилась к загнанному в тупик клерку:
– За какой срок до публикации вы получаете статьи от сотрудничающих с вами авторов? – осведомилась она.
– За день.
Джульет преувеличенно мило улыбнулась грубиянам.
– Спасибо, – сказала она, забирая свой ридикюль и направляясь к выходу.
Верзила со шрамом быстро прошел мимо нее и протянул клерку свой конверт, однако не спуская взгляда своих пустых глаз с леди Первилл.
– Как обычно, – сказал он, повернулся и вышел за дверь, еще раз демонстрируя свою грубость.
Закрыв высокие двери своего кабинета и таким образом отгородившись от внешнего мира, виконт Данлок занял кресло напротив Шеймуса.
– Ну вот, теперь, когда я велел слугам не беспокоить нас, ты можешь рассказать мне что-то настолько чертовски важное, что ты не мог потерпеть до завтрашнего вечера. Ты все еще этого хочешь?
– Я же сказал. – Шеймус отмахнулся от разговора о бале у герцога Гленбрука, переходя к более важному и сложному делу. – И ты дашь мне честное слово, что никому не скажешь ни слова об этом разговоре? Ни нашим братьям…
– Ни нашим родителям… Нет, не расскажу. – Дэниел пристально посмотрел на него. – Черт побери, Шеймус, что случилось?
Глядя на своего старшего брата и самого близкого друга, мистер Маккаррен признался:
– Думаю… что я схожу с ума.
– Что? – усмехнулся Дэниел. – Какой черт заставляет тебя думать, что ты…
– Сегодня я поцеловал коллегу.
Брат отшатнулся, потрясенный этими словами, затем прокашлялся и заставил себя посмотреть Шеймусу в глаза.
– Ну знаешь, – смущенно начал Дэниел. – Я – твой брат, и я очень люблю тебя, и мое чувство к тебе останется неизменным. Нам просто придется усадить мать и отца и объяснить им, что ты гомосексуалист и…
– Что? – Шеймус вскочил с кресла и затем, поняв заблуждение брата, снова сел. – Нет, нет, нет. Это женщина. Моя коллега – женщина.
– Женщина? О, слава Богу! – Брат с облегчением вздохнул. – Я не был уверен, как граф воспримет новость, что его второй сын – гомосексуалист. Хотя я полагаю, что это лучше, чем если бы его наследник оказался гомо…
– Я не «гомо»!
– Знаю, знаю. Но если так, то я не вижу, в чем твоя проблема. – Дэниел напряженно смотрел на Шеймуса своими бирюзовыми глазами, пытаясь понять его. – Тебя влечет к этой женщине?
– Меня не влечет к этой женщине. – Шеймус развел руками, подчеркивая свою растерянность. – В этом-то все и дело, черт побери.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что тебя не влечет к этой женщине? Разве ты ее не поцеловал? – Дэниел свел брови, пристально вглядываясь в его лицо.
– Да, – слегка кивнул Шеймус.
– Значит, тебя влечет к ней, – заявил брат со свойственной ему самоуверенностью.
– Клянусь тебе, нет. – Шеймус был непреклонен. – Леди совершенно не в моем вкусе. Она непривлекательна, с обычными темными волосами. У нее красивые глаза, этого у нее не отнимешь, но она маленькая. – Он опустил руку к полу из красного дерева и ладонью показал ее рост.
– Да, похоже, что девица совсем не в твоем вкусе. Насколько помню, ты предпочитаешь блондинок, – улыбнулся Дэниел.
– Какого черта я разговариваю с тобой? – Шеймус встал, и Дэниел последовал его примеру, жестом успокаивая его.
– Ладно, извини меня. – Брат пытался сохранить серьезный вид, но это у него плохо получалось. – Я вижу, ты расстроен и нуждаешься в моем совете.
Так оно и было.
Поэтому вопреки собственному здравому смыслу Шеймус сел, чтобы выслушать разумный совет брата.
– Так, продолжай.
– Ладно. – Дэниел наклонился вперед, опершись локтями о колени. – Чем занималась эта девица, когда тебе пришло в голову напасть на нее?
– Ради Бога. – Шеймус широко раскрыл глаза. – Я и не собирался нападать на нее.
– Когда же тебе пришло в голову поцеловать ее?
– А-а… – Шеймус кивнул, соглашаясь с этой словесной казуистикой. – Она говорила.
– Ну, это все объясняет. – Брат усмехнулся и пожал плечами. – Любой мужчина предпочтет поцеловать женщину, чем слушать ее болтовню.
– Она не болтала, – покачал головой Шеймус.
– А что же она тогда делала?
– Она… – Шеймус отвел глаза, нервно покачивая ногой. – Она рассказывала о своей диссертации по дифференциальному исчислению.
Дэниел откинул голову и расхохотался так, что слезы выступили у него на глазах. Шеймус, сжав зубы, приготовился уйти.
– Прости меня, Шеймус. Пожалуйста. Извини. Сядь, пожалуйста, – попросил брат, вытирая со щек выступившие от смеха слезы. Дэниел шмыгнул носом, чтобы прояснить мозги, и вдруг вспомнил: – Ты ведь не любишь математику, – и снова громко расхохотался.
Чувствуя себя униженным, Шеймус повернулся и вышел из кабинета брата, понимая, что зря обратился к нему.
К несчастью, у него не было больше никого, кому бы он хотел довериться. Ему оставалось самому определить, что же с ним, черт побери, происходит.
