Девушки обнялись, и Рудольф представил Джейд.
– Какая честь для нас принимать у себя в доме русскую княгиню! – Элеонора присела в реверансе.
Рудольф снова бросил на нее сердитый взгляд. Малейшая ошибка вроде этой может привести к полному провалу, и все полетит к чертовой матери!
– Я же говорил тебе, что фрау Колтрейн не любит, когда ее называют княгиней. – Он произнес это настолько резко, что и Мэрили, и Джейд изумленно посмотрели на Хэпсбурга. – Вы же сами просили об этом на вокзале, – быстро добавил Рудольф.
– Но зачем же расстраивать из-за этого сестру? – спросила Джейд, видя, что Элеонора готова была расплакаться. – Разве она могла предполагать, что я уже не считаю себя членом царской семьи? Слишком давно я не появлялась в России… Но дело не в этом. – Она взяла Элеонору под руку, показывая свое явное расположение. – В эти дни мне нужно быть очень осторожной и не афишировать свою фамилию. Как это ни грустно, но русский царь сейчас далеко не самая популярная в Европе фигура!
«Не самая популярная, может быть, – подумал про себя Рудольф, – но зато самая ценная».
Они вошли в дом. В холле царил полумрак, и Мэрили, с трудом вглядываясь в контуры помещения, поинтересовалась у Рудольфа возрастом замка.
– Может быть, несколько сотен лет, – безразлично ответил тот. – Я не знаю, как долго он принадлежал моим предкам по отцовской линии. Как я уже говорил, – он жестом пригласил Мэрили и Джейд следовать дальше, – сейчас в замке идет ремонт. Моя бабка несколько запустила свое жилище. Сначала мы хотели сохранить старинный интерьер, но в конце концов решили сделать все так, как нам нравится. – Рудольф немного помолчал и, обвив руками талию Мэрили, доверительно прошептал: – Я буду счастлив выслушать несколько советов от женщины, которая, я надеюсь, однажды станет здесь хозяйкой.
Мэрили ничего не ответила.
– Итак? – взволнованно настаивал Рудольф. В его взгляде читался не то энтузиазм, не то… притворство.
– У тебя прекрасный дом, Рудольф, – только и могла сказать Мэрили.
– Я говорю совсем о другом, ты прекрасно поняла, что я имею в виду.
– А я просила тебя дать мне время на размышление!
Рудольф вздохнул, пытаясь скрыть свое раздражение.
Элеонора повела Джейд показывать ее комнату, а Рудольф отправился с Мэрили на второй этаж. Они поднимались в полном молчании. Лишь у самых дверей комнаты Мэрили Рудольф остановился и тихо произнес:
– Если тебе что-то понадобится, дерни за шнур колокольчика около дверей. На его звон сразу откликнется горничная. Когда ты закончишь свой туалет, ты сможешь найти меня в зале, на первом этаже.
Он повернулся, чтобы уйти, но Мэрили, протянув руку, остановила его:
– Подожди, пожалуйста. – Она чувствовала необходимость объясниться. – Мне будет очень жаль, если я огорчу тебя, Рудольф, но пойми, я не хочу принимать поспешных решений. Может быть, приехав сюда, я совершила ошибку.
– Нет, что ты! – воскликнул Рудольф. Он ласково коснулся ее щеки. Мэрили сама вернула его к теме их взаимоотношений. Рудольф решил этим воспользоваться, чувствуя, что каждое мгновение может быть решающим. – Послушай, Мэрили. Я тебя люблю, и ты это знаешь. Клянусь, что заставлю тебя ответить взаимностью. Если бы ты только знала, как я мечтаю прижать тебя к себе… Вот так…
Он страстно, почти грубо притянул к себе Мэрили и прижался губами к ее губам. Не испытывая никаких ответных чувств, Мэрили не решилась отстраниться, чтобы снова не обидеть Рудольфа.
А вот сам Рудольф был обуреваем чувствами: в нем поднимались волны раздражения и злости. Ему приходилось встречать женщин, которые даже после бурных ласк оставались холодны и бесстрастны. Знаменитый доктор Фрейд, чьи лекции он однажды слушал, называл таких женщин фригидными.
Рудольф подозревал, что Мэрили была одной из них. В таком случае его план соблазнения сильно усложнялся, если не становился вообще невыполнимым. Хотя можно было, например, подмешать Мэрили наркотик или снотворное. Это уже ему придется брать на свою совесть.
Чувствуя все более возрастающее смущение девушки, он выпустил ее из своих объятий.
– Встретимся внизу, моя любовь, – выдохнул Рудольф и поспешно вышел. Надо было срочно сообщить Хэнишу о том, что придется действовать быстрее, чем предполагалось первоначально. Нервозность Элеоноры и пьянство матери могли испортить все дело, но самое главное заключалось в том, что Мэрили и Джейд собирались уехать отсюда намного раньше, чем предполагали «патриоты».
Мэрили поглядела вслед Рудольфу – нет, он не вызывал у нее никаких эмоций. Возможно, она вообще никогда не выйдет замуж. Если ей приходится терпеть унижение, когда она ощущает поцелуи и ласку, то лучше уж жить без любви.
Пусть ее вино прокиснет!
Рудольф влетел в кухню, где Герда, жена Хэниша, готовила чай.
– Где Хэниш?
Герда кивнула на дверь, ведущую во внутренний двор:
– Он уезжает. Просил передать тебе, что забирает машину для какого-то срочного дела.
– Какого еще дела? – с недовольством в голосе спросил Рудольф.
– Не знаю точно. Ему позвонили по телефону, после чего он сразу стал готовиться к отъезду. Больше я ничего не знаю.
Рудольф порывисто распахнул дверь, выбежал на двор и увидел Хэниша, сидящего за рулем «фиата». Машина медленно тронулась с места. Дрожа от ярости, Рудольф окликнул Лютцштейна. Тот недовольно нахмурился, но затормозил.
– У меня нет сейчас времени на объяснения! – предвосхитил он вопрос Рудольфа. – Меня вызывают в штаб, но только не спрашивай зачем, пока я не скажу ни слова. Возвращайся к гостям, поговорим позже.
Хэниш включил мотор, но Рудольф с силой сжал его руку.
– Не торопись, мне надо сообщить тебе кое-что очень важное. Они не задержатся здесь надолго, как я предполагал. Кроме того, Джейд сопровождают телохранитель и горничная. Пришлось срочно ломать голову, как удалить их из замка. Я убедил княгиню поселить их на несколько дней в отель.
– Княгиню! – презрительно фыркнул Хэниш. – Ну что ж! Я обязательно передам твою информацию. Как только вернусь, мы поговорим с тобой подробнее. А о телохранителе не беспокойся. Мы сделаем так, что именно ему и придется доставить Колтрейнам письмо с условиями выкупа.
Вернувшись на кухню, Рудольф передал Герде свой разговор с Хэнишем.
– Меня все это мало касается, – пожала плечами Герда. – Хэниш собирается в Россию сразу после того, как большевики возьмут власть в свои руки. Все в один голос говорят, что Керенский продержится совсем недолго, – вот что меня беспокоит, а мне приходится готовить чай для твоей княгини!
