Молодая гувернантка мягко отстранила ее от себя.
— Не будь такой робкой, Глория. Что подумают о тебе другие девочки?
Но, похоже, Глории было совершенно все равно. Тем не менее она послушно отстранилась от учительницы и огляделась по сторонам. Холл производил довольно уютное впечатление. За неким подобием стойки администратора стояла пожилая женщина, по-матерински тепло и терпеливо отвечавшая на вопросы девочек. Кроме того, здесь были кресла и чайный столик — видимо, для ожидающих родителей или учениц. В холле находились также родители, они давали дочерям последние наставления на новый учебный год.
— Я хочу, чтобы ты больше внимания уделяла урокам игры на скрипке, Габриэлла! — услышала Глория и испугалась. Девочка была ее ровесницей. Неужели здесь предполагается, что она будет играть на скрипке?
Преподобный отец с улыбкой подошел к стойке и поздоровался со стоявшей за ней дамой.
— Добрый день, мисс Барнум. Вот, я привез наших киви! Разве не так говорят в Новой Зеландии, Сара? Переселенцы сами дали себе прозвище, по названию птицы, не так ли, Сара?
Казалось, Саре Бличем это было неприятно. Сама она никогда не назвала бы себя «киви».
— Эта птица почти слепая… — негромко заметила Глория. — И летает не очень хорошо. Но зато умеет чувствовать запахи. Увидеть ее можно редко, но крик слышно частенько — иногда она кричит целую ночь, только в полнолуние молчит. И она довольно… хм… пушистая.
Несколько девочек засмеялись.
— Две слепые птички! — рассмеялась шатенка, которую родители звали Габриэллой. — Как же они нашли сюда дорогу?
Глория покраснела. Лилиан сверкнула глазами.
— Судя по всему, мы пришли на запах, — ответила она. — Нет, мы просто летели туда, где хуже всего играют на скрипке!
Габриэлла ответила ей сердитым взглядом, другие девочки злорадно захихикали. Судя по всему, музыка не была сильной стороной Габриэллы.
Сара улыбнулась, но тут же пожурила Лилиан за дерзость. Мисс Барнум сделала подобное замечание Габриэлле. А затем обернулась к вновь прибывшим.
— Добро пожаловать в «Оукс Гарден», — приветствовала она девочек. — Рада познакомиться с вами. Особенно с тобой, Лилиан, ты будешь жить в западном крыле, а я там экономка. Ты будешь жить в комнате имени Моцарта. Сюзанна Каррутерс, одна из твоих соседок, тоже уже приехала. Позже я представлю вас друг другу.
Глаза Глории расширились. Лилиан произнесла то, о чем подумали обе.
— А разве мы не можем жить вместе, мисс Барнум? Мы ведь кузины! — Лилиан посмотрела на нее своим коронным взглядом, невинным и умоляющим.
Но мисс Барнум покачала головой.
— Глория старше тебя. Ей наверняка будет предпочтительнее жить с одногодками. Тебе тоже понравится, когда познакомишься с другими девочками. Классы средней ступени живут в восточном крыле, младшей — в западном.
— А вы не могли бы сделать исключение? — поинтересовалась мисс Бличем. Она почти кожей чувствовала, что Глория снова закрывается. — Девочки еще никогда не уезжали так далеко от дома…
— Здесь все ученицы такие же, — строго произнесла экономка. — Мне жаль, девочки, но вы привыкнете. А сейчас познакомьтесь с мисс Эрроустон. Она ждет вас в своем кабинете, преподобный. Вы знаете, где это.
Кабинет ректора находился на втором этаже главного здания. Там располагались также учительские комнаты и некоторые классы. Поднимаясь по богато украшенной лестнице, Лилиан с любопытством рассматривала роскошные картины, висевшие на стене. В основном на них были изображены сцены из греческой и римской мифологии.
— Почему девочка едет верхом на корове? — поинтересовалась она, едва не рассмешив Сару.
— Это Европа с быком, — пояснила молодая учительница.
Судя по выражению лица Глории, только законченная дура могла предпочесть быка лошади в качестве ездового животного. Кроме того, ей показалось, что у Европы плохо закреплено седло. И зачем вообще кому бы то ни было заниматься подобными глупостями?
— Я уверена, что вы услышите эту историю на занятиях, — коротко сказала Сара своим воспитанницам. Ей сейчас совершенно не хотелось вдаваться в подробности соблазнения финикийской принцессы греческими богами. Особенно в присутствии кузена.
А тот уже стучал в двери ректора.
— Входите! — раздался низкий, привыкший командовать голос.
Сара невольно напряглась. Глория предприняла попытку спрятаться за ее спиной. И только Лилиан, похоже, ничего не боялась. Ее не испугал даже массивный дубовый стол, за которым восседала ректор. Она зачарованно смотрела на строгую прическу мисс Эрроустон, которая показалась девочке необыкновенной.
— Королева! — прошептал преподобный с легкой улыбкой.
И действительно, девочкам она тоже напомнила умершую несколько лет тому назад королеву Викторию. На лице мисс Эрроустон почти не было складок, но оно было строгим, глаза — водянисто-голубыми, губы — узкими. Предстать перед ней за какую бы то ни было провинность наверняка было бы неприятно. Но сейчас она улыбалась.
— Я верно услышала? Ученицы из Новой Зеландии? С… — Она перевела вопросительный взгляд с Сары на преподобного отца и обратно.
Сара хотела уже представиться, когда Кристофер пояснил:
— Мисс Сара Бличем, мисс Эрроустон. Моя кузина. И моя… э… — Он пристыженно улыбнулся, после чего улыбка мисс Эрроустон стала еще более ослепительной.
Однако Саре с трудом удавалось сохранять приветливое выражение лица. Похоже, Кристофер считал их будущую женитьбу делом решенным. Хуже того, судя по всему, он уже объявил ее своей невестой всем знакомым.
— Я учительница, мисс Эрроустон, — поправила она кузена. — Глория Мартин до сегодняшнего дня была моей ученицей, и, поскольку у меня в Европе родственники… — Сара бросила быстрый взгляд на Кристофера, — я воспользовалась возможностью сопроводить девочек в Англию, чтобы возобновить родственные связи.
Мисс Эрроустон издала что-то вроде смешка.
— Родственные связи, разумеется… — лукаво улыбнулась она. — Что ж, мы очень рады за преподобного, да и приходу не помешает женская рука. — Снова раздался смешок. — Вы ведь наверняка поможете ему во время своего… визита… в епархии?
Сара хотела ответить, что скорее предполагала получить место учительницы, однако мисс Эрроустон уже переключилась на девочек. Любопытная матрона превратилась в строгого ректора. Она поглядела на Глорию и Лилиан через очки, стекла которых были такими же толстыми, как у Сары. При этом на лице у нее промелькнуло удивление.
Глория поежилась под этим взглядом.
