— Что случилось? Он тебя обидел? Хочешь, я вызову его на дуэль?
— Нет! Просто можешь сказать, что предупреждал. Ты же знал, что так и будет.
— Я пока даже не знаю, что случилось. Откуда, если ты не захотела взять меня с собой?
— Меня прогнали, даже не выслушав. Для женщин открыта только вакансия наборщицы. Редактор в итоге отказался печатать даже первую статью.
— О господи! Прости.
Жалость в голосе Кита вызывала желание стукнуть кого-нибудь. Предпочтительно его самого. Виктория сунула Киту в грудь свой ридикюль, и он послушно его подхватил.
— Но ты же знал, что так выйдет! Знал! Почему?
— Я не знал, но догадывался. Большинство мужчин пока не готовы к таким женщинам, как ты и Ровена.
Виктория, со стиснутыми кулаками, повернулась к нему лицом:
— Но это…
На языке вертелось слово «нечестно», но ей не хотелось выглядеть ребенком. Будто она ожидала, что жизнь идет по каким-то правилам, хотя их нет и уповать на них наивно.
— Неправильно, — закончила девушка, избегая взгляда Кита.
Она не сомневалась: он прекрасно понял, что она собиралась сказать, и Виктория смутилась от собственной избалованности и незрелости. И почему мир в качестве исключения должен относиться к ней честно?
— Это неправильно, — повторила она, развернулась и зашагала по тротуару.
— Виктория! Ты куда?
— Не знаю.
Краешком глаза она заметила поданный шоферу сигнал. Автомобиль медленно тронулся с места. Виктория чувствовала себя глупой девочкой, нуждающейся в няньке. Мысль о том, что над ней трясутся, как над бомбой с зажженным фитилем, разозлила еще сильнее. Но как заставить окружающих воспринимать ее серьезно, если она сама продолжает вести себя как ребенок?
Мать Кейти оказалась высокой, худощавой женщиной с выцветшими каштановыми волосами и живыми черными глазами, излучающими тепло. Она выглядела не намного старше дочери, и лишь артрит выдавал настоящий возраст. Распухшие суставы придавали рукам сходство с узловатыми корнями. После долгих лет, проведенных за грязной поденной работой, женщина с удовольствием ухаживала за домом и восхищалась успехами дочери и трех ее подруг. Мюриэль Диксон не жеманилась и открыто говорила о незаконном происхождении своего ненаглядного дитяти. Хотя гораздо охотнее она поведала Пруденс о том, как гордится, что Кейти сумела пробиться в жизни и работала служащей в конторе. Сэр Филип Бакстон, благодаря которому и стало возможным чудесное превращение, причислялся в этом доме к лику святых.
— На землю его послал сам Господь Бог, не иначе. Это уж как пить дать, — закончила хвалебную речь мать Кейти.
Уже полмесяца два раза в неделю Пруденс приходила к Мюриэль, училась вести хозяйство, послушно поддакивала восхвалениям в адрес покойного сэра Филипа и пожимала плечами в ответ на недоумение по поводу ее мастерства в содержании дома, а точнее, его полного отсутствия.
— Поверить не могу, что ты даже пироги печь не умеешь.
Женщина пораженно покачала головой и сунула руки в миску с тестом. Пруденс, как могла, старалась повторять движения наставницы. На прошлой неделе она научилась готовить булочки и гладить постельное белье. Девушка выстирала и высушила простыни дома и принесла их Мюриэль для глажки. Обучение прошло хорошо. Пострадала только одна простыня, но пожилая женщина заверила, что, если заправить прожженный угол под матрас, Эндрю ничего не заметит.
Сегодня Пруденс ждал урок по приготовлению мясного пирога. Очень своевременно. Если мужу и показалось странным, что три дня подряд его кормят булочками, он пока ничем не выдал своего удивления. Вряд ли подобное положение вещей могло продолжаться долго. По дороге Пруденс зашла в овощную лавку и к мяснику за перечисленными в списке продуктами. Она всегда покупала на двоих, в качестве платы за уроки, хотя Мюриэль и твердила, что надо учиться экономить.
Этот урок давался девушке тяжелее всего. Ей в жизни не приходилось рассчитывать средства.
— Я и супов никогда не варила, представляете? — с наигранной бодростью улыбнулась Пруденс.
Манера принимать жизнь такой, какая она есть, появилась совсем недавно. Только так девушка могла не унывать и смотреть в будущее. Плохие дни чередуются с хорошими, и все их надо пережить.
Молодая пара обзавелась подобием распорядка, и жизнь потекла своим чередом. Три дня в неделю Эндрю рано уходил из дома и до вечера пропадал на поденной работе. Пруденс навещала Мюриэль, училась хозяйничать или, как любила пошутить пожилая женщина, «батрачить». По четвергам муж занимался с репетитором химией, математикой и французским, а в остальные дни оставался дома и учился по книгам. Воскресным утром Эндрю выводил супругу позавтракать в кафе.
Вступительные экзамены в колледж проходили четыре раза в год, и следующие должны были быть ранней весной в Глазго. Осенние будут в Лондоне, но Эндрю с Пруденс решили, что лучше не терять лишнего времени. О том, что может произойти в случае неудачи, они не говорили.
— Расскажи мне еще о сэре Филипе, — попросила Мюриэль, когда пироги поставили в духовку.
— Я думала, у нас на очереди чистка ледника, — с улыбкой напомнила Пруденс.
Наставница лишь отмахнулась:
— К леднику перейдем позже. Он никуда не денется. Лучше выпьем по чашечке чая. Даже батракам необходим перерыв.
— Почему вы называете нас батраками?
Мюриэль обнажила в улыбке неровные зубы:
— О, это я ласково. Если честно, содержать дом в порядке — самое легкое, чем мне доводилось заниматься в жизни. К тому же я стараюсь ради девочек, а они просто прелесть, особенно моя Кейти. Я всегда знала, что такой умнице недолго ходить в горничных. Но откуда у меня деньги, чтобы пристроить ее в школу? Вот почему сэр Филип и его дочка Виктория просто святые. С другой стороны, замужние женщины всю жизнь бесплатно батрачат на своих мужей. Если подумать, эти новомодные суфражистки во многом правы. А теперь расскажи мне еще о сэре Филипе.
Квартира Мюриэль выгодно отличалась размерами от жилища Пруденс, так что под кухню была отведена отдельная комната. Мать Кейти содержала узкое помещение с одним окном в удивительной чистоте. Поскольку в доме жили пять женщин и кто-то постоянно готовился к свиданию, гладильную доску не убирали; она всегда стояла наготове рядом с плитой. Женщины присели у длинного деревянного стола, и Мюриэль разлила по чашкам чай.
Раньше Пруденс даже не подозревала, что сэр Филип оплачивал курсы для Кейти. Горло перехватило от горя. Да, добрый опекун всегда стремился помогать людям. Пруденс порылась в памяти в поисках подходящей истории.
