чтобы ото всех спрятаться, забыл? Ты с «Симпозиумом» Платона, а я со своим скандальным и скандально ненаписанным романом. Я даже никаких подходящих красивых вещей с собой не захватила, а даже если бы и взяла, то они все равно были бы недостаточно хороши.
– О чем это ты? – не понял он. – Ты всегда прекрасно выглядишь, разве нет?
Джо поставила чашку на стол.
– Ты не замечаешь, потому что ты – парень. Но платья у меня все неподходящие, да и туфли прошлогоднего сезона, а вот это даже не оперные перчатки.
– Для оперы нужны перчатки?
– Лори, ты неисправим.
Только сейчас Джо заметила искорки в его глазах, осознав, что он ее дразнит.
Она смутилась.
– Издеваешься. Ты ужасен. Ну тебя.
– Зато я хотя бы не капуста, – подмигнул он. – И не зануда-профессор.
– Хотя бы так, – сказала она, пряча улыбку за чашкой. – Негодный мальчишка.
– Да будет тебе известно, дед обо всем позаботился. Они там наверху, все эти женские штуки, и я понятия не имею, что они собой представляют и что с ними надо делать, поэтому, пожалуйста, не проси меня завязать это, застегнуть то, как Эми. – Он и в самом деле выглядел озадаченным, и Джо не могла не рассмеяться.
– Ой, как мило, – вырвалось у нее, и прежде, чем она это осознала, он взял ее за руку.
– Ты волшебная, – простосердечно сказал он, заглядывая ей в глаза. Она не могла отвести взгляд. – Я уже говорил это. Ты волшебный человек, Джо. Иногда мне кажется, что ты могла бы стать… чародейкой.
Она почувствовала, как ее щеки розовеют все ярче, и ничего не могла с этим поделать.
– Хватит! – сказала она скорее себе, чем ему, и отдернула руку. – Ты же знаешь, что я всего-навсего ведьма.
– Ну конечно, – удовлетворенно подтвердил он, снова усаживаясь за стол. – Ведьма. Это же очевидно! Как я раньше не догадался?
Она засмеялась и покачала головой.
– Ах, Лори. Ты просто невозможен. У меня порой складывается впечатление, что тебя вообще не волнует, что я говорю.
– Абсолютно.
– Тебе действительно все равно, какие слова я произношу? Смирился со мной?
– Какое значение имеют слова? Если их произносишь ты. Да, мы иногда ссоримся, но всегда миримся, правда же?
– Правда.
Казалось, Лори хотел сказать что-то еще, но сдержался.
– Что? – Джо отхлебнула чаю. Ей было хорошо, у нее кружилась голова, и она готова была согласиться на предстоящие планы выходного дня.
Лори выглядел непривычно серьезным.
– Ты мой самый лучший в мире друг, Джо. С первого дня нашего знакомства. Вряд ли какие-то твои слова смогут изменить мое к тебе отношение. – Он залпом осушил чашку и поставил ее на стол. – Вот если бы ты была, скажем, Платоном… а слова лились из ужасно нудного «Симпозиума»…
Джо невольно расхохоталась.
– Кто знает, может, и у Платона есть несколько интересных отрывков, – продолжал он. – И я отыщу их… в один пригожий день… если получится.
– Короче, ты никогда не сдаешься, – сказала Джо со вздохом. – Мне нравится это в тебе, мой мальчик. Мне тоже хотелось бы быть такой.
– Хочешь, научу? Покажу тебе, в чем секрет. Ничего сложного, честное слово.
Джо промолчала, но чувствовала, что не может заставить себя отвести от него глаза. Однако ей хотелось это сделать. Между ними случались подобные мгновения. Она хотела быть рядом с ним, стоять в лучах его света, который следовал за ним по пятам, но на таком близком расстоянии ей становилось страшно выдать себя. То ли ему, то ли себе самой – неясно.
В любом случае, бывало, что все шло совершенно нормально: они смеялись, шутили и носились по лугу, как умалишенные. А в следующую секунду он смотрел как-то по-особенному – смотрел на нее по-особенному – и она опускала глаза, разглядывая свои туфли, как застенчивая школьница, которая не может набраться смелости и заглянуть в глаза своему первому возлюбленному.
Всего один взгляд.
Или одно слово.
Постоянная смена эмоций утомила ее, одурманила. Хотя, возможно, дело было в дедушкином чае.
Она заметила, с каким сосредоточением изучает носки своих туфель.
Лори умолк и наклонился к ней. В столовой стало вдруг так тихо, что Джо услышала звон посуды и перепалки горничных в соседней комнате. И когда он заговорил, все перестало существовать, кроме его слов, словно они были единственными людьми на земле.
Он прошептал ей прямо в ухо:
– Полюби себя так, как тебя люблю я, дружище. – И накрыл ее руку обеими ладонями. Его голос прозвучал ровно, но она уловила в нем дрожь искренности и поняла, насколько он серьезен.
Ей стало душно, и сильно заколотилось сердце.
Давно знакомое царство теней поджидало Джо в дверях ее души. На нее надвигалась волна паники. Она чувствовала себя пленницей внутри своего тела, и ей хотелось непременно вырваться из этих пут. Будто от этого зависела ее жизнь, но она не знала почему.
«Это Тедди. Всего лишь Тедди. Ты его не боишься».
«Не боишься».
Она отпустила его руку.
– Вот это секрет, – дрожащим голосом выговорила она. – Постараюсь запомнить.
– Не беспокойся, – отозвался Лори, легонько касаясь ее пальцев своими. – Я не дам тебе забыть.
Чашка затряслась у нее в руках. Она поднялась из-за стола, не зная, что делать дальше.
– Перестань. Хватит нести чепуху. Я сяду писать, а ты откроешь своего Платона, не то наведу на тебя порчу, и не видать тебе колледжа.
Он поднял обе руки вверх.
– Понял.
Из-за дедушкиного чая и готового выскочить из груди сердца Джо совершенно позабыла об обещанном сюрпризе.
Но когда Лори наконец согласился пойти почитать, она поднялась в свою крохотную, скромно обставленную комнату в пансионе миссис Керк, где ее ждал он – сюрприз.
Точнее, она.
– Христофор Колумб!
Потому что это была Мег. Все еще держа перчатки в одной руке, они сидела в стареньком деревянном кресле у окна, разглядывая снующую по улицам туда-сюда толпу.
Какое-то время Джо просто пялилась на сестру, не веря своим глазам. День выдался настолько невероятным, что она вполне могла допустить, что происходящее – плод ее воображения. Раз уж на то пошло, то она бы даже не удивилась, если бы вместо Мег у нее в комнате сидел президент Грант.
– Ты заставляешь себя ждать! – воскликнула Мег.
Джо улыбнулась, получив привычный сестринский нагоняй. Нет, это точно не президент Грант.
– Мег? Мег! – Она бросилась обнимать сестру прежде, чем та успела подняться с кресла. – Ты же ненавидишь поезда! И большие города! Толпу! И… Что ты здесь делаешь?
– А ты как думаешь? Я
