«Иронии?!»
Лорд Гаррон покачал головой и улыбнулся, увидев, как голова Мерри лежит на худых коленях Миггинс. Она снова спала.
— У меня нет кровати для вас, сэр, — сказал он. — Мебели не осталось, и я посчитал, что раскладной стол и скамьи более важны для вашего комфорта.
Хотя Бернелл ожидал этого, новость все же оказалась отвратительной. Но он примирился с неизбежным.
— Я этого опасался и потому привез с собой много одеял. Наша великодушная королева наслаждается, составляя списки, а ее фрейлины добавляют все новые пункты. Она умеет все сделать как полагается, наша добрая королева. Только вот тратит слишком много чернил на промежуточные списки.
— Помню, ее величество настаивала, чтобы ее дамы тоже составляли списки, для лучшего контроля, — сказал Гаррон. — Большинство леди не умеют писать, так что она заставляла их диктовать списки писцу. Но поскольку они и читать не умеют, непонятно, как прочтут то, что в этих списках написано. Так что вряд ли они могут быть полезны.
— Пф! — фыркнул Бернелл. — Совершенно абсурдная вещь — леди, знающая грамоту, хотя я, естественно, никогда не скажу ничего подобного нашей прекрасной королеве.
— Пожалуй, действительно не стоит. Надеюсь, вы не возражаете против того, чтобы спать на одеялах в хозяйской спальне. По крайней мере там тихо. Мерри говорит, что мыла нет во всем замке. Она собирается завтра же сварить.
— Мерри… — медленно протянул Бернелл. — Интересное имя для бастарда какого-то священника. Милорд, она ведет себя и держится как леди. Говорит как леди. Я нахожу это крайне странным.
— Признаю, в ней есть некая загадка.
— Хм, — буркнул Бернелл. — Бастард есть бастард. С другой стороны, она кажется куда более обворожительной, чем остальные мои знакомые леди. Я вижу в ней доброту, энтузиазм и немалые знания. Говорите, она загадка? Почему вы употребили именно это слово, милорд?
— Можете представить ее толстой?
— Ни в коем случае!
— Мерри! Проснись! — окликнул Гаррон. — Королевский секретарь желает поблагодарить тебя за великолепный обед.
Миггинс тронула девушку за плечо. Та встрепенулась, и даже на расстоянии Гаррон увидел в ее глазах проблеск смущения и страха, прежде чем она осознала, что находится в полной безопасности.
— Мерри!
Она неспешно поднялась, одернула платье, пригладила волосы и подошла к нему.
— Что ты думаешь о нашем новом раскладном столе? — спросил Гаррон.
— Чудесный, милорд. Но у нас нет кровати для благородного и доброго посла государя. Гилпин говорит, что Алерик собирается завтра же сколотить две кровати. Одна — для вас, сэр.
Бернелл от удовольствия покраснел. Посол!
Он всегда верил в свое призвание, и красноречие было одним из многих его талантов, но стать послом… всегда оставалось мечтой сердца. Он буквально просиял и расплылся в улыбке.
— Спасибо за превосходный обед! А что случилось с твоим отцом?
— Он погиб в день Страшного суда.
— Кажется, я слышал, как ты называла это днем Опустошения, — закинул удочку Бернелл.
Выражение лица девушки мгновенно приняло непонимающее выражение.
— День Страшного суда, опустошение — какая разница? — бросил Гаррон, не отрывая взгляда от девушки. Бернелл с его острым умом испытывает ее, старый ублюдок.
А Бернелл внимательно рассматривал ее, особенно волосы.
— Сожалею о смерти твоего отца, тем более что ты осталась совсем одна. И что теперь будешь делать, дитя мое?
Гаррон сообразил, что готового ответа у нее нет.
— Как я уже сказал, сэр, она пока что ведет здешнее хозяйство и, как всем видно, в этом преуспела. Что будет дальше? Посмотрим.
— Знаешь, кто первым назвал это днем Страшного суда? Черный Демон?
Мерри повернулась и крикнула:
— Таппер! Кто первым назвал это днем Страшного суда?
— Черный Демон! Когда сидел на своем огромном боевом коне во главе отряда своих людей, объявил, что явился, дабы осуществить день Страшного суда и покарать нас, если не отдадим ему серебряные монеты. Потом сказал, что пощадит нас, если лорд Артур выступит вперед и сдастся, признав все свои преступления. Но лорд Артур к тому времени был уже мертв. Только Черный Демон не поверил Элкинсу, начальнику гарнизона лорда Артура. Тогда Мерло посмеялся над ним, и все солдаты ему вторили, считая себя в полной безопасности и вообразив, что перед ними напыщенный щеголь! Все были уверены, что даже после смерти сэра Артура смогут выдержать осаду.
— И правильно верили, — кивнул Бернелл. — Уорем не так легко взять. Как же Черный Демон ухитрился проникнуть в крепость?
В зале стало тихо. Все прислушались.
— Предатель провел нескольких солдат через потайной ход, ведущий на берег, — вздохнул Таппер. — Пока Черный Демон угрожал солдатам и все внимание было устремлено на него, изменник не дремал. Когда Черный Демон закончил речь, внутри уже было достаточно солдат, чтобы захватить Уорем. Никто не сообразил, что Черный Демон разделил отряд. Страшный день, сэр, страшный…
Таппер повесил голову.
— А кто придумал называть его Черным Демоном? — поинтересовался Бернелл.
— Он сам себя так назвал, — откликнулся Таппер. — Сказал, что это его имя и что мы никогда не забудем его, если доживем, чтобы поведать обо всем, что здесь было.
Бернелл долго молчал, поглаживая подбородок.
— Кто-нибудь знает этого человека?
Присутствующие горячо заспорили. Наконец повар Баллик громко прокричал:
— Нет, сэр, никто не знает! Он не снимал шлема! Был одет во все черное, а его конь — настоящее чудовище, тоже черный как смоль!
— А его штандарт?
В зале снова поднялся шум, но никто не помнил штандарта.
— Я ничего не знаю о серебряных монетах, украденных, по мнению Черного Демона, сэром Артуром, — поклялся Гаррон.
— И сколько же всего было монет?
Гаррон понял, что Бернелл думал о доле короля.
Он проводил Бернелла в хозяйскую спальню. За ними следовал слуга Бернелла Дилкин, худощавый старик с согбенными плечами и страдальчески-терпеливым лицом. Дилкин тащил кипу одеял. К облегчению, но не удивлению Гаррона, он увидел, что Мерри успела убрать и вычистить большую комнату, которая теперь была абсолютно пуста, отчего шаги эхом отдавались от каменных плит. Дилкин привык спать на полу, он всегда проводил ночи у кровати господина. Гаррону вдруг показалось, что слуга и господин с совершенно одинаковым выражением лиц обводят взглядом комнату.
Когда он вернулся в большой зал, к нему подобралась Миггинс. Рядом тут же оказался Таппер.
