так опозорился, мой сын докатился до драк, домогательства и шантажа, я и буду его перевоспитывать. Если честно, не представляю как, но это моя обязанность. Ты же, Женя, лучше держись от такого опасного человека подальше, а то он и, впрямь прибьёт когда-нибудь тебя…
…Евгений же тяжело вздохнул без слов, вся эта ситуация его напрягала, единственное, чего он хотел, так это безопасности для свой сударушки наречённой Людмилы…
Когда молодой человек наконец-то кончил расчёсываться, сменил разбитое пенсне на целое, запасное, то решился продолжить разговор и с грустью в огромных глазах-вишнях протянул:
– Да…, ну и дела. Ладно, дядя, понял, больше таких выходок не сделаю, только не знаю, насколько у меня получиться держать дистанцию от Николя, если Людмила мне будет жаловаться, что Николя и дальше позволяет себе оскорбления в её адрес, я не могу не заступаться. Я очень надеюсь, дядя, что у тебя получится заставить этого непутёвого сердцееда вести себя прилично! И почему бы нас с Людмилой не поженить как можно быстрее? Может, это лучший способ заставить Николя успокоиться?
Седой сморщенный граф Шустров просипел по-старчески:
– Женя! С кончины её отца прошло полгода только, вы ещё три месяца, как жених и невеста, а, если ты забыл, так, между делом, напомню, что ей нужно не выходить замуж, держать траур по отцу год, так что быть вам женихом и невестой до свадьбы ещё пять месяцев точно!
Евгений же на это неуклюже, как медвежонок, отвернулся с обиженным видом, не зная, что ответить. Затем вспомнил о том, что они с Людмилой, как всегда хотели вместе провести время за чтением и мировой классики, а ещё Людмила всегда первая слушала литературные творения жениха, а только несколько дней назад Евгений издал свою новую пьесу «Храбрая Розамунда». Но как же появиться перед прекрасной княжной в таком исцарапанном виде?
– Слушай, дядя, я тут хотел с визитом поехать к Варшавским, а что с царапинами делать-то? Может, скрыть их пудрой? Или есть какой-то рецепт, как их быстрее заживить? – обратился за советом Евгений и
Граф Шустров смешно круглил серые глаза на морщинистом лице и вскрикнул:
– Евгений!!! Ты лицо своё сейчас видел?!! У тебя такой ужас из кровоподтёков на лице, что не поможет никакая пудра! И царапины – не веснушки, их никак не выведешь, и не ускоришь их заживление, придётся набраться терпения и ждать, пока сами заживут! И не вздумай в таком виде показаться Людмиле, а то она у нас мадмуазель нежная, ещё сознание от испуга потеряет!
Это так раздосадовало Евгения, что он своей крепкой большой рукой двинул по изящному белому трельяжу с такой силой, что зеркало разбил.
Старый граф с доброй улыбкой промолвил:
– Давай, Женя, не бушуй, а примочкой лицо обрабатывай! Я пошёл, кстати, слуга привёз твой гонорар из издательства, там очень солидная сумма, у тебя пока есть время до воскресения подумать, как распорядиться такими большими деньгами…
Глава «Новые идеи Николя или самое сложное ещё впереди…»
… На этом история с дуэлью не закончилась. В воскресение Людмила, как и обычно, вместе с драгоценной маменькой, Евгением и графом Шустровым ездили на службу, исповедовались и причащались, потом вместе пили чай за весёло беседой в имении князей Варшавских, Евгений читал стихи, которые посвятил Людмиле, а так же отрывки из своей новой книги «Храбрая Розамунда». Людмила просто светилась счастьем и юностью в парадном платье цвета морской волны, а Евгений подарил невесте жемчужный браслет…
На следующее утро, когда никто не ожидал никаких бедствий, в дверь усадьбы постучались, и раздался громовой мужской голос:
– Приказ открыть-с немедленно, врачи из жёлтого дома и полиция…
Хрупкая маленькая худенькая Людмила с ужасом во взоре травяных огромных глаз прижалась к Зое Витальевне и испугано прошептала:
– Матушка, милая, родная моя, что делать? Я в панике…
Низкорослая смуглая Зоя Витальевна с библейским смирением ответила дочери:
– Лапочка, кровиночка любимая моя, не бойся, открывай, на все вопросы отвечай, не лги ни в чём, они увидят, что ты в здравии и уедут…
Людмила с важным видом и царственной осанкой поправила аккуратно белокурые локоны и открыла дверь.
– Здравия желаю, мадмуазель! Вы-с её светлость Людмила Борисовна Варшавская? – спросил бравый офицер, за которым стояли пожилой офицер и несколько врачей.
– Да-с, это я, а, собственно, что вам нужно? – с опаской в манерах и испуганно взоре зелёных, как весенняя зелень, очей.
– Мадмуазель, прошу-с убедительно простить мою бестактность, но один ваш родственник, его сиятельство граф Николай Иннокентьевич Шустров, он представился, как двоюродный брат вашего жениха, написал нам, что, яко бы серьёзно больны мазохизмом и невменяемы. Врачи должны провести определённый осмотр и беседу, чтобы понять, правду ли нам написали… – промолвил бравый офицер.
… Людмила ненадолго задумалась, потупив взгляд, а потом к ней неожиданно пришла уверенность, что она сможет убедить их в своём благополучии, поэтому она совершенно спокойно ответила:
– Что-с, проходите в гостиную, я пройду все необходимые врачам процедуры, чтобы вы убедились в том, что я здорова, а всё остальное, написанное кузеном моего жениха – клевета…
… Все расположились в уютной гостиной, и врачи начали задавать разнообразные вопросы: не было ли сумасшедших или близкородственных браков в её родне, знает ли она, какое сегодня число, месяц и год, увлекается ли чем-нибудь, получила ли домашнее образование, бывает ли в свете. Проверили специальным тестом память, провели тест на понимание прочитанного текста. Всё юная прелестница одолела играючи, с милой улыбкой, так, что ни у кого не возникло и сомнения в клевете. Так спокойно может себя вести только совершенно здоровый человек.
…Потом начались более сложные испытания: врачи стали расспрашивать, были у неё раньше приступы мазохизма? Если были, то как ей удалось вылечится?
…Людмила, несмотря на неловкость и щекотливость ситуации, честно признала, что после ухода отца несколько первое время у неё были неопасные для жизни приступы мазохизма, но все признаки заболевания ушли ещё три месяца назад, период болезни был коротким и чисто временным, вызванным переживаниями, сейчас у неё уже всё благополучно.
– Что ж, ваша светлость, у нас нет причин не верить вам-с пока, для того, чтобы мы могли вынести окончательный вердикт, вам, мадмуазель, придётся раздеться для осмотра. Это нужно, чтобы я, как врач, убедился, что вы не наносили себе никаких телесных повреждений… – изрёк седой врач.
– Что ж, – манерно протянула Людмила – Раз вам так нужно убедиться, я сделаю, что требуется! Вы сами увидите, что никаких повреждений нет, пусть только офицеры выйдут из комнаты на время осмотра, я согласна раздеться только при врачах…
Офицеры вышли во двор, а Людмила сбросила своё бледно-зелёное женственное платье, корсет…
… Уже через десять минут юная княжна была снова одета в любимое изысканное бледно-зелёное платье
