– Если не умеешь плавать, то не уходи так далеко от берега в следующий раз, – рявкнул Дру. – Ты же чуть не утонула!
Огорченная Тори наблюдала, как пика с рыбой плывет вниз по течению. В глаза ей бросилась банка с фасолью, которую Дру все еще держал в руке.
– Ужин, – проговорил он, бросая ей банку. – Это не ахти что, но не уплывет и не убежит, так что можно есть спокойно.
Тори с унылым смирением уселась на мокрую траву и принялась за еду. Фасоль! Боже, чего бы она ни отдала сейчас за сочный и мягкий бифштекс. Она даже на целые сутки перестала бы перечить этому голубоглазому олуху, если бы он предложил ей что-нибудь повкуснее этой чертовой фасоли.
Направляясь к лошадям, Тори увидела одежду Дру, развешенную на кустах. У нее сердце замерло при мысли, что она может увидеть его обнаженным. Любопытство мучило ее. Конечно, прятаться в кустах и подглядывать нехорошо, но именно так Тори и поступила.
Ее нетерпеливый взгляд натолкнулся на пару босых ног, потом на узкие бедра. Она привстала, чтобы увидеть все.
Щеки ее заалели… Те античные мужские статуи, которые ей приходилось видеть в музеях, не шли ни в какое сравнение с этим восхитительным представителем мужской половины человечества. Греческие боги выглядели бледно рядом с Дру Салливаном.
Продолжая свой практический урок анатомии, Тори раздвинула ветки, и ее взгляду открылась заросшая волосами широкая грудь Салливана с сильно развитой мускулатурой. Тори и представить себе не могла, что мужчина может быть так прекрасно сложен. Она задрожала, по телу разлился жар от захватывающего зрелища. Касаться этой шелковистой груди, изучать каждый дюйм этой великолепной плоти…
Тори была очень разочарована, когда Дру повернулся к ней спиной и направился в глубину зарослей. Тори нетерпеливо ожидала, когда он появится снова, а дождавшись, продолжала наслаждаться видом нагой загорелой плоти. Хуберт ни в чем не мог сравниться с Дру, Тори была в этом уверена. Это был мужчина, который завораживал женщину, даже если бы ей самой не хотелось в этом признаться. Но разве можно не обратить внимания на человека, который лучится такой жизненной энергией, который источает столько очарования, столько земной чувственности?..
Испуганный крик сорвался с ее губ, когда кто-то схватил и дернул ее за ногу. Перепуганная до смерти, она решила, что Дру обошел кругом и заметил ее в кустах. Но это оказался не Дру. Вместо Дру Тори увидела перед собой беззубое, заросшее щетиной лицо какого-то бродяги. Не успела она вцепиться ногтями в наглую рожу, как он с мерзкой улыбочкой набросился на нее. Ее дикий вопль был заглушен самым мерзейшим на свете поцелуем. Запах виски и табака вызывал тошноту. Тори пыталась спихнуть с себя наглеца, чьи руки обшаривали ее тело. Но как она ни старалась, вырваться не удавалось, а отвратительное существо пыталось овладеть ею.
Когда его рука скользнула к застежке на брюках, Тори сделала последнюю попытку и рванулась что было сил. Дикий страх переполнял ее, и она боролась, как могла. Ее шокировала мысль, что этот мерзавец совершит насилие, а ей даже не удастся позвать на помощь Дру. Зная, что надеяться остается только на себя, она пустила в ход зубы и ногти…
Неожиданно неуклюжее тело насильника поднялось в воздух и полетело вперед, ударившись о дерево. Не веря в свою удачу, она подняла глаза и увидела Дру, который стоял над ней, обернувшись мешком. Он был в ярости. Одного его взгляда было бы достаточно, чтобы до смерти перепугать кого угодно.
Тори лежала на земле, прикрываясь разорванной рубахой и пытаясь отдышаться. Никогда в жизни она не видела, чтобы один мужчина бил другого до крови. Дру набросился на незнакомца с невероятной злобой. Если у нападавшего на Тори негодяя оставались зубы к моменту нападения, то, вероятно, теперь от них уже ничего не осталось. Дру избивал его с силой, которой было бы достаточно, чтобы уложить гориллу.
Потеряв сознание, бродяга ударился о дерево и затих. Но Дру все еще продолжал молотить его, как плотник, вбивающий гвозди в доску. Наконец он остановился, тяжело дыша.
Когда Тори поднялась на ноги, он схватил ее за руку и повернул, чтобы она могла увидеть омерзительного негодяя, распростертого на земле.
– Погляди, что случается, Чикаго, когда не обращаешь внимания на происходящее вокруг! – крикнул он. – Хорошенько погляди на него. В лесах полно таких воров и бродяг. Всегда нужно держать ухо востро. Никогда не надейся, что в лесу ты совершенно одна; что бы ты ни делала, прислушивайся к тому, что происходит. И никогда не забывай об этом.
После пережитой беды Тори необходимо было просто опереться на надежное плечо, а не выслушивать лекцию о вреде глупости. Грубость Дру разбудила в ней гнев, и она отплатила ему той же монетой, не выбирая выражений.
– Ладно, мистер Все-Вижу-и-Все-Знаю, вы тоже не слишком-то хорошо прислушивались и приглядывались, – проговорила она язвительно. – Вы даже и не заметили, что я… – Лицо ее запылало.
Одна бровь Дру поползла вверх, он насмешливо смотрел на покрасневшую девушку.
– Что ты подглядывала за мной, пока я голый ходил в кустах? – закончил он за нее.
Лицо ее стало пурпурно-красным, а на губах Дру заиграла ехидная усмешка.
– Надеюсь, твоя женская любознательность удовлетворена, или мне снять мешок, чтобы ты смогла рассмотреть то, что ускользнуло от твоего внимания, так сказать, с близкого расстояния.
Никогда в жизни Тори не была так смущена! Ничего не скажешь, глаза этого мужчины зоркие, как у орла. Черт бы его побрал – он расхаживал перед ней голый, прекрасно зная, что она сидит в кустах и подглядывает за ним. Какой негодяй!..
От унижения из глаз ее полились слезы, и Дру пробормотал:
– Боже Всемогущий, ты прекратишь или нет? Сегодня уже пролилось немало воды. Нет никакой нужды увлажнять землю вторично. Ты не первая женщина, которая подглядывает за голым мужчиной!..
Вымотанная так, что словами не передать, Тори высвободилась из его рук и отошла в сторону. Она хотела накричать на него, но мысли путались, она была так расстроена, что боялась, как бы слетающие с языка слова не оказались бессвязными.
– Кстати, Чикаго, – протянул Дру, принимая картинную позу. – Тебе, надеюсь, понравилось то, что ты увидела?
Тори обуздала свою злость и заставила себя говорить связно, чтобы поставить этого негодяя на место.
– Уж вы-то, конечно, отвернулись бы, доведись вам увидеть меня обнаженной, – насмешливо проговорила она.
– Конечно, я бы отвернулся, – заявил он с благородным негодованием. – Подглядывать нехорошо!
Тори окончательно вышла из себя.
Не отдавая себе отчета в своих действиях, она со злостью начала срывать с себя одежду.
