Джейн остановилась.
– И что же вам не нравится в моем одеянии? – спросила она, злясь на то, что этот вопрос так ее волнует.
– Ничего не видно. Ничего, кроме оборок и… серого цвета. Все покрыто серыми оборками. – Маркиз поморщился.
Потом, к ужасу девушки, выпятил грудь, передразнивая.
– Очень напоминаете голубя. Красивого голубя, – тут же добавил он, заметив обиженный взгляд.
Джейн решительно сжала губы.
– А я и не собиралась ничего демонстрировать, Седжкрофт.
– Почему бы и нет? – поддразнил искуситель.
Мисс Уэлшем чинно сложила руки на оборках.
– Потому, что не отношусь к кругу ваших приятельниц.
Седжкрофт откашлялся, явно наслаждаясь спектаклем.
– Разумеется, не относитесь.
Джейн задумалась, почему это замечание прозвучало словно оскорбление. Приличная молодая леди должна гордиться своим… голубиным обликом.
– Дело в том, что это мое любимое платье.
– В гостиной моей бабушки висели шторы точно такого же цвета.
– И она тоже напоминала вам голубя?
– Не совсем. Но боюсь, что не смогу как следует насладиться нашим первым совместным выходом в свет, если при каждом взгляде на вас буду вспоминать бабушку.
– Это скромное платье, Седжкрофт. И к тому же вполне соответствует моде.
– Наверное. Особенно если скоро вам стукнет восемьдесят. – Ленивым движением руки Грейсон пригласил миссис Уэлшем подойти поближе. – Что именно вы думаете об этом платье, Афина? Поделитесь с нами житейским опытом.
Графиня подошла поближе и молча осмотрела дочь с ног до головы критическим взглядом.
– Если говорить откровенно, то мне никогда не нравился серый цвет на молодых девушках, разумеется, за исключением тех случаев, когда ситуация требует особой серьезности и даже печали. Серое, за исключением самых светлых оттенков, могут носить гувернантки и домоправительницы. Если же говорить о серебристых тонах…
Джейн встала между матерью и гостем.
– Это что, заговор?
– Ни в коем случае. – Заметив негодование спутницы, Седжкрофт беспомощно улыбнулся. – Но вот на совпадение мнений очень похоже. Все-таки мне кажется, что вам непременно следует переодеться, тем более что там, куда мы собираемся поехать, обязательно будут танцы.
Джейн недоверчиво покачала головой. Она словно угодила в капкан, поставленный умным и опытным охотником. Единственное, что можно было сделать, – это устроить еще одну неприятную сцену. Но в присутствии матушки, так рьяно поддержавшей бесцеремонного маркиза, такой путь казался совершенно невозможным. И впрямь, что за неприятный человек! Сколько ненужной суеты он создает!
– Танцы? – Девушка поджала губы. – На следующий же день после того, как меня… ну что ж, прекрасно, Седжкрофт, я переоденусь.
Когда спустя почти полчаса Джейн появилась снова, Грейсон не смог скрыть откровенного мужского одобрения. Прозрачный розовый шифон обволакивал столь соблазнительную фигуру – полную высокую грудь, восхитительно стройную талию, округлые бедра, – что дремавшие в его душе и теле демоны тут же проснулись. Опершись спиной о кирпичную стену, маркиз впитывал каждый шаг приближающейся красавицы. Наконец взгляд вернулся к лицу. В его чертах сквозили темперамент и чувственность, однако без малейшего излишества.
– Это совсем другое дело. Гораздо лучше, – вежливо заключил джентльмен, не позволив себе ни малейшего намека на собственные нескромные фантазии: ведь в мечтах он только что раздел красавицу и увлек в постель.
Привлекательность девушки казалась совершенно беззащитной, даже беспомощной, и Седжкрофт не мог позволить себе ничего лишнего.
– Вы действительно одобряете?
Раздражение Джейн не могло разрушить тех сексуальных образов, которые заполнили разум Седжкрофта: большей частью это оказывались картины слившихся в любовном экстазе тел. Маркиз сам немного испугался неожиданного впечатления. Его словно поставили на колени. К счастью, он давно научился скрывать собственные чувства, а не то мог бы всерьез напугать подопечную.
– Я не лгу, Джейн, – заверил джентльмен, открывая спрятанные в стене ворота.
Тела их соприкоснулись, и Джейн вспыхнула от удовольствия. Она вдохнула запах мужской кожи, шерсти, из которой были сшиты сюртук и бриджи, аромат дорогого кастильского мыла – ауру той самой мужественности, которая заставляла чувствовать себя одновременно и защищенной, и уязвимой.
Маркиз вывел подопечную на узкую мощеную дорожку, связывающую сад с улицей. Джейн вздохнула. Одному Богу известно, что замыслил этот человек и почему она готова подчиниться его воле.
Девушка огляделась, осознав, что слишком увлеклась собственными ощущениями и совсем не обратила внимания, куда именно ее ведут.
– А чем вам не нравится парадный вход? Насколько я понимаю, скрываться не в наших интересах.
– Вы правы. – Маркиз поправил безупречно белый шейный платок и заговорщически подмигнул: – Однако у парадного подъезда дежурит один особенно назойливый и вредный репортер, которого, наверное, я когда-нибудь прикончу собственными руками. Вам же, милая, не стоит превращаться в жертвенного агнца для него и ему подобных.
– О! – Джейн даже не подумала заглянуть в утренние газеты. – Нежели новость подана настолько жестоко? – с сомнением в голосе поинтересовалась она.
Решительное, твердое лицо спутника слегка смягчилось.
– Убийственно жестоко.
– Тогда я отказываюсь от нашего плана.
Маркиз спокойным жестом показал на ожидающего у кареты ливрейного лакея, в то же время решительно сжимая руку девушки, чтобы она не смогла убежать.
– Садитесь, Джейн.
– Отпустите меня, Седжкрофт!
– Я делаю это для вашего же блага. – Маркиз невозмутимо миновал быстро растущую толпу зевак, собравшихся; чтобы поглазеть на покинутую невесту и скандально известного кавалера.
Девушка спряталась за плечо Седжкрофта и прошептала:
– Все на нас смотрят.
– Так перестаньте сопротивляться, – с ленивой улыбкой приказал он.
– Отпустите!
– Но, мой маленький опозоренный ангел, что, если вы упадете?
– Упаду?
– Да, прямо здесь, на улице, среди коровьих лепешек и грязи.
– Думаю, этого риска не избежать.
– Но только не в моем присутствии. Никогда не допущу, чтобы дама пострадала.
– А пострадать по ее вине вы согласны?
Маркиз тихо рассмеялся и, наклонившись к спутнице, едва слышно прошептал:
– Улыбайтесь публике, Джейн. Не забывайте, что в вашем сердце я занял место Найджела. Нехорошо, если в наш первый совместный день толпа увидит банальную ссору.
Джейн не могла не согласиться с этим заявлением – убежденность джентльмена действовала безотказно.
