— Так она моя?
— Да. — Мойра зевнула. — Когда она была совсем маленькой, сходство было не заметно. А сейчас… С каждым днем она все больше становится похожей на тебя, а это… нечестно. Поскольку это я… сделала всю… работу. — Мойра закрыла глаза. Лекарство, видимо, окончательно подействовало.
— Даже во сне ты самая необыкновенная женщина. Я таких не встречал, — сказал ей Роберт.
Он почувствовал истинное облегчение, услышав голос Стюарта и еще чей-то — громкий и аристократический. Помощь пришла.
От ошеломительной новости о том, что он отец, у Роберта слегка кружилась голова, но он нашел в себе силы выбраться из экипажа, чтобы руководить спасением Мойры.
Теперь, когда ты служишь в министерстве, я уверен, что к тебе обращаются со своими просьбами самые различные люди. К счастью, у меня нет никакого другого дела, кроме поисков амулета Херстов. Ты подтрунивал над моими амбициями, но я положу жизнь на то, чтобы вернуть его туда, где ему и надлежит быть, — в нашу семью.
Представляю, как ты сейчас качаешь головой, но, поверь, брат мой, очень хорошо иметь в жизни цель, и это гораздо лучше, чем изо дня в день просто существовать. Когда тебе наскучит играть в кошки-мышки с людьми дурной репутации, предлагаю и себе найти цель в жизни. Пожалуй, это поможет твоей беспокойной натуре обрести покой.
Из письма Майкла Херста своему старшему брату Роберту, получившему должность в министерстве внутренних делОна медленно просыпалась, вглядываясь в темноту огромной серой кареты. Было холодно. Она посмотрела на свои руки — на них были аккуратно надеты перчатки. На ногах — простые коричневые туфли, в которых обычно ходят служанки. «Как странно. Я не помню, чтобы покупала такие».
Не понимая, где она находится, Мойра выглянула в окно. Местность была мирной, почти идиллической — зеленые холмы, голубые озера, залитые летним солнцем луга с чудесными цветами. А откуда-то издали приближалась девочка на большом черном жеребце.
Мойра подалась вперед. Неужели это Ровена? Словно в ответ девочка помахала рукой. Мойра тоже помахала и засмеялась, глядя, как девочка скачет на этом великолепном коне.
Мойра была счастлива оттого, что девочка была так близко и в безопасности. Если она высунет руку в окно, то сможет дотронуться до развевающихся на ветру волос Ровены… но тут вдруг карета поехала быстрее, и конь начал отставать.
Мойра попыталась высунуться из окна, но не смогла. Местность за окном мелькала все быстрее, а потом превратилась в сплошное смазанное пятно. А Ровена отставала все больше и больше.
Мойра хотела закричать, но голос не слушался. Карету качало из стороны в сторону. Мойра схватилась за край сиденья, но тут карета перевернулась, она поплыла по воздуху и…
Мойра вздрогнула и открыла глаза. Она была в полутемной комнате, освещенной лишь пламенем в большом, изысканно украшенном камине. Сердце все еще отчаянно билось. Это был сон.
Тяжело дыша, она откинулась на гору подушек, чувствуя себя слабой и обессиленной. «Что со мной случилось? Где я? Где Ровена?»
Она схватилась за край одеяла и рассеянно отметила дорогое покрывало, тяжелый голубой полог кровати. Где бы она ни оказалась, это была роскошная спальня.
Мойра повернула голову, но виски пронзила сильная боль. Закрыв глаза, Мойра приложила ладонь ко лбу и обнаружила толстую повязку. «Моя голова. Что случилось? Я… Я преследовала Роберта, пытаясь опередить его, завладеть шкатулкой и… О!» Наконец-то она вспомнила и аварию, и боль в голове, и склонившееся над ней озабоченное лицо Роберта.
А Ровена? Мойра стала мучительно вспоминать, пока до нее не дошло… Ровена все еще в руках Энистона.
К глазам подступили слезы, но Мойра усилием воли заставила себя не расплакаться. Голова болела, глаза горели, и мучила такая жажда, что Мойре казалось, будто у нее распухли губы и язык.
Она приподняла голову и увидела Роберта. Он спал в кресле возле кровати. Его голова свесилась набок, волосы были взлохмачены, на щеках многодневная щетина.
Это был один из тех редких моментов, когда она видела Роберта не таким идеально одетым, как обычно. Его камзол был перекинут через спинку кресла, ворот рубашки расстегнут, галстук отброшен в сторону. Под ее взглядом он шевельнулся, но не проснулся. Глаза по-прежнему были плотно прикрыты веками с густыми ресницами.
И зачем только мужчине такие ресницы, с раздражением подумала она и вытащила полу ночной рубашки, запутавшуюся у нее между ног. Было жарко и…
— Ты проснулась, — услышала Мойра голос Роберта. Он стоял возле ее постели с засученными рукавами.
— Да, — прохрипела Мойра. — Проснулась. Мне жарко, у меня болит голова, я очень хочу пить и…
Он засмеялся и поцеловал ее в лоб.
Этот неожиданно нежный жест снова вызвал у нее слезы. Она не знала, что сказать.
Роберт, видимо, тоже, потому что он отвернулся и налил в стакан воды.
— Как же ты всех нас напугала.
— Как долго мы здесь?
— Почти пять дней. Ты что-нибудь помнишь?
— Я помню, что мы хотели обогнать твою карету и что произошла авария.
Роберт поднес стакан к ее губам и позволил сделать глоток.
— Ты ударилась головой и потеряла сознание. После того как мы приехали сюда, у тебя поднялась температура. Был день, когда мы не знали, выж… — Он поставил стакан и протянул ей мокрую салфетку.
— Ты такой добрый. — Трясущимися руками Мойра протерла лицо. Ощущение было божественным, и она закрыла глаза, наслаждаясь им. Потом вздохнула и отдала ему салфетку. — Спасибо.
— Не стоит. — Он приложил ладонь к ее лбу. — Врач был прав, сказав, что кризис пройдет.
«Я ничего не помню».
— Где мы?
— Мы гости сквайра Макдоналда и его жены Анны. Твой экипаж перевернулся в полумиле от их дома. Так что нам повезло. — Он оглядел хорошо обставленную комнату. — Дом очень приятный, и хозяева тоже очень милые люди. Сквайр обожает бренди, так что в знак благодарности я пошлю ему ящик этого напитка.
— Я сделаю то же самое, — сказала Мойра, удивившись заботливости Роберта. Она вдруг похолодела от неожиданной догадки. Неужели она что-то наговорила, пока была без сознания? Неужели сказала про Ровену? Боже! Только не это! Сердце бешено заколотилось. — Дай мне еще немного воды.
— Если ты сможешь сесть, я налью тебе лимонада, который нам оставила хозяйка. Она была уверена, что ты очнешься сегодня вечером. — Он помолчал. — Я сказал нашим гостеприимным хозяевам, что мы муж и жена.
