Нетвердой походкой Анжелика пересекла комнату и рухнула на колени возле кровати, зарывшись лицом в смятые простыни.
— Жоффрей, любовь моя!..
Крик, сдерживаемый так долго, вырвался наружу.
— Жоффрей, любовь моя, как я хочу к тебе. Жоффрей, любовь моя, я хочу быть с тобой. Я помню о нашей любви. Мы были так откровенны друг с другом, потому что мы созданы друг для друга. Я помню радость, что охватывала меня, при одном известии о твоем возвращении… Только бы услышать твой голос среди шума иных голосов… Никогда, никогда больше я не обрету того потерянного рая, что подарил мне ты. Жоффрей! Жоффрей, что они с тобой сделали? Я хочу к тебе. Жоффрей, любовь моя, вернись…
Но он никогда не вернется, и Анжелика это знала. Он слишком далеко. Где отныне искать его? Нет даже могилы, на которой она могла бы помолиться… Прах Жоффрея развеян над Сеной.
И перед ее глазами предстала Сена.
Она увидела реку, ее быстрое течение, ленивые волны, серебристо-красное сияние, рождающееся в лучах заходящего солнца. Быть рядом с ним! И как же она раньше об этом не подумала?
Анжелика поднялась с колен, уселась за стол, взяла белый лист бумаги, заточила перо и стала писать.
«Господа, когда вы прочтете это письмо, я уже распрощаюсь с бренным миром. Я знаю, что посягать на собственную жизнь — великое преступление, но Господь Бог, который читает в наших душах, поймет, что это преступление стало для меня единственным выходом. Я предаюсь милосердию Его. Судьбу двух моих сыновей я вручаю справедливости и доброте короля. Взамен на молчание, от которого зависела честь королевской семьи и которое я не нарушила, я прошу Его Величество проявить отцовскую заботу по отношению к двум малышам, жизнь которых началась под знаком страшных несчастий. Если король не вернет им имя и состояние их отца, графа де Пейрака, то прошу, по крайней мере, выделить им средства на существование, а позже обеспечить их образование и карьеру…»
Анжелика написала еще несколько строк, уточнив некоторые детали, связанные с судьбой детей, а также попросила покровительства для юного Шайю, оставшегося сиротой. Другое письмо она адресовала Барбе, умоляя ее не оставлять Флоримона и Кантора и завещав верной служанке свои скромные платья и драгоценности.
Первое письмо она положила в конверт и запечатала его.
Теперь молодая женщина почувствовала себя много лучше. Она привела себя в порядок, оделась и отправилась в детскую. Вид детей успокоил ее, а мысль, что она собирается оставить малышей навсегда, не расстраивала. Дети в ней больше не нуждались. У них есть Барба, которую они знают и любят, которая увезет их в Монтелу. Там мальчики вырастут, радуясь солнцу, на свежем деревенском воздухе, вдали от грязного зловонного Парижа.
Даже Флоримон уже отвык от матери, ведь она всегда возвращалась домой очень поздно. Дети превратили скромное жилище на улице Фран-Буржуа в свое маленькое королевство, обитателями которого были обе служанки, собака Пату, игрушки и птицы. А поскольку игрушки приносила именно Анжелика, каждый раз при виде матери крошечные тираны капризно требовали чего-нибудь новенького. В тот день Флоримон одернул свое платьице из красного дрогета[10] и спросил:
— Мама, когда у меня наконец появятся короткие штанишки, как у всех мальчиков? Я ведь уже мужчина, вы это знаете?
— Дорогой мой, у тебя уже есть большая фетровая шляпа с прекрасным розовым пером. Многие мальчики твоего возраста довольствуются чепчиком, как у Кантора.
— Я хочу короткие штаны! — закричал Флоримон, бросая на пол игрушечную трубу.
Анжелика предпочла уйти, опасаясь собственного гнева, который вынудит ее строго наказать сына.
После обеда, когда дети уснули, молодая женщина накинула плащ и выскользнула из дома, прихватив с собой запечатанное письмо. Она передаст его Дегре и попросит полицейского доставить конверт на пресловутое тайное собрание. Потом она выйдет из дома Дегре и пойдет вдоль Сены. У нее будет достаточно времени. Анжелика собиралась идти очень долго. Она хотела выбраться из города и унести с собой в вечность волнующую картину приближающейся весны, которая напомнит ей о детстве в родном Монтелу…
Анжелика ждала Дегре в его доме на мосту Нотр-Дам. Полицейский любил жить на мостах, а те, кого он преследовал, обитали под ними.
Но со времени, когда Анжелика несколько лет тому назад в первый раз побывала у адвоката в полуразрушенном доме на Малом мосту, декорации разительно переменились.
Теперь Дегре стал владельцем дома на роскошном мосту Нотр-Дам. Это почти новое здание, выкрашенное в «естественные» яркие цвета, отражало дурной вкус зажиточных мещан. Его фасад был украшен изображениями античных богов, держащих плоды и цветы, медальонами с профилями королей и статуями.
Комната, куда Анжелику провел привратник, отвечала все тем же лишенным изысканности буржуазным вкусам. Но молодая женщина лишь мельком взглянула на широкую кровать с балдахином, который поддерживали витые колонны, и на рабочий стол, уставленный безделушками из позолоченной бронзы.
Она даже не спрашивала себя, при каких обстоятельствах адвокат смог обзавестись таким достатком. Дегре был для нее одновременно и настоящим, и прошлым. Похоже, он знает о ней все, и это ее успокаивало. Молодой человек казался суровым и безразличным, но он был надежным, как опора моста. Вручив ему свое последнее послание, Анжелика может уйти со спокойной душой: ее дети не останутся брошенными на произвол судьбы.
Открытое окно выходило на Сену. Слышался плеск весел. Лодок было столько, что казалось, будто под пролетами моста струится водопад.
На улице стояла прекрасная погода. День выдался теплым. Мягкое весеннее солнце отражалось на черно-белом тщательно отполированном плиточном полу.
Наконец Анжелика услышала в коридоре звон шпор и уверенные шаги. Она узнала походку Дегре.
Молодой человек вошел в комнату, не выразив никакого удивления.
— Рад приветствовать вас, мадам. Сорбонна, у тебя грязные лапы, сюда нельзя.
И на сей раз Дегре был одет если не с шиком, то весьма добротно. Нашивки из черного бархата подчеркивали воротник широкого плаща, который он бросил на стул. Но когда молодой человек небрежным жестом снял шляпу и парик, Анжелика узнала прежнего Дегре. Затем он отстегнул шпагу. Казалось, у полицейского отличное настроение.
— Я только что от господина д’Обре. Все складывается наилучшим образом. Дорогая, вы встретитесь с самыми видными деятелями торговли и финансов. Скорее всего, на встрече будет присутствовать сам господин Кольбер.
