Хотя как будто бы сегодня мисс Лорна Барнетт презрения совсем не показывала.
Лежа в своей каморке и перебирая в памяти последние эпизоды, Йенс пытался выбросить ее из головы. Простыни ему казались жесткими, подушка жаркой, поэтому он повернулся на бок, подложил подушку холодной стороной под голову и закрыл глаза, но мысли все равно лезли в голову. Он воображал ее то в одной позе, то в другой, то она выходит из лодки, то весело улыбается, спрашивая, будет ли он собирать завтра клубнику на завтрак. Он снова и снова вспоминал славное создание с живыми глазами и чудесной улыбкой.
А что, если она тоже лежит без сна и вспоминает события минувшего дня?
Мисс Лорна Барнетт вытянулась в постели, закинув руки за голову и уставившись в потолок. Когда она выходила из лодки, она даже представить себе не могла, что ей преподнесет сегодняшний пикник.
Йенс Харкен.
Она думала о его имени, не произнося его вслух, потому что для нее назвать его по имени было то же самое, что пересечь демаркационную линию, а это даже при ее независимом характере было нелегко. Но даже просто думать об этом доставляло удовольствие.
Йенс Харкен, кухонный работник… Боже праведный, что же еще предстоит ей испытать?
Ведь она и раньше приходила к Тиму разузнать побольше о яхтах, которыми увлекалась, тем более что ей не разрешали ходить под парусом, но однажды она все-таки попробовала. После этого Лорна хотела создать женскую команду парусного спорта в яхт-клубе, у которой должны были быть принципиально новые яхты, разве она не говорила об этом? Так что если папа откажется выслушать соображения Харкена, то она, наоборот, возьмет их на вооружение.
Папа — такой упрямый, несговорчивый человек. Сначала она хотела попробовать уговорить его хотя бы выслушать Харкена, рассчитывая на его снисхождение, если все-таки план Харкена будет одобрен и команда «Белого Медведя» в конце концов станет победителем. Но теперь, посидев с ним на пляже и увидев, как его сильные руки рисуют лодки на песке, она решила действовать иначе. Откуда он мог все это знать, не имея специального образования по судостроению? Она поверила в то, что он сможет построить новую яхту только благодаря силе его убеждения. В течение всего времени, пока они были вместе, он держался на расстоянии; только когда они сидели на песке и говорили о конфигурации киля, только в этот момент она почувствовала, что он говорит с ней на равных и разница в их положении исчезла. Когда она взглянула ему в лицо и спросила, где он всему этому научился, то он ответил; «Я не знаю». Иона подумала: «А ведь он действительно не знает!» С этого момента в ней начало расти чувство восхищение им и его работой.
Она стояла рядом с ним на коленях, глядя в его голубые глаза, и думала: «Он сможет осуществить эту сумасшедшую затею. Я знаю, что он сможет». А когда села на корточки, то в голову полезли совершенно другие мысли: «До чего же хорош собой!»
Его глаза и его лицо и на следующий день все время стояли перед ней, не отпуская ни на минуту, хотя дома старалась не думать об этом. Такой красивый прямой нос, чистая кожа, четко очерченный рот на гладком лице. Она привыкла к бородатым: все мужчины, которых она знала, имели какую-нибудь растительность, будь то усы или борода. Поэтому лицо Харкена поражало своей гладкостью и чистотой помимо того, что оно было просто привлекательным. Таская тяжести на кухне, глыбы льда, тяжелые котлы и, кто знает, что еще, он стал сильным и мускулистым.
Сколько времени он уже здесь пробыл? Приходилось ли ему работать в городе прошлой зимой? Работал ли он здесь в доме прошлым летом? А позапрошлым летом? Почему ей не пришло в голову спросить его об этом раньше? Она вдруг захотела узнать о нем все, решительно все — о его матери и отце, о том, как он пересекал океан, о его детстве и о годах, проведенных на Восточном побережье, и особенно ей хотелось узнать о том, сколько времени он уже пробыл на их кухне, ведь он дотрагивался до всего, чем пользовалась и она, — еды, столового серебра и прочего.
Похоже, после этой мысли она пришла к некоторым выводам.
Взглянув в темноту, она свесила ноги с кровати и обеими руками взъерошила волосы. Боже мой, хоть бы эти сверчки замолчали! И хоть бы чуть-чуть прохлады и свежего ветерка! Она глубоко вздохнула и передернула плечами.
Хватит думать про Йенса Харкена, вот и все. Если ей нужно с кем-то кокетничать, этим можно заниматься и с Тейлором Дювалем. Тем более что мама и папа хотят, чтобы она вышла за него замуж. Она это знала точно, хотя пока еще никто с ней об этом не говорил. К тому же вчера именно с Тейлором она чуть не поцеловалась. А сегодня уже кухонный слуга! Лучше вообще выбросить из головы эти дурацкие мысли!
Она повернулась на бок, подложила подушку под щеку, подняла одно колено и задрала рубашку, чтобы свежий ветер обдувал ноги.
Но заснуть все равно не могла. И перестать думать о Йенсе Харкене тоже.
На следующее утро Лорна проспала завтрак. Когда она вошла в столовую, там было тихо и пусто. На столе ни столовых приборов, ни свежей клубники, которую собирался принести Харкен. В комнате пахло лимоном, а посреди стола красовался свежий букет, говорящий о том, что Лавиния пробыла здесь довольно долго. Лорна взглянула на дверь в кухню: она могла бы пойти туда и попросить чего-нибудь перекусить — логично по сути, чтобы увидеться с Харкеном, хотя по форме может превратиться в опасную привычку.
И Лорна, поразмыслив, пошла по комнатам и вскоре увидела матушку, которая что-то писала за дубовым секретером. Все тут было просто и незатейливо, по-старинному, комната была вся залита солнечным светом и утопала в теплых тонах персикового цвета и слоновой кости. Скромный ситец заменял шкуры диких животных, а в распахнутые двери, которые вели на солнечную восточную веранду, дул свежий ветер.
— Доброе утро, мама.
Лавиния коротко взглянула, продолжая писать:
— Доброе утро, дорогая.
— Кто-нибудь есть в доме? Впечатление такое, что все исчезли.
— Отец в городе. Тетушки сидят на веранде, а девочки пошли в гости к Бетси Уайтинг. Я точно не знаю, где Серон. Но он со своей подзорной трубой, наверное, залез куда-нибудь на дерево.
— А папа вернется к вечеру?
— Нет, он там останется до утра.
— Ах, черт возьми, ну почему же?
— Я попрошу тебя без этих вульгарных выражений, Лорна. Что за важность такая, если ты даже и дня подождать не можешь?
— Да ничего. Я просто хотела поболтать с ним.
Она направилась к двери, но Лавиния ее остановила.
— Одну минуту, Лорна. Мне нужно поговорить. Вернувшись назад, Лорна без предисловий затянула нудным голосом:
— Ну, мама, я знаю, что вчера обещала вернуться через два часа, но на озере было так хорошо…
