Ознакомительная версия.
А что она может решить? Разве что сбежать к нему ради вящего позора.
Юлия Пизония вернулась в плохом настроении (слуги уже забыли, когда оно бывало хорошим). Мучила жара и невозможность наполнить ванну хорошей водой. Здесь, у полноводной Сарно, недостатка воды никогда не было, но сейчас и Сарно обмельчала, и вода в ней, как и везде, вонючая.
— Надо ехать в Рим!
Юста ломала голову над тем, как поговорить с бабушкой на интересующую ее тему. Потом решила не ходить вокруг да около, а честно сказать, что думает.
— Меня познакомили с Порцией Постумием.
— Познакомили? Где и кто?
— Познакомил брат Флавии Кальв, он приятель Порция, а познакомили прямо на играх, которые тот оплатил. Перед гладиаторскими боями.
Юлия Пизония смотрела на внучку, прикидывая, что заставляет ту говорить. Что-то не так, обычно Юста молчала по поводу предстоящего замужества.
— Тебе не понравился Порций?
Юста пожала плечами:
— А что в нем могло понравиться? Следы попоек на лице? Севший голос? То, что важничал, словно петух перед курицами? Или что смотрел на меня так, словно я уже его рабыня и обязана аплодировать каждому слову?
— Что-то ты слишком сурова к Порцию. По-твоему выходит, он просто монстр, а мне говорили другое — вполне симпатичный молодой человек, в меру умный, в меру разговорчивый, в меру красивый… Всего в меру.
— Нет там никакой меры! Я не заметила.
Юлия Пизония немного растерялась, что бывало с ней крайне редко. Ей и самой совершенно не нравилось поведение будущего мужа Юсты, но что же поделаешь?
Но это оказалось не все, следующий вопрос внучки поставил ее в тупик.
— Почему Гай Корнелий Лентулл отказался на мне жениться?
— Почему тебя это беспокоит? У тебя есть жених…
— Бабушка, я спросила.
Юлия Пизония со вздохом поменяла позу, делая знак рабыне, чтобы помахивала большим опахалом активней.
— Он собирался жениться на какой-то простолюдинке, которая должна была родить его ребенка.
— Родила?
— Не знаю! — раздосадованно оттолкнула оказавшееся слишком близко от лица опахало Юлия.
— Ты знаешь, что они друзья с Порцием?
— Кто, этот Корнелий Лентулл?
— Да, Гай.
— А ты откуда знаешь?
— Я знакома с Гаем Корнелием Лентуллом.
— Ты?! — бабушка ужаснулась настолько искренне, что Юсте стало ее жалко.
— Да. Он наставник гладиаторов в школе Калена.
Вот теперь старухе стало плохо по-настоящему.
— Ты… знакома… с гладиатором?! Ты…
— Он не гладиатор, а наставник, и от этого он не перестает быть Гаем Корнелием Лентуллом, бабушка.
— Слышал бы твой отец!
— Почему мой отец выбрал для меня Порция?
— Потому что Постумии — древний уважаемый род.
— Но в каждом роду бывает урод. Порций — пьяница и гуляка, об этом знают все Помпеи.
— Но для тебя главное не это.
— Я не пойду замуж за Порция. Лучше в весталки.
Сказала просто так, в сердцах, но Юлия рассердилась окончательно.
— Кто внушил тебе эти ужасные мысли? Кто познакомил тебя с гладиатором? Это Флавия Руфа?! Ты больше шагу не сделаешь с виллы. Будешь сидеть здесь под замком до самой свадьбы.
Юсту посадили под замок, а сама Юлия отправилась в Помпеи разбираться с допустившими такую страшную ошибку Руфами.
Гавий Руф своего участия в знакомстве Юсты с Гаем не отрицал, но ошибкой это вовсе не считал. Если честно, то ему было не до таких мелочей, с вулканом творилось что-то непонятное, в воздухе висело напряжение, то и дело трясло, от чего валились очередные участки не отремонтированных после последнего землетрясения зданий…
Руф, который входил в городской совет и отвечал за градостроительство, разрывался на части, пытаясь успеть всюду, а тут матрона с глупыми вопросами. Ну, познакомил Юсту с Гаем, что в этом плохого?
Удивительно, но Юлия тоже почувствовала, что в Помпеях всем не до нее.
— Гавий, будет землетрясение!
— Я знаю, об этом все говорят, — поморщился Руф.
— Отправь жену за город.
— У меня нет крепкого загородного дома.
— Тогда ко мне на виллу.
— Спасибо, но мы будем вместе, пока Флавия не родит.
— Значит, и сам езжай с ней в Геркуланум! Там и родит. Вспомни, Юста родилась в день землетрясения, но ни одна колонна даже не треснула. У меня все крепко.
— Хорошо, я подумаю.
— Познакомь меня с этим Гаем.
Руф обомлел окончательно:
— Зачем?
— Хочу посмотреть, в кого это влюбилась моя внучка.
— Она… она сказала, что влюбилась?
Юлия фыркнула, как рассерженная кошка. До чего же глупы эти мужчины! Когда нужно сказать, из них слова не вытянешь, а как произнести какую-то глупость, так пожалуйста.
— Она и сама этого не поняла еще. Но я уже давно живу на свете и знаю, как ведут себя влюбленные. Он стоит того?
Гавий мгновение помолчал, а потом кивнул:
— Стоит.
— А почему тогда сбежал?
— Был вопрос чести. Теперь такого нет. К тому же тогда он не знал Юсту.
— А теперь знает? Давно они знакомы?
— Беседовали пару раз. Все время у меня на глазах. Ничего наедине.
— Дурак ты, Руф. Если бы она с этим Гаем переспала, я бы выдала ее за него, а так надо посмотреть. Познакомь.
— Гай уехал с Каленом за новыми гладиаторами в Капую. Вернутся через пару дней. Посоветовать Гаю соблазнить Юсту?
Юлия снова фыркнула:
— Что это за мужчина, которому нужно советовать соблазнить красивую девушку? Тем более ту, с которой он помолвлен? Договор официально не расторгнут. Ладно, приедет твой Гай, привезешь его ко мне знакомиться. И жену тоже привози, у меня безопасней.
Глядя вслед грозной старухе, Руф думал, что совершенно ее не знает. Ревнительница чистоты вдруг советует Гаю соблазнить свою внучку… А вдруг это ловушка?
Но Гая не было в Помпеях, а городские заботы закружили настолько, что он почти забыл о визите матроны.
Юста не выдержала. Убедившись, что за ней никто не наблюдает, она осторожно коснулась браслета, погладила, потерла… Браслет словно отозвался, он заметно потеплел.
Тогда девушка начала представлять Гая и мысленно ласкать его. Она представляла, как поглаживает атласную кожу плеч, торса… Браслет еще потеплел…
Юста осмелела и стала целовать, но не губы, а шрамы, которые успела заметить. Проводила руками по его телу, однако не опускаясь ниже груди.
Браслет стал горячим и… теперь уже она оказалась во власти горячих рук, умопомрачительного тела и неистовых желаний. Гай там в фантазии сбросил с нее тунику и… посадил на себя. Она видела такое на празднике, но девушки садились на статую бога и делали какие-то движения, а потом долго морщились, видно, от боли.
Ознакомительная версия.
