Илейн начала вставать, намереваясь спуститься и посмотреть сама.
— Нет, не смотри туда, не делай этого! — Уильям прерывисто дышал, но ее нужно было уберечь хотя бы от этого.
На спицах колеса, поддерживаемые обрывками длинного вощеного плаща, висели останки Джона Сайдблоссома. Уильям скорее свалился, чем спешился с лошади. Он побрел к краю дороги, и его стошнило.
Илейн послушно осталась на козлах. Но по лицу Уильяма догадалась, что именно он увидел. Она видела падение Сайдблоссома и поняла, что должно было случиться. Тут же осознав все остальное, девушка задрожала. Уильям помог ей спуститься с козел и отвел в сторону.
— В повозке есть одеяла. Накрой лошадей…
У Илейн стучали зубы, но она придерживалась того, чему ее научили. Если она будет думать о чем-то, кроме лошадей, то просто сойдет с ума. Уильям и так смотрел на девушку, словно у нее не все в порядке с головой. Он принес одеяла, накрыл одним Илейн, вторым — труп, который кому-то придется убрать с повозки, прежде чем ее можно будет сдвинуть с места.
— Накрой лошадей, пожалуйста, — повторила Илейн, глядя прямо перед собой.
В принципе, он мог сделать и это. В первую очередь лошадей нужно где-то привязать. И подумать страшно, что повозка вновь сдвинется с места и потащит труп дальше. В паре ярдов стояли деревья, но туда лошадей придется вести. Может быть, стоит их распрячь… Уильям неловко принялся возиться с уздечками.
К счастью, лошади не пытались сдвинуться с места, они стояли, тяжело дыша, бока их подрагивали. Лишь Приятель медленно побрел к Илейн, и она схватила поводья. Уильям позаботился о лошадях. Он делал все механически, стараясь не думать о том, что произошло…
— Тим… — произнесла Илейн. — Ты…
— Я говорил с ним, Лейни, он в порядке.
Или нет. Уильяму вспомнилось искаженное от боли лицо Тима. Только не думать… Он обнял Илейн. Келли залаяла.
Лейни плотнее закуталась в одеяло.
Внезапно Приятель навострил уши, даже упряжные лошади зашевелились.
— Топот копыт, — прошептала Илейн. Она задрожала сильнее. — Думаешь, он…
— Илейн, Джон Сайдблоссом мертв. Он больше ничего не может тебе сделать. Я думаю, Тим послал за нами людей… Ты не могла бы заставить собаку замолчать? Почему она всегда лает, когда к тебе прикасается мужчина?
Уильям поднялся.
— Она не на всякого лает, — прошептала Илейн.
Джей Хэнкинс, кузнец, на своей длинноногой кобылке был первым, кто нагнал их. Вслед за ним прибыли констебль, мировой судья, а также Эрни и Мэтт.
— Боже милостивый, мистер Мартин! Как вы ухитрились остановить здесь повозку? — Хэнкинс смотрел на дорогу над обрывом. — А где тот тип, который…
Уильям кивнул в сторону пропитавшегося кровью одеяла.
— Это был несчастный случай. А остановила повозку Лейни…
Илейн удивленно смотрела на него. Куда подевался хвастливый Уильям, который практически в одиночку избавил Ирландию от английских захватчиков?
— И все равно, очень храбро с вашей стороны, мистер Мартин. У этого человека наверняка было оружие… Вы в порядке, мисс Лейни?
Мэтт помог подняться Лейни, которая снова задрожала. Но на этот раз Келли лаять не стала.
— Думаю, здесь потребуются некоторые объяснения, — произнес констебль, поднял край одеяла и скривился. — Но сначала нужно убрать это… все это. Есть у нас двое мужчин с крепкими желудками? И как нам доставить девушку домой?
Илейн повернулась к Мэтту Гавейну.
— Тим?.. — снова спросила она.
Мэтт пожал плечами.
— Не знаю, Лейни. С ним доктор. Но он был в сознании, говорил вполне членораздельно и все нам объяснил. Сейчас мы пошлем Хэнкинса на его скаковой лошади домой. Пусть приведет карету, и вы снова будете с Тимом. Может быть, Джей и новости привезет…
Илейн отчаянно покачала головой. Ей было ужасно холодно и дурно от страха, но лучше-то не станет, если она прождет здесь, на улице, еще целый час.
— У меня есть скаковая лошадь, — произнесла она и указала на Приятеля. — Он сумеет преодолеть этот путь еще раз.
— Вы собираетесь ехать верхом, мисс Лейни? — поинтересовался констебль. — В таком состоянии?
Илейн оглядела себя. Платье испачкалось и порвалось, на запястьях остались следы от веревок, а судя по тому, как болит голова, на лице у нее кровоподтеки и ссадины. Но ей так хотелось к Тиму…
И тут ей вспомнилась бабушка. Илейн попыталась улыбнуться, но слова ее прозвучали почти серьезно:
— Если не можешь ехать верхом, значит, ты умер.
Больше всего Илейн хотелось пуститься в галоп, но она пожалела Приятеля и ограничилась легкой рысью. Однако сопровождавшие ее Мэтт и Джей тем не менее покачали головами по поводу заданного ею темпа.
— Вы ведь ничем не сможете помочь ему, мисс Лейни, — произнес Джей.
Илейн бросила на него убийственный взгляд, но не ответила. Она слишком устала и замерзла, чтобы разговаривать. На самом деле больше всего ей хотелось расплакаться. Несмотря на это, она держала себя в руках и даже попыталась завести Приятеля в конюшню, когда они подъехали к дому Ламбертов. Мэтт принял у нее поводья Приятеля.
— Идите же…
Илейн, спотыкаясь, прошла через прихожую, салон… где все еще были гости, взволнованно переговаривавшиеся между собой. Но она не обращала внимания ни на кого из тех, кто пытался заговорить с ней. Наконец она добралась до коридора перед той частью дома, где располагались кухня и комнаты Тима…
Илейн рухнула только тогда, когда увидела Тима, лежавшего в своей постели. Такой же притихший и бледный, как в первый день после трагедии. Не может быть, после всего, чего он сумел достичь! Она истерично всхлипнула и не удержалась на ногах.
Берта Лерой подхватила ее.
— Ну, ну, Лейни… Мы ведь не собираемся сдаваться! Роли? У вас здесь есть виски?
— Лейни! — послышался голос Тима.
Илейн отстранила Берту и дотащилась до постели Тима. Он сел, когда она опустилась на колени рядом с кроватью.
— Этот безнадежный Уильям действительно сделал это? Боже мой, я думал, мне придется отколошматить его, чтобы заставить сесть на коня! А потом он еще собрался спорить по поводу направления!
— Тим, ты… — Илейн прижалась лицом к его ладоням, ощупала его тело… никаких бинтов… хотя слегка вздрогнул, когда она коснулась его левого бока.
— Довольно большие синяки, — произнесла Берта Лерой, подавая Илейн бокал. — Но он ничего не сломал себе, не переживайте.
Илейн снова расплакалась, на этот раз от облегчения. Она отпила из бокала и встряхнулась.
