Дженнифер Блейк - Запретные мечты

– Была? – спросил он, глядя на игру света в бокале. – Ладно. Это ты точно заметила. Я принимаю твою благодарность. Но должен сказать тебе, все это произошло не случайно. Я искал тебя.

– Искал? – Сирене не удалось скрыть удивления.

– Я вышел из отеля пораньше и направился в пансион миссис О'Хара, но тебя там уже не оказалось. Она сказала, что ты расстроилась из-за того, что не можешь заплатить за жилье, и пошла искать работу. Я ходил по городу и думал о тебе, представлял тебя то в дешевом ресторане, то в публичном доме. Мое настроение вряд ли можно было назвать хорошим. Тогда я взял экипаж Натана и отправился на поиски. К тому времени, как ты попалась мне вместе с Отто, я уже готов был убить любого, кто попадется под руку.

Улыбнувшись, Сирена проговорила в ответ:

– Я очень благодарна вам, сэр, за эту жертву, вы ведь оставили из-за меня игру, а это вам, наверное, было сделать нелегко.

– Игра началась после того, как мы закончили разговор о делах, и она меня не слишком интересовала. Кроме того, моя профессия дает мне некоторое преимущество. Если человек приезжает играть в «Эльдорадо», он мирится с этим в любом другом месте, – Вард пожал плечами.

Такое отношение к игре казалось Сирене вполне понятным, даже достойным похвалы, однако ее сбивал с толку ироничный тон собеседника. Она молча ела цыпленка. Ее взгляд задержался на расписанном потолке. Рядом с окошком она увидела нарисованных херувимов с гирляндами цветов, парящих вокруг золотого солнца. Посмотрев на них, Сирена улыбнулась.

– Что такое? – спросил Вард, и Сирена показала ему рисунок.

– У Натана хорошее чувство юмора. Тебе не кажется, что это подходящая эмблема для человека, который почти все свое состояние заработал на золотых приисках?

– Этот человек… Бенедикт… кичится своим богатством? – Это не казалось Сирене удивительным, если его монограмма – замысловато вышитые инициалы в обрамлении пшеничных колосьев – украшала не только полотенца в ванной, но почти каждый предмет, который попадался ей на глаза, начиная со скатерти и кончая салфетками.

Вард покачал головой.

– Нет. Просто Натану нравятся деньги, вернее, то, что можно на них купить. Здесь почти всю обстановку, – он указал рукой на мебель, – придумала его жена, когда они разбогатели. Но она умерла, прежде чем ее задумка осуществилась. Натану же это никогда не нравилось.

– Ты говоришь так, будто знал его всю жизнь.

– Нет. Я познакомился с ним в девяносто первом, когда приехал сюда. Его жена умерла через несколько месяцев. Мы знаем друг друга не больше трех лет. Это только кажется, что давно.

Он поднялся и прошел к небольшому шкафчику, где стояли бутылки и несколько графинов с серебряными пробками. Вард взял бутылку с надписью «Бренди», вытащил пробку, плеснул в бокал немного темной жидкости, потом закрыл бутылку и вернулся за стол. Заметив, что Сирена допила шампанское, он опять наполнил ее бокал, опорожнив бутылку.

Подавив зевоту, Сирена отодвинула тарелку, краем глаза наблюдая за Вардом. Голода она больше не ощущала, удовольствия – тоже. Сейчас она не чувствовала ничего, кроме усталости и какого-то затаенного страха перед этим человеком.

Вард пытливо смотрел на ее изможденное лицо, на синие тени под глазами. Избегая его взгляда, она подняла бокал и допила остатки шампанского…

Неожиданно он протянул руку и взял у нее пустой бокал.

– Иди ложись. А я пока пошлю кого-нибудь за экипажем. Он приедет не скоро, ты успеешь поспать, а потом поедешь в пансион.

Сирена взглянула на дверь, ведущую в спальню. Такое предложение ее вполне устраивало. Она очень устала, тело ломило, еще немного – и она уснула бы прямо на стуле.

– Иди, пока я не передумал.

Сирена поднялась и, волоча по полу халат, направилась в ванную. Повесив халат на прежнее место, она открыла кран, намочила полотенце, вытерла лицо и пошла в спальню, захватив с собой полотенце. Там она принялась стирать с покрывала красное пятно. Когда на нем остался лишь небольшой след, Сирена повесила покрывало на стул, чтобы оно просохло. Потом она наконец забралась на кровать и укрылась одеялом. Некоторое время Сирена лежала, поглаживая вышивку с монограммой, глядя на окошко в потолке и вспоминая все, что произошло с ней за последние три дня: старейшину Гриера, суд «святых», изгнание, встречу с Вардом, град, приезд в Колорадо, Отто, его схватку со старейшиной, снова Варда – злобного мстителя и страстного любовника. Она закрыла глаза и вновь вспомнила сцену насилия. Ей очень хотелось почувствовать злобу, печаль, ненависть, но из ее груди вырвался лишь усталый вздох.

Сирена проснулась от скрежета металла и рева мотора. Ей показалось, что поезд вот-вот тронется. Вскоре он действительно тронулся, медленно покачиваясь. Сирена так и не согласилась ехать с Вардом, не обещала остаться с ним. Но теперь уже ничего не исправишь. Слишком поздно. Гнев, который было охватил ее, вскоре прошел. Что ж, пусть ее увозят куда им хочется, пусть все решают за нее, ее уже ничего не волновало.

Когда она вновь проснулась, поезд все еще двигался. Они находились где-то за городом, окошко на потолке сделалось темным. В комнате тоже стало темно и прохладно. Где-то скрипела дверь.

Сирена села на постели. Дверь в спальню оказалась открытой. Через нее доносился шум мотора и стук колес. На грузовой платформе стоял человек. Соскользнув с постели, Сирена сделала несколько шагов по дрожащему полу в направлении к двери. Она узнала Варда. Он стоял, скрестив руки на груди, и глядел на золотистые звезды.

– Вард? – позвала она тихо, стараясь не выдать голосом охватившего ее страха.

Он стремительно обернулся. Увидев, что она стоит в одной рубашке, он поспешно отвел взгляд.

– Почему ты здесь? Ты замерзнешь. Иди обратно.

Сирена подошла ближе и положила руку ему на плечо. Он сжал ее ладонь.

– Все ложь, Сирена, – проговорил он, – как же мы лжем себе! Я когда-то был джентльменом – благопристойным горожанином, который убил бы любого, кто изнасилует женщину, даже собственного отца. Я всегда убеждал себя, что, стоит мне захотеть, и я опять стану таким, как прежде. Я ошибался. Чего же я заслуживаю за то, что так обошелся с тобой, милая моя Сирена?

– Ты… это была ошибка, – прошептала она, почувствовав к нему что-то вроде сострадания. Каким бы спокойным он ни казался, он явно мучился – об этом говорил его дрогнувший голос.

– Нет, но и ты, и я – мы оба знаем причину и не можем ее отрицать.

Вард поднял руки и коснулся ее щеки.

– Это важно, – сказал он с нежностью. – Но может ли это желание, эта страсть оправдать мой поступок, если мне хочется повторить его снова, хотя я знаю, что лишил тебя невинности? Если мне очень хочется оставить тебя у себя, хотя я понимаю, что ты этого не желаешь? Что же я за человек?