Ознакомительная версия.
— Эй, парень, перестань. — Артур опустился подле ребенка на корточки. — Я ведь с тобой. А волки всегда пугаются, когда появляется рыцарь с мечом.
Малыш перестал всхлипывать и повернулся к Артуру. Он был большеголовый и круглолицый, с серыми глазами, слегка оттянутыми к вискам, и широким, чуть заостряющимся книзу подбородком. Странно, но Артуру показалось нечто знакомое в его облике. Однако он не стал раздумывать на этот счет и принялся объяснять ребенку, что на вид этот волк, конечно, страшный, но на самом деле он очень добрый. Есть старая сказка, как этот волк нашел голову убитого злыми людьми короля и оберегал ее. Поэтому он и скалится, чтобы никто не забрал у него находку. Но когда придут монахи, он уйдет и позволит им ее забрать. Так что бояться не нужно. Да и вообще, этот волк с огромными зубами каменный. Поэтому его можно даже погладить, вот тут, по животику. Что Артур и сделал.
Ребенок слушал, потом улыбнулся и тоже погладил каменное изваяние. У него была такая улыбка… Тут Артур и сам засмеялся, когда малыш вскарабкался ему на колено. Как же доверчивы дети! Но на покрытом кольчугой колене малышу, наверное, неудобно, подумалось Артуру, и он поднял его на руки, стал внимательно рассматривать.
— Тебя как зовут?
— Принц Вилли. Я искал маму.
Артур вздрогнул. Но тут в галерее появился худой длиннолицый монах и поспешил к ним.
— Ох, Вилли… — Он протянул руки к мальчику, но малыш не хотел отпускать рыцаря и даже надул губки, когда монах его забрал. — Беда с этим ребенком. Он все время пытается сбежать и ищет матушку. Но что мы можем поделать, если она сама отказалась от него, отдав нам. И, прости Господи, может, эта леди и права, если учитывать, какой безбожник его отец.
— Вы говорите о принце Юстасе и… — Артур набрал в грудь воздуха, — и о Милдрэд Гронвудской?
— О них, сэр. Миледи мало интересовалась этим ребенком, он вечно жил на попечении нянек, но теперь, когда Юстас привез Вилли сюда, в ней, похоже, проснулись материнские чувства. Но, судя по всему, ненадолго, если она предпочла, чтобы ее сына воспитывали монахи нашей обители.
— Так она не любит этого славного малыша?
— Как вам сказать. Я видел, как она смотрит на него, — в этом взгляде были любовь и забота. Но я же сказал, что его отец — чудовище, и мальчику воистину лучше будет у нас. Идем, Вилли.
Он уже развернулся, когда Артур неожиданно заградил им путь. Смотрел на мальчика, потом протянул к нему руки.
— Пойдешь ко мне, Вилли?
Тот сразу протянул ручонки, просиял. А Артур едва не выронил его, когда брал. Смотрел на ребенка не отрываясь.
Улыбка мальчика… Она так меняла его, и он становился неимоверно похож на… Генриха Плантагенета. Как такое возможно? Какие-то дальние родственные связи потомков Вильгельма Завоевателя? Мать Генриха была внучкой короля Вильгельма и кузиной короля Стефана, тоже внука Завоевателя по женской линии. Так что Генрих и Юстас были троюродными братьями. И все же такое сходство?..
Малыш продолжал улыбаться, и Артур вдруг понял, кого он ему напоминает. Императрицу Матильду, которую тоже так меняла улыбка. Он был похож на мать Генриха Плантагенета… и мать самого Артура!
Молодой человек с трудом проглотил ком в горле.
— Сколько ему лет? Когда он родился?
— О, это мне доподлинно известно. Леди Милдрэд говорила, что Вилли родился в день памяти блаженного Папы Римского Аникета, семнадцатого апреля два года назад. А еще она сказала, что он родился недоношенным, но вполне крупным, чтобы…
Но Артур уже не слушал. Его поразила собственная догадка, и он стал подсчитывать в уме, потом даже принялся загибать пальцы. О, он хорошо помнил, когда в Гронвуд-Кастле была большая ярмарка и они с Милдрэд уехали в Тауэр-Вейк, а оттуда поплыли на празднование дня Тела Господня в монастырь Святой Хильды, — это было восемнадцатого июля. Но прибыли они туда только под вечер, а весь тот дождливый и сияющий день провели в охотничьем домике в фенах. Это было одно из самых сладких воспоминаний Артура, ибо там Милдрэд стала его женщиной. А через девять месяцев родила сына, который поразительно похож на мать Артура Матильду Анжуйскую!
Артуру вдруг захотелось кричать, но вместо этого он высоко поднял Вилли и несколько раз подкинул. Малыш пришел в восторг и радостно засмеялся. Господи, как же он был похож на Матильду! Артур тоже засмеялся, потом схватил сына — в этом он уже не сомневался! — обнял, прижал к себе и пошел не ведая куда. Монах сзади окликнул их, но Артур шагал по галерее не останавливаясь, свернул на углу и, продолжая двигаться, пересек по периметру весь дворик и все с той же ошалело счастливой улыбкой вышел к растерянно ожидавшему монаху.
— Сэр, что с вами? Вы добрый человек, раз так радуетесь ребенку, но смею напомнить…
О да, Артуру надо взять себя в руки, вспомнить, что ему предстоит, но радость его была так огромна, что он несколько минут просто стоял, закрыв глаза и прижимая к себе Вилли. Своего сына! И пусть кто-то при нем еще посмеет сказать, что этот чудесный малыш — порождение чудовищного Юстаса!
— Одну минуту, святой отец, — сказал он, когда бенедиктинец все же собирался унести мальчика. При этом он торопливо стал тянуть ворот кольчужного оплечья, достал блестящий крестик на тонком шнуре и надел его на ребенка. — Пусть это всегда будет с ним. А если кто спросит, говорите, что это ему дал отец. Слышите? И никогда больше не упоминайте при нем о Юстасе!
Монах, уходя, все время оторопело оглядывался, а Артур смотрел на мальчика, который сначала с интересом рассматривал блестящий крестик, потом поднял голову, увидел, что рыцарь остался позади, и вдруг протянул к нему руки и заплакал, стал вырываться.
Но монах свернул за угол, и тоненький плач Вилли вскоре стих, поглощенный толстыми стенами монастыря. У Артура защемило сердце. Он прижался лбом к холодной каменной стене и закрыл глаза. Постояв так некоторое время, вновь открыл их. Он понял, в каком аду жила все это время Милдрэд, если даже не поняла, что ее сын не ребенок Юстаса.
Мимо шел знакомый послушник, и Артур окликнул его. Пусть принесет пива! Ибо Артуру есть за что выпить. За своего сына! И за мать ребенка, которую он больше не намеревался оставлять жертвой чудовища!
Но для этого еще надо было пленить самого жестокосердного Юстаса. Артур пошел к своим людям, сказал, что вскоре их вынужденный отдых в монастыре должен окончиться, и велел готовиться, проверить оружие и амуницию. Когда он заметил, что Рис с Метью тоже стали облачаться, остановил их.
— Тут и без вас есть кому сражаться. Я не сомневаюсь в вашей отваге и сноровке, но хочу попросить… Здесь есть мальчик, монахи считают, что он сын Юстаса. Но это мой сын, и, что бы ни случилось со мной, вы должны позаботиться об этом малыше. Его зовут Вильям, он рыженький. Постарайтесь увезти его из аббатства, не хочу, чтобы его судьбой распоряжался этот выродок принц. Справитесь? Впрочем, я знаю, что могу на вас положиться.
Ознакомительная версия.
