В дверь библиотеки тихо постучали, и на пороге появился Верной.
– Прошу прощения, милорд. – Он поклонился. – Приехала миссис Хейден-Уэрт. Она хочет видеть вас.
«Дженни? Зачем она явилась?» – подумал Нэш с некоторым беспокойством.
– Хорошо, Верной, проводите ее сюда, – распорядился он.
Через минуту в библиотеку вошла жена Тони. На ней было дорожное темно-синее платье. Ее огненно-рыжие волосы были подобраны под изящную шляпку.
– Добрый вечер, Нэш! – Наклонившись, она поцеловала маркиза в щеку. – Я ищу Тони, но Верной сообщил мне, что он уже уехал от вас.
– Да, верно. Он поехал в Уайтхолл. – Нэш указал на кресло. – Может быть, составите мне компанию? Я прикажу принести шерри.
– О нет, я заехала на минуточку, – ответила Дженни, присев на краешек стула. – Как поживаете, Нэш?
– Спасибо, у меня все в порядке. А вы? Я думал, что вы сейчас в Гэмпшире.
– Я только что приехала из Брайервуда. Если бы вы только видели Федру, Нэш! Она выглядит сейчас как взрослая девушка.
– Я видел ее недавно, – с улыбкой сказал Нэш. – Да, Федра стала настоящей красавицей. Но слава Богу, она умная девочка.
Дженни тяжело вздохнула:
– Все это хорошо, Нэш, но ей не хватает хитрости, чтобы скрывать свой ум от мужчин. А они, как известно, избегают умных девушек и предпочитают жениться на хорошеньких дурочках.
– Не надо говорить про всех мужчин, Дженни. – Нэш едва заметно нахмурился.
Однако его невестка пропустила это замечание мимо ушей.
– Федре не идут очки, – продолжала она. – Ей не следует носить их. Вы должны поговорить с ней, Нэш. Эдвина робеет перед Федрой.
– Хорошо, я как-нибудь поговорю с ней.
– Я собираюсь свозить Федру в Париж. Мы закажем ей модные наряды. Девочка одевается в какое-то тряпье.
– Что ж, Дженни, счета присылайте мне, я их оплачу.
Взгляд его невестки потеплел.
– Договорились. Благодарю вас, Наш.
Маркиз какое-то время молчал, в задумчивости барабаня пальцами по подлокотнику кресла.
– Да, и еще, Дженни… – сказал он наконец. – Пришлите мне счета за домашний праздник, который Эдвина устраивает в следующем месяце. Это как-никак ее юбилей, и мне хотелось бы сделать ей подарок. Может быть, подарить ей диадему? Или ожерелье с бриллиантами? Я, конечно, попросил бы вас помочь мне выбрать подходящее украшение. Мы с Тони считаем, что у вас безупречный вкус.
– Хорошо, я помогу вам, – кивнула Дженни. Нэш заметил, что она начала ерзать на стуле.
– Спасибо, – сказал он, поднимаясь из кресла. – Не смею вас больше задерживать. Вы, наверное, устали с дороги.
Дженни поспешно встала со стула.
– Да, действительно устала немного, – призналась она. – Простите, что побеспокоила вас.
– Какое уж там беспокойство!
Нэш пошел проводить гостью.
– Возможно, я столкнусь сегодня с Тони в клубе «Уайтс», – сказал он, когда они шли по коридору. – Если хотите, я передам ему записку от вас.
Дженни улыбнулась.
– Передайте ему на словах, что я вернулась в Лондон и пробуду здесь несколько дней.
– Хорошо. Уверен, что он сразу же кинется домой.
– Ему не следует этого делать, – сказала Дженни, надевая плащ, который в холле подал ей Верной. – Я еду домой только для того, чтобы переодеться. Я приглашена в Блумсбери на званый вечер и надеюсь, что приятно проведу там время. – Привстав на цыпочки, она поцеловала маркиза в щеку. – До свидания, Нэш.
– До свидания, Дженни.
Нэш проводил ее грустным взглядом. Он догадывался, что Дженни была недовольна своей семейной жизнью. И виноват в этом был Тони. Их брак был большой ошибкой. Но ведь многие браки имеют печальный финал.
Неудачная семейная жизнь брата была для Нэша уроком. Но нужны ли ему уроки? Скорее всего, нет.
– Закройте дверь, Верной, – распорядился Нэш. – И скажите Гиббонсу, чтобы он поднялся ко мне. Я решил ехать в клуб.
Глава 4
На Беркли-сквер закручивается интрига
Сидя в кабинете Кирана, Ксантия перебирала конверты с приглашениями. Она сдержала слово и теперь выезжала вместе с Луизой и Кираном в свет. Но пока они посетили лишь несколько скромных вечеров и побывали в «Олмаке», где им страшно не понравилось. Светский сезон был в самом разгаре. К удивлению лондонского высшего общества, барон Ротуэлл, который до этого вел уединенный образ жизни, и его сестра, старая дева, начали часто появляться на людях. Однако Киран был ужасно недоволен своим нынешним образом жизни.
Сегодня Ксантия подарила Памеле рулон бледно-розовой китайской чесучи. Судно с грузом ткани на борту утром прибыло в порт из Шанхая, и его разгружали днем. Бледно-розовый цвет очень шел Памеле, и она была в восторге от подарка Ксантии. Памела решила сшить себе из этой ткани платье, в котором можно было бы ходить в последние месяцы беременности. Она горячо поблагодарила Ксантию за подарок и за помощь Луизе. В доме Шарпов было тепло и уютно, однако в особняке Ротуэлла царило уныние.
Киран находился в скверном расположении духа и много пил. Ксантия распечатала последний конверт и пробежала глазами листок с приглашением.
– Еще один музыкальный вечер, – вздохнув, сказала она сидевшему у камина брату. – Я знаю, что ты их терпеть не можешь, но нас приглашает миссис Фицхью. С этим уже ничего не поделаешь.
Киран в сердцах чертыхнулся.
– Неужели я снова должен слушать заунывное пиликанье на скрипках, похожее на визг мартовских кошек? – проворчал он. – Господи, лучше бы меня застрелили.
«Не искушай меня», – подумала Ксантия.
– Мне тоже жалко времени на подобного рода визиты, – сказала она. – Я забросила дела, взвалив их на плечи Гарета, и теперь разъезжаю по Лондону, нарядившись в атлас и шелка. А по ночам я не могу спать от тяжелых мыслей о тех нерешенных проблемах, которые ждут меня в Уэппинге.
Киран долго молчал с угрюмым видом. Тишину, установившуюся в комнате, нарушали лишь доносившиеся с улицы крики разносчика газет да грохот кареты, проехавшей мимо дома по булыжной мостовой.
– Может быть, мне лучше уехать в Чешир? – заговорил наконец Киран, немного смягчив тон. – Ты вряд ли сможешь выезжать в свет без сопровождения мужчины, и у тебя появится предлог нарушить обещание, данное Памеле.
Ксантия едва не ухватилась за это предложение, но вовремя одумалась.
– А как же арендатор, который сейчас живет в твоем чеширском поместье? – спросила она. – И что будет с бедняжкой Луизой? Нет, Киран, наш долг помочь Шарпам, ведь они наши родственники.
Киран хмыкнул и залпом осушил стакан с остатками бренди.
– А где были эти проклятые родственники, когда мы потеряли родителей? Утрата родителей не идет ни в какое сравнение с потерей возможности выезжать в свет, – заявил он.
