– Я видел здесь вора как-то ночью, рядом с домом леди Денмор. Ты ее знаешь?
– Конечно.
– А ты знаешь, кто этот вор?
Он быстро покачал головой.
– Что ж, я бы хотел узнать. Я должен знать, если он снова придет и зачем. Сколько?
Мальчишка прищурился.
– Фунт.
– Фунт. – Харт оглядел его, прежде чем вытащить из кармана пару монет. – Я могу производить впечатление блестящего человека, но я не идиот. Фунт – это слишком много. – Рот мальчика приоткрылся, когда Харт разжал ладонь. – Два фунта стерлингов, но это покупает твою преданность. Я жду абсолютной преданности, ты понял? Это стоит двух фунтов?
– Да, сэр.
– Ты не должен работать на этого бродягу или на кого-то еще. Если ты снова увидишь его, ты пошлешь мне записку. Я хочу спровоцировать его на действия. По крайней мере узнать, кто он и кто еще работает на этой территории. Ты сможешь сделать это?
– Да, сэр.
– Что ж, хорошо. – Харт протянул монеты. – Я Сомерхарт.
– Стимп, – ответил мальчик.
– Я вернусь завтра, мой дом на Гросвенор-стрит, если я понадоблюсь тебе раньше.
– Идет. Хорошо получить работу, сэр. – И мальчик пошел прочь, зажав между зубами монеты, прежде чем Харт успел сказать еще хоть слово.
Приторный аромат ладана парил над головой Мэтью Бромли, затем окутал его, даря странное, экзотическое ощущение комфорта и вины. Склонив голову, он продолжал молиться вместе с другими прихожанами, но когда они поднялись и вышли, он остался один.
Господь вернет ее ему. Он горячо, свято молился, чтобы она вернулась. Он не хотел ее для себя самого, женщина сбила его с пути, и Мэтью думал спасти обе их души от вечного проклятия. Замужество, тихое, скромное, разве не благородное желание для мужчины?
– Пятно на твоей душе! – говорил преподобный Уиттир, и Мэтью рыдал, слушая правду. Он хотел очиститься от вожделения и блуда, в которые она ввергла его. Он не понимал опасности, ослепленный ее обманом. Он думал, что все это любовь. И ни разу не подумал о дьяволе, пока не признался преподобному Уиттиру и не увидел, какая она на самом деле.
Но даже с ее отъездом лучше не стало. Каждую ночь она приходила к нему в его бесстыдных снах. Каждую ночь она ласкала его тело, пробуждая вожделение. Он просыпался утром с чувством греха, которое, словно клеймо, жгло его кожу.
Он не мог забыть ее. Чтобы спасти себя, он обязан спасти ее. Она должна стать его женой, или они оба обречены. Как только они поженятся, он искупит свои грехи и сможет трудиться во славу Бога. Он начнет с ее распутной души и соблазнительного тела.
– Господь приведет меня к ней. Скоро, – пробормотал он, поднимаясь с колен. – И я спасу ее от нее самой.
* * *
Эмма прибыла в поместье Моултеров в шесть часов. В восемь она была причесана и одета к вечеру. К девяти она чувствовала приятное возбуждение от удачной игры и еще больше от выпитого шампанского. Все гости тоже развеселились, хотя она сомневалась, что они пили по той же причине, что и она. Вероятно, никто из них не испытывал подобного волнения и не беспокоился, приедет ли Сомерхарт.
Голова снова закружилась, и Эмма сделала очередной глоток. На этот раз не очень большой. И подавила стон, понимая, что проиграла первую партию.
Он, возможно, даже не появится здесь, но она знала, где его комната, потому что горничная проговорилась, когда распаковывала ее вещи. Дверь Сомерхарта оказалась как раз напротив двери Эммы, подобная комбинация наверняка не обошлась без помощи хозяина. Любовнице герцога должно быть уделено особое внимание.
Она не имела представления, как ей избежать встречи с человеком, если он спит всего в нескольких шагах от нее.
Эмма покачала головой и положила несколько монет в столбик. Его появление на вечере не было бы проблемой, если бы ее собственное искушение не было так велико. Опасность заключалась в ней самой. Воображать, что он рядом, было бы куда более волнующим, чем его физическое присутствие.
Шепот удивления пронесся над столом, когда Эмма выложила на стол свои карты. Они не ожидали, что она победит, и она понимала почему. Ее беспокойство о Сомерхарте начало сказываться на ее игре. На этот раз она выиграла, но не могла рассчитывать, что ей будет везти и дальше. Она должна сконцентрироваться, так как не могла позволить, чтобы мысли о герцоге помешали ей.
Эмма повысила ставку, бросая вызов судьбе. Следующие три партии выиграл молодой лорд, которого она никогда не встречала прежде, но Эмма проявила упорство. К тому времени как она подняла глаза часом позже, она снова была в выигрыше и больше не думала о герцоге Сомерхарте.
Но вот наконец он появился. Вызвав смех у других игроков, она чуть не подпрыгнула от неожиданности, увидев, что он стоит возле стола. Мужчины обменялись понимающими, снисходительными улыбками. Даже сам герцог приподнял бровь в изумлении.
– Леди Денмор. – Он вежливо поклонился.
– Ваша светлость, – проговорила она в ответ.
Снова раздался смех, хотя мгновенно прекратился, когда Сомерхарт хмуро посмотрел на джентльменов. Марионетки, подумала Эмма. Неудивительно, что он скучает в их компании.
– Я уверен, что эти джентльмены оценят, если я провожу вас в столовую. Они так побледнели от проигрыша, что вряд ли рискнут опозориться снова.
– Вы льстите мне, – сказала Эмма и, нашарив под столом туфли, сунула в них ноги.
– Наслаждайтесь шампанским, – сказал один из мужчин, и остальные снова рассмеялись.
– Да, конечно, – послышалось в ответ.
Забирая свой выигрыш, Эмма одарила каждого самой радушной улыбкой. Сомерхарт склонился к ее стулу, и она была уверена, что чувствует жар его тела, пока он стоял позади нее. Волнение переполняло ее, добавляя подтверждение тому, что предполагали другие гости.
Поспешно взяв себя в руки, она повесила сумочку на запястье и быстро встала, нечаянно коснувшись плечом бедра герцога. Ее рука естественным образом легла в его руку. Когда ее сумочка коснулась его живота, послышался металлический звон.
– О, мне кажется, я сопровождаю пирата.
Эмма позволила ему вывести себя из-за стола, но не поддержала его шутку.
– Прекратите играть роль моего любовника, – пробормотала она, когда они шли к дверям.
– Только одному из нас позволено соблюдать правила вежливости сегодня, не правда ли?
Она поджала губы.
– Возможно.
– Что ж, теперь моя очередь. Хотите шампанского?
– Да, – ответила она слишком быстро, но ее пальцы начали дрожать. Она думала о нем постоянно с того момента, как он поцеловал ее. Она чувствовала, что он читает ее мысли, и каждая фантазия отзывалась мурашками на ее коже. Его губы и глаза, влажный блеск его зубов, когда он улыбнулся… все это напоминало ей о том, что он сделал и что она хотела, чтобы он сделал снова.
