К удивлению Дианы, Фрэнсис Хоксбери хрипло рассмеялась.
— Лайонел сможет рассказать об этом Диане по дороге в Вест-Индию, — заметила Люция.
При этом заявлении все посмотрели на Лайонела и Диану.
— Люция, — начал Лайонел, — я предпочел бы не…
— Глупости, мальчик мой.
— Так вот в какую сторону дует ветер, — проговорил маркиз, и его зеленые, как у сына, глаза засверкали.
— Нет!
— Нет!
— Точно так же заявляли мой упрямый сын Хок и невероятно упрямая Фрэнсис. Пусть молодые разбираются сами, а мы, Люция, поговорим о делах.
— Прежде всего, — сказал Хок, — нужно дать имя моей дочери.
— Нашей дочери, — поправила его жена. — Мы уже решили — Арабелла Люция. Вам нравится?
— Девочке придется очень постараться, чтобы оправдать свое имя, — заметил маркиз.
— Отличное имя, — откликнулась Люция. — Девочка — настоящий борец, и оно ей подойдет. А теперь, старикашка вы эдакий, давайте оставим молодых.
Диана смотрела, как пожилая пара под руку выходит из спальни.
— Вот чертов старик, — пробурчал Хок.
— Верно, — отозвалась графиня, обняла мужа и уткнулась лицом в его шею.
— Диана, нам пора, — позвал Лайонел.
— Можете полюбоваться нашим отпрыском, — сказал Хок, — а потом прогуляться по саду. Идите.
Графиня улыбнулась.
— Спасибо вам обоим, что приехали.
Диана посмотрела на троих друзей, кивнула и пошла к двери. Лайонел последовал за ней.
— Как они любят друг друга! — вырвалось у Дианы, когда они вышли в коридор.
— Да, любят, — отозвался Лайонел, глядя прямо перед собой.
* * *
Они погостили в Десборо-Холле еще четыре дня. Стояло мягкое и солнечное лето. Диана много ездила верхом, особенно часто — на легконогой гнедой кобыле по кличке Гленда. Девушка восхищалась скакунами, наблюдала, как их объезжает Белвис, жилистый старик, который сразу же проникся симпатией к новой гостье.
«Странно, — на третий день подумалось Диане, — но Лайонел ни разу не зашел на конюшню». Казалось, он избегал этого места, как заколдованной комнаты из сказки или как зачумленного барака.
— Хотите выбрать себе седло? — наконец спросила она.
— Нет, — коротко ответил он.
— Почему?
— Оставим это, Диана.
— Но ведь грумам придется вынести все седла наружу, чтобы вы могли выбирать.
— Оставим это, Диана! — рассерженно ответил Лайонел.
— Вы, милорд, повторяетесь и становитесь скучным.
— По крайней мере, я не настырный, болтливый нахал.
— Нет, вы просто высокомерный, самовлюбленный…
Он резко повернулся и ушел, оставив ее стоять у загона. Белвис пристально смотрел на них.
— Чудно! — сказал конюх. — Простите меня, мисс, но он и в прошлый приезд к их светлости несколько месяцев назад к конюшням и близко не подходил.
— Гм, — пробормотала Диана и нахмурилась. — Он приезжал сюда после разрыва помолвки с Шарлоттой Хавершем?
— Ну да, — ответил Белвис. — А теперь, мисс, ступайте-ка отсюда, а то его светлость молодой лорд уши мне надерет за мои разговоры с вами.
— Хорошо. К сожалению, мы завтра рано утром возвращаемся в Лондон. Я буду скучать по вас, Белвис, и по Десборо-Холлу.
— Удачи вам, мисс, и его светлости милорду тоже.
— Берегите Летящего Дэви, Белвис.
— Я уверен, что он всех опередит на скачках в Нью-Маркете этим летом.
Диана нисколько в этом не сомневалась.
Девушке не хотелось уезжать. Она нашла тут друзей. И, к своему удивлению, полюбила деревенскую жизнь в Йоркшире, этом пустынном и диком краю, с его покрытыми вереском торфяниками. У Дианы было чувство, словно она вернулась домой.
— Разве мы не можем заехать в ваше поместье, тетушка? Пожалуйста… — попросила она Люцию, когда их экипаж заколыхался по дороге.
— В другой раз, моя дорогая. У нас много приглашений в Лондоне. А ты знаешь, что у Лайонела тоже здесь поместье? По соседству с моим, всего в пяти милях от Эскрика.
— Нет, он мне не говорил. — Она вспомнила, что однажды упоминала об удовольствии, которое получает от жизни в деревне, когда они вместе катались. Лайонел тогда что-то безразлично проворчал, после чего ей захотелось его стукнуть.
В Лондон они ехали гораздо медленнее, и Диана лучше познакомилась с Англией. Лайонел не был ни минуты в экипаже, но Диана решительно сказала себе, что ее это вполне устраивает. На подъезде к Грэнтаму Люция спокойно сказала ей:
— Я хочу, чтобы ты как можно больше знала о родах, Диана. Даже при враче, старом дураке, и акушерке — забитом создании, Фрэнсис могла погибнуть вместе с ребенком. Мне представляется, что в Вест-Индии женщины довольно часто умирают при родах. Слушай меня внимательно.
И Диана стала внимательно слушать.
Девушка не знала, что после родов, вечером, когда она пошла спать, Люция вцепилась в Лайонела и стала учить его принимать роды.
— Когда ты женишься, мальчик мой, — не надо так хмуриться! — она, несомненно, забеременеет. Ты должен знать, как ей помочь в сложной ситуации.
— Право, Люция…
— Помолчи, Лайонел, и послушай. Довольно часто случается, что ребенок принимает неправильное положение или, что еще хуже, бывает обкручен пуповиной. Необходимо прощупать, в каком он положении, и даже повернуть его, если это нужно.
— Я никогда не женюсь, Люция, никогда!
— Не старайся перещеголять в глупости собственного отца. Так вот, руки у тебя достаточно большие, но тебе придется быть как можно более осторожным…
Лайонел застонал, но пришлось слушать: выбора у него не было…
— Однако, — сказала Люция в заключение безразличным голосом, — Диана не относится к малорослым, изнеженным дамочкам. Фрэнсис тоже, но у ее ребенка было неправильное положение. Теперь Хок знает, что делать, если у них еще будут дети. Если все пойдет, как положено, у Дианы не должно быть сложностей, но заранее ничего знать нельзя, лучше быть готовым ко всему.
— До-воль-но, — очень тихо и по слогам проговорил Лайонел.
И Люция, знавшая этот тон, отступила. Старушка встала и поцеловала молодого человека в щеку.
— Спокойной ночи, мальчик мой. Не напивайся, а то утром будет адски болеть голова.
Про себя Лайонел согласился с последним замечанием и спустя десять минут был в своей постели. К несчастью, все его мысли крутились вокруг образа Дианы. Во сне он видел Диану со вздутым животом, в котором находилось дитя — его дитя. Он скрипнул зубами.
Утром, едва проснувшись, Лайонел выругался.
За завтраком он сказал Люции:
— Я решил пока не ездить на Тортолу. Может, поеду следующей весной.
Услышав это заявление, Диана выронила вилку, и кусок яичницы упал на скатерть.
— Вам нельзя медлить! Это очень неразумно, Лайонел, оставлять управление плантацией на стряпчего. Они все действуют в своих интересах. Что касается мистера Бимса, то я не знаю его лично, но сильно сомневаюсь, что он отличается от других. Нельзя оставлять ему право принимать решения. Не могу даже представить себе, чтобы на такое решился Оливер Менденхолл. К тому же мой отец говорит…
