Ознакомительная версия.
— Не знаю, почему ты все еще остаешься моим агентом, — проворчал Найджел. — Ты никогда не делаешь так, как тебе советуют.
— Зато всегда выполняю свою работу, не так ли? — хмыкнул Руперт, направляясь к двери.
Всю ночь Ребекка металась без сна, потому что не могла не думать об Ангеле. Она так ворочалась, что Элизабет, уже поздней ночью, вышла из себя и велела ей лежать спокойно.
Нужно узнать, действительно ли Ангела зовут Рупертом Сент-Джоном. Узнать, что он делал в комнате Найджела. То же, что и она? Или просто навещал друга? И кто этот Найджел, за которым шпионит Сара?
Утром ей очень хотелось выспаться, но, к сожалению, ничего не получилось: Флора приходила рано, да и Элизабет ужасно шумела, скорее всего намеренно, чтобы разбудить соседку. Настроение и поведение леди Марли ничуть не улучшились. Скорее наоборот. Элизабет что-то бормотала, хлопала дверцами гардеробов, оставила на полу гору одежды и даже толкнула Ребекку, протискиваясь мимо нее.
Первое, что сделала Флора, — ногой отшвырнула одежду в сторону, что развеселило Ребекку, однако, как ни странно, не вызвало никакой реакции у Элизабет. Нельзя было забывать главного: вчера Флора ясно дала понять, что она не личная горничная Элизабет и не нужно было так считать лишь потому, что она любезно согласилась уложить волосы соседке своей госпожи. Благодаря стараниям Флоры Элизабет выглядела очень хорошенькой. И хотя та буквально рычала на Ребекку, все же в присутствии горничной старалась придерживать язык.
Ребекка надеялась, что отыщет ответы на все вопросы… если продержится во дворце целый день. Нужна ли Саре причина, чтобы отослать ее домой? Если и так, Ребекке вряд ли стоило волноваться. Она была уверена, что Сара не захочет, чтобы случившееся прошлой ночью выплыло на свет. И Ребекка сказала Саре, что больше не сделает ничего, что идет вразрез с ее моральными принципами.
Через час, когда она пришла в покои герцогини, ей повезло еще раз: Эвелин оказалась одна в комнате. Она была уверена, что Эвелин знает все происходящее во дворце, хотя бы потому что пробыла здесь дольше, чем Ребекка. Схватив один из квадратов с узором для вышивания, Ребекка уселась рядом с Эвелин и, обменявшись с ней приветствиями, спросила:
— Вы знаете Найджела?
— Найджела Дженнингса?
Ребекка не знала его фамилии, но все же утвердительно кивнула. В конце концов, сколько людей с таким именем могут жить во дворце?
— Я слышала, что он один из побочных детей короля, хотя не взял фамилию Фицкларенс, как большинство из них. Старый король Вильгельм имел столько бастардов от своей любовницы-актрисы, что и сосчитать невозможно. Я не знакома с ним и вряд ли узнала бы при встрече. — Тут Эвелин наклонилась ближе к Ребекке и прошептала: — Однажды я слышала, как леди Сара обозвала его так неприлично… даже повторить не могу! Полагаю, она его не выносит.
— Но почему? — удивилась Ребекка.
Эвелин пожала плечами:
— Мне удается многое слышать и многое понять. Полагаю, это нечто вроде состязания: выиграет тот, кто сумеет первым доложить королеве самые пикантные сплетни.
Ребекка на секунду потеряла дар речи от изумления. Значит, Сара поставила ее в крайне неприятное положение лишь потому, что пыталась разузнать очередную сплетню?!
— Но разве не вы говорили, что поручения Сары каким-то образом связаны с дворцовыми интригами? — поинтересовалась Ребекка. — Какое отношение имеют к этому сплетни?
— А разве это не одно и то же? Раскрытые секреты, разоблаченные тайны могут стать пищей для сплетен и скандала. А кто больше королевы может быть заинтересован в том, чтобы заглушить скандал в самом зародыше?
Однако Ребекка так и не смогла поверить, что Сара охотится всего лишь за сплетнями!
Она принялась прилежно вышивать. Несколько минут прошло в молчании, прежде чем она небрежно заметила:
— Вчера вечером я видела Элизабет с необычайно красивым молодым человеком. Он даже напомнил мне ангела — своей внешностью, разумеется.
— Забавно слышать это от вас, — хихикнула Эвелин. — Дамы прозвали его святым. В шутку, разумеется, потому что святости в нем ни на грош! Просто это игра слов! Видите ли, его зовут Руперт Сент-Джон.[1]
Ребекка понимала, что на этом следует остановиться. Она узнала, что он не солгал. Но у нее накопилось столько вопросов о нем, что она просто не смогла сдержаться.
— Не прикидывайтесь скромницей, — упрекнула ее Эвелин. — Я видела, как вы с ним танцевали. И Элизабет тоже. Господи, как она ревновала! До чего же она глупа, воображая, что он будет ей верен! Ведь Сент-Джон сам сказал, что обожает разнообразие! Да-да, это его слова!
Вот как? Значит, он действительно гоняется за каждой юбкой?
— Так он флиртует со всеми без разбора?
— О Господи, конечно! Даже со мной!
— Это его вы должны были отвлечь поцелуями? — предположила Ребекка.
— До чего же вы проницательны, Бекка! — усмехнулась Эвелин. — Да, Сара хотела узнать, серьезно ли он интересуется Элизабет, тем более что последнее время его часто видели в ее обществе. Вот только не понимаю, почему бы ей самой не спросить. Насколько мне известно, они друзья.
Вот как? Они с Сарой друзья? Неудивительно, что он знал, в каком дворцовом крыле она живет!
— И когда вы спросили, ухаживает ли он за Элизабет с серьезными намерениями, он ответил, что любит разнообразие?
— Именно. Тон у него был шутливым, но, учитывая, сколько женщин перебывало в его постели, я ничуть не сомневаюсь, что он сказал правду. Мои надежды рассыпались в прах. Клянусь, он ни к чему не относится серьезно, не говоря уже о женщинах. Поэтому позвольте мне сделать доброе дело, предупредив вас: вполне естественно, что вы находите его обворожительным. Как все мы. Вы солгали бы, утверждая, что не испытываете к нему некоторого влечения. Тут нет ничего удивительного: этот человек божественно красив. Только не сделайте той же ошибки, что сделала Элизабет: не принимайте всерьез его ухаживания.
— Я запомню, — улыбнулась Ребекка.
— Он может быть невероятно дерзким, — неодобрительно прошептала Эвелин. Судя по румянцу, вспыхнувшему на щеках, она тоже стала объектом этой дерзости. — Пусть это не станет для вас большим потрясением.
— Как стало для вас?
Эвелин печально вздохнула:
— Он обращается одинаково со всеми женщинами: будь то леди или судомойка. Полагаю, таковы все распутники, однако меня не учили, как вести себя с подобного рода людьми.
Ребекку тоже не учили ничему подобному. Но вдруг Эвелин преувеличивает и Руперт Сент-Джон не обращается с женщинами так откровенно дерзко? И все же вчера он не задумываясь схватил ее за грудь!
Ознакомительная версия.
