Дэвид невольно отметил про себя, что гораздо лучше знает придворный этикет, чем, похоже, считали Генрих и леди Маргарита. Он сражался бок о бок с королем и называл его своим другом, обедал с королями и принцами, говорил с ними на аудиенциях и находился рядом, когда они разговаривали с другими.
Он отпустил ситуацию. Он не хотел, чтобы неожиданно всплыло, что он чего-то не знает или не умеет. Кроме того, возможность проводить целые дни с леди Маргаритой, которая будет помогать ему оттачивать воистину королевские манеры, не следует презрительно отвергать.
Что же касается исполнения роли принца, у него были определенные сомнения. Тропа, по которой ему предстоит пройти, очень и очень узкая. И опасности, подстерегающие его на этом пути, очевидны для него не менее, чем для леди Маргариты. Он не должен позволить йоркистам или ланкастерцам захватить его, пока не получит достаточную поддержку, чтобы бросить вызов Перкину Уорбеку. Это значит, что ему предстоит много ездить верхом, метаться то туда, то сюда, выступать с речами на ярмарках и в дворянских собраниях, редко задерживаясь в одном месте больше чем на несколько часов, всегда опережать тех, кто захочет уничтожить то, что он стремится построить. Да и его заодно.
Он не собирался ни избегать опасности любыми средствами, ни недооценивать ее.
Однако существовала еще одна угроза, о которой умолчала леди Маргарита. Поступила дама так из соображений дипломатии или оттого, что это не показалось ей подозрительным? Здесь возможен любой ответ, хотя, конечно, она просто могла счесть его шансы на успех слишком низкими, чтобы поднимать подобные вопросы.
Если говорить просто, то привлечение слишком большого числа последователей может таить в себе серьезную опасность. Как поступит Генрих, если силы, собравшиеся под новым штандартом Плантагенета, окажутся достаточно могущественными, чтобы пошатнуть его трон?
Он принес клятву верности Генриху VII, но король-то ему ни в чем не клялся!
— Позвольте спросить, сир, — нарочито небрежно начал Дэвид.
— Спрашивай.
— Что случится после того, как восстание будет подавлено, а Уорбек схвачен или убит? Признаетесь ли вы, на какую уловку мы пошли, или осудите меня за участие в этом предприятии и вышвырнете на другую сторону пролива?
Король задумчиво сдвинул брови.
— Мы не заглядывали столь далеко вперед, и, следует признать, напрасно.
— Прежде чем до этого дойдет, я могу обнаружить доказательства того, что я незаконнорожденный, и просто исчезну, сняв все свои претензии. — Произнося эту фразу, Дэвид вдруг подумал: «А может, Генрих не стал рассматривать упомянутую им возможность лишь потому, что не ожидал, что новый ложный претендент доживет до момента, когда это станет злободневным?»
— Неплохой вариант, — милостиво согласился Генрих.
— Но от него будет отдавать трусостью, если я сниму претензии слишком поздно. — Дэвид покачал головой. — Я бы предпочел сохранить за собой право бороться на вашей стороне, если такая необходимость возникнет.
— И для меня было бы честью, если бы ты снова сражался бок о бок со мной. — Генрих хлопнул вассала по плечу. — Так значит, когда события станут развиваться, как нам нужно, когда мы побьем претендента, мы обязательно расскажем обо всех оказанных тобой услугах.
Дэвиду очень хотелось попросить его королевское величество поклясться в этом. Может, Генрих даже не отказал бы ему — но как бы он поступил, если бы король все же отклонил такую просьбу?
* * *
Уже через час после прибытия монарха объединенная кавалькада — всадники Дэвида и королевская свита — покинула лесное убежище. Куда именно они направлялись, Маргарита не имела ни малейшего представления. Ее верховую лошадь и выделенного Астрид пони привел к двери хижины темноволосый мужчина, представившийся оруженосцем Дэвида, хотя он был одного возраста с последним. Он передал привет от своего командира и просьбу присоединиться к отряду. Несколько минут спустя Маргарита и Астрид влились в несущееся галопом войско.
Маргарита думала, что через какое-то время Дэвид, возможно, отстанет от своих людей и поедет рядом с ней, поведает о том, что они с королем обсуждали во время приватной беседы. Ее терзали сомнения относительно сделанного королем предложения, страхи и тысяча вопросов, которые она хотела выплеснуть на Дэвида. Конечно, у него хватает обязанностей, и она не станет просить его пренебрегать ими ради нее, но ведь он мог бы улучить минутку и сообщить ей, куда они направляются и что станут делать, когда доберутся до места?
Он не появлялся. Похоже, он полностью переложил заботы о дамах на своего оруженосца.
Мужчина представился им как Орландо Сиенский, хотя англичане звали его Оливером. Он был очаровательным негодником: копна непослушных черных вьющихся волос, горящие темные глаза, лукавая улыбка сатира. Хотя фигура у него была скорее коренастая, ростом он не вышел, а держался с большим апломбом. По его словам, он сопровождал Дэвида в походах вот уже шесть лет или даже больше — после своего пленения на турнире. Не имея ни денег для выкупа, ни родственников, которые могли бы заплатить за его освобождение, он уже думал, что лишится всей своей собственности: лошади и конского снаряжения, доспехов, щита и меча. Когда Дэвид предложил ему должность оруженосца, он свернул флаг своего древнего рода, снял рыцарский плюмаж с шлема и с благодарностью согласился. Поскольку Дэвид не любил излишних формальностей, двое мужчин стали товарищами по турнирам и сражались бок о бок на поле битвы. Более того, они стали друзьями.
Астрид итальянец не очень-то понравился. Он, процедила она сквозь зубы, во-первых, слишком очарователен, а во-вторых, ведет себя недостаточно уважительно. Она сердито щурилась на него и презрительно фыркала, когда он осыпал ее любезностями. Она также изо всех сил старалась держать своего пони между его лошадью и кобылой ее госпожи, но этот процесс немного походил на попытки щенка отпугнуть мастифа. И тот факт, что в ответ на ее презрение оруженосец лишь довольно поглаживал свои усики, только заставлял ее кипятиться еще больше.
Маргарита, возможно, и не обратила бы внимания на то, как относится ее маленькая служанка к Оливеру, если бы не знала, что Астрид провела с Дэвидом и его мужчинами несколько недель. Возможно, у карлицы были веские причины для такой неприязни.
— Вам известна цель нашего путешествия, сэр? — Раз уж нельзя задать вопрос самому Дэвиду, решила Маргарита, то следует воспользоваться тем, что его оруженосец — весьма многообещающий источник информации. Однако спросила она с нарочитой небрежностью, как бы вскользь, словно ответ не имел для нее совершенно никакого значения.
