Он провел ладонью по густым волосам Элис, затем, чуть приподнявшись, осмотрелся. Оказалось, он совсем не помнил, как они сюда добирались. Он даже не помнил, как она уложила его и накрыла одеялом. Гиббону было стыдно за свою слабость, но вместе с тем он испытывал гордость за Элис, за свою женщину. Да, Элис была его женщиной, даже если она этого еще не знала. И наверное, ему придется потрудиться, чтобы объяснить ей это. Но как бы то ни было, такая женщина стоила трудов…
Погрузившись в мечты о будущем, Гиббон вдруг осознал, как хорошо сделалось у него на душе от этих мыслей. К тому же он понял, что чувствует себя прекрасно – слишком хорошо для человека с такими ранами, пролежавшего так много времени на солнце. Правда, тело кое-где еще побаливало, но все же он чувствовал в себе достаточно сил, чтобы загнать зайца им с Элис на обед.
Гиббон осторожно приподнял руку своей спутницы и уставился на ее запястье. Следы были едва заметны, однако он сразу их узнал. Было ясно: Элис напоила его своей кровью. «А не много ли я выпил?» – подумал он в испуге.
Окинув Элис внимательным взглядом, Гиббон тут же успокоился. Щеки ее были розовыми, дыхание – глубоким и ровным, а пульс прекрасно прощупывался. Хорошее питание и кровь, которую она пила последние несколько дней, сделали свое дело. Элис стала гораздо сильнее, и у нее даже хватило сил на то, чтобы вызволить его из плена.
Он осторожно обнял ее, затем провел ладонью по ее спине. Уткнувшись носом в чудесные волосы Элис, Гиббон сделал глубокий вдох, вдруг, подняв голову, расплылся в улыбке. Он без труда опознал этот запах. То был запах возбуждения. И он точно знал, что именно разбудило в Элис похоть. Желание проснулось в ней оттого, что она дала ему отведать своей крови.
Снова улыбнувшись, Гиббон облизнул губы. Он до сих пор ощущал этот сладковатый привкус, это ощущение счастья, что дарила ему кровь Элис. Вкус ее крови все еще жил у него во рту. Этот вкус ужасно возбуждал, и ему хотелось пить еще и еще…
Гиббон провел ладонью по ее щеке. До сих пор желание, которое он испытывал, не находило удовлетворения, но теперь стало ясно: она наконец-то сбросила с себя оковы страха и готова слиться с ним воедино. Когда между мужчиной и женщиной возникает влечение, делиться кровью друг с другом – акт очень интимный. Легкий и пьянящий аромат возбуждения, что испытала Элис, должно быть, очень ее испугал, но все же она была здесь, спала, прижавшись к нему.
Осторожно приподняв голову Элис, Гиббон прикоснулся губами к ее губам. Он почувствовал легкие угрызения совести из-за того, что собирался ее соблазнить, воспользоваться вспыхнувшим в ней желанием, но, поразмыслив немного, Гиббон решил не обращать внимания на укоры совести, ибо для него было совершенно очевидно: они с Элис созданы друг для друга, предназначены друг другу судьбой. Но для того чтобы все у них сложилось наилучшим образом, она должна была убедиться: любовное соитие не причиняет физической боли, а насилие – это совсем другое. Он должен был проявить нежность и страсть, чтобы она по-настоящему излечилась от душевных ран, что нанес ей Каллум своей жестокостью.
Гиббон был почти уверен: как только они с Элис соединятся, страх покинет ее окончательно. Во всяком случае, он очень на это рассчитывал.
Покрепче прижав к себе Элис, Гиббон разбудил ее поцелуями. Проснувшись, она тотчас же ответила на поцелуй, и его плоть мгновенно отвердела. Сейчас на ней была лишь тонкая льняная сорочка, но ему не терпелось сорвать и ее. Он страстно желал прижаться к ее обнаженному телу, желал соединиться с ней и сделать ее своей.
Элис тихонько вскрикнула, когда Гиббон на мгновение ее приподнял и уложил себе на грудь. Она почти сразу же почувствовала, что в ней снова проснулось желание – нет, не проснулось, а вспыхнуло с ошеломляющей силой. Почувствовав, как к ней прижалась возбужденная плоть Гиббона, она со стоном пробормотала:
– Ты уже исцелился? Силы к тебе вернулись?
Она в восторге содрогнулась, когда его мозолистые ладони легли ей на бедра.
– Да, вернулись… – ответил Гиббон и тут же застонал, почувствовав, как Элис крепко прижалась к его изнывающей плоти. – Я все еще ощущаю твою кровь. Твоя кровь сейчас – в моей крови.
И в тот же миг Элис почувствовала, что от этих его слов еще сильнее возбудилась. Возбудилась и в то же время немного смутилась из-за внезапно возникшего у нее желания отведать крови Гиббона. Она всегда считала жажду крови своим проклятием, но сейчас ей хотелось не просто крови – кровь Гиббона стала и ее кровью. Громко застонав при этой мысли, Элис легонько укусила его за плечо, и тотчас же раздался его ответный стон, переходящий в рык.
Заглянув ей в глаза, Гиббон прохрипел:
– Сними рубашку, девочка. Я хочу почувствовать твое тело своим телом.
Элис тотчас уселась на него верхом и стащила с себя сорочку, и в тот же миг его ладони прижались к ее груди. Он стал легонько теребить ее отвердевшие соски, и Элис, закрыв глаза, снова застонала, наслаждаясь его ласками. Внезапно он обхватил ее за талию и привлек к себе. Затем принялся целовать ее груди, покусывая сосок. Элис вскрикнула от пронзившего ее наслаждения.
Теперь стоны вырывались из ее горла один за другим, причем с каждым мгновением она все сильнее возбуждалась, и стоны ее становились все громче.
А потом Элис вдруг почувствовала, что в ее теле как будто что-то образовалось… И она сразу же поняла, чего хотело ее тело. Да, сомнений быть не может, она желала Гиббона, страстно желала соединиться с ним, пусть даже в душе ее еще гнездился страх.
Судорожно сглотнув, Элис проговорила:
– Войди в меня, войди…
Она хотела слезть с него, чтобы лечь на спину, но Гиббон, удержав ее, сказал:
– Нет-нет, любовь моя, оставайся наверху.
– Я не понимаю. – Она взглянула на него с удивлением: – Наверху?
– Возьми меня в себя, моя девочка.
Элис молча кивнула и, в очередной раз застонав, попыталась соединиться с ним. Но Гиббон тотчас же почувствовал, что уже не может вытерпеть ни мгновения. Обхватив Элис за талию, он немного приподнял ее над собой, а затем стал медленно опускать. Еще через миг он вошел в нее и замер ненадолго. Он знал, что должен действовать осторожно, и изо всех сил сдерживал себя. Почувствовав, что Элис начала двигать бедрами, он еще глубже вошел в нее и тогда уже полностью отдался страсти.
Прошло совсем немного времени, и Элис, содрогнувшись всем телом, громко выкрикнула его имя, а затем со стоном опустилась ему на грудь и вонзила зубы в его плечо.
Гиббон замер на несколько мгновений; ему безумно хотелось снова испить ее крови, хотелось почувствовать ее вкус. Но до шеи Элис он не мог дотянуться, поэтому взял ее за руку и поднес запястье к губам, вонзив клыки в ее нежную плоть. Элис при этом задрожала в экстазе, – он вошел в нее последний раз и, резко приподнявшись, тоже содрогнулся.
