Девушка слегка растерялась, почувствовав неожиданный всплеск симпатии к спавшему в ее комнате малышу.
— Но если он рожден в законном браке, почему его бросили столь замысловатым образом? В этом нет смысла.
Доминик вздохнул и немного сполз на стуле. И девушка внезапно заметила, каким усталым он выглядит, какие темные круги у него под глазами. Крестный всегда казался ей энергичным, даже неукротимым. Но сегодня он выглядел намного старше своих сорока двух лет.
Стил подался вперед и обхватил руками колени. Он смотрел на Доминика серьезным напряженным взглядом, очень удивившим Джастин.
— А что с запиской? — спросил он. — Удалось получить какую-нибудь дополнительную информацию?
— Ничего ценного, — ответил Доминик. — Не беспокойся о ней.
— Как же я могу не беспокоиться? — удивленно возразил Гриффин. — Я же видел твою реакцию на нее. Что ты от меня скрываешь?
Глаза Доминика сверкнули, словно изумруды на солнце. Он больше не выглядел уставшим, измученным заботами и тревогами стариком, словно по мановению волшебной палочки превратившись в человека могущественного и смертельно опасного.
— Я же сказал, — твердо проговорил он, — не беспокойся о ней. Более того, я настаиваю, чтобы ты перестал о ней думать.
Стил медленно встал. На его губах заиграла вызывающая циничная улыбка.
— Кажется, Доминик, ты вознамерился меня испугать? Если так, должен тебя разочаровать.
Губы Доминика сжались в тонкую линию, его загорелое лицо стало непроницаемым. Он тоже встал. Волны гнева и разочарования, исходившие от него, казалось, прокатывались по комнате и с грохотом разбивались о стены.
— Тебе следовало бы испугаться, Гриффин. Лично я испуган.
Потом он развернулся, чеканя шаг, вышел из комнаты и с силой захлопнул за собой дверь. Подобное поведение было настолько несвойственно человеку, по мнению Джастин, всегда бывшему олицетворением дисциплины и самоконтроля, что она проводила его взглядом, разинув рот.
— Это интересно, — медленно проговорил Гриффин, ни в малейшей степени не встревожившись. — Похоже, не только наш маленький гость умеет хранить секреты.
Джастин неохотно проснулась. Когда у нее наконец открылись глаза, темнота и тишина в доме показались абсолютными, и она поняла, что до утра еще очень далеко.
Ее что-то разбудило, какой-то звук, проникший сквозь пелену усталости, окутавшую ее после еще одного долгого дня. Возможно, вернулся хозяин дома и ее разбудили его шаги. Хотя… Стил двигался тихо, словно дикая кошка. Раньше она слышала его шаги, только когда бодрствовала — занималась ребенком или помогала Роуз.
Вздохнув, она повернулась на бок, прижала к груди подушку и понадеялась, что сумеет опять уснуть. Однако, несмотря на усталость, ей это не удалось. После непонятной сцены, разыгравшейся накануне в гостиной, она долго думала о возможном происхождении Стивена. Ее не могла не тревожить связанная с ним тайна — ведь как только они установят личность малыша, она сможет вернуться к своей обычной жизни.
Мыслями она снова и снова возвращалась к приводящему в замешательство столкновению между хозяином дома и ее крестным. Причем занимало ее не то, что они сказали друг другу, а то, чего не сказали. История их отношений явно была давней и более важной, чем предполагала Джастин. В свое время она спросила об этом Доминика, но тот лишь сказал, что знает Гриффина Стила много лет и считает его важным источником информации. Теперь Джастин не сомневалась, что крестный сказал не всю правду, далеко не всю. Но даже если бы она продолжила расспросы, ей все равно не удалось бы вытянуть из него больше.
Да и рассчитывать, что некую дополнительную информацию сообщит хозяин дома, было бы глупо. После внезапного ухода Доминика она даже не пыталась скрыть свое удивление, но мистер Стил, пробормотав фразу о секретах, извинился и покинул гостиную, словно ничего необычного не произошло. Джастин очень хотелось пойти за ним и потребовать объяснений, но, поразмыслив, она решила, что это бесполезно. Стил, как и Доминик, не раскроет рта, да и все эти секреты по большому счету не ее проблема. Ее дело — заботиться о ребенке и никому не мешать. Джастин это всегда понимала, точно знала, когда можно задавать вопросы, а когда следует держать рот на замке, и за это Доминик ее так высоко ценил.
Совершенно ясно, что в создавшейся ситуации наиболее уместной является последняя стратегия.
Усилием воли она выбросила эти мысли из головы и уже начала дремать, когда ее снова разбудил посторонний звук.
Тихо выругавшись, она села и принялась всматриваться в темноту. На этот раз она заметила под дверью, ведущей в комнату Роуз, тусклый свет, потом услышала тихий говорок ребенка и шлепки босых ног по полу.
Отбросив одеяло, Джастин отодвинула полог кровати и спустила ноги на пол. Невольно задрожав — в комнате было прохладно, она поспешно надела халат, нашарила ногами тапочки, вытащила из-под халата длинную косу и поспешила к двери, ведущей в соседнюю комнату.
Заспанная и взъерошенная Роуз расхаживала взад-вперед по комнате. Подол ее тонкой льняной сорочки взлетал при каждом повороте. Она пыталась укачать маленького Стивена, который, к сожалению, взирал на нее широко открытыми глазами.
— О боже, — тихо прошептала Джастин, закрыв за собой дверь. — У него опять колики?
Роуз пожаловалась:
— Нет. Похоже, он просто не хочет спать. И он не голоден, я это точно знаю. Ел всего полчаса назад. — Она наклонилась к малышу и потерлась носом о его щечку. — Ты решил меня угробить, дорогой?
Стивен гугукнул в ответ и расплылся в беззубой улыбке. Он явно был чрезвычайно доволен тем, что не спит вместе со своей кормилицей в середине ночи.
Джастин поискала глазами второго малыша. Сэмми, слава богу, крепко спал, раскинув маленькие ручонки.
— Может быть, стоит положить его в колыбель? — предложила Джастин. — Не могу поверить, что он не хочет спать после того, как бодрствовал целый день.
Роуз покачала головой.
— Он поднимает крик, как только я кладу его в колыбель, мисс. Как правило, я не возражаю, но сегодня Сэмми не давал мне спать полночи, а как только он угомонился, проснулся этот. Видимо, у него большие планы на вторую половину ночи.
Джастин взглянула на колыбель, поставленную у камина. Она, конечно, могла бы посидеть рядом и попытаться укачать малыша, но это все равно не даст Роуз столь нужного ей отдыха.
— Значит, так, я возьму его к себе, — наконец сказала она. — Если ты не отдохнешь, то утром будешь не такой веселой и красивой, как всегда.
