— Когда мама выходила замуж за отчима, теперь я понимаю, что она думала больше обо мне, чем о себе. Мы были очень бедны и часто голодали, и она беспокоилась обо мне.
И она продолжала еще тише:
— Когда мама… умерла, она… вновь встретилась с папой… и я знала, как она… тосковала по нему, хоть и была окружена богатствами и комфортом, будучи за… моим отчимом.
В ее голосе вновь послышались нотки страха, и граф поспешно сказал:
— Нам остается лишь надеяться, Харита, что каждого из нас ожидает такое будущее, о котором мы мечтаем. Я скрываюсь так же, как и вы. Мы оба беглецы и должны сделать все, чтобы нас не настигли.
— Вы… скрываетесь? — спросила изумленная Харита. — Но… от кого? Кто мог бы угрожать… вам?
Он не отвечал, и она сказала после секундного молчания:
— Я… я полагаю, что это… видимо… женщина.
— Теперь вы пытаетесь догадаться обо всем, — сказал граф, и совершаете ошибку. У вас — свои тайны, а у меня — свои. И тем не менее нам обоим следует быть очень осторожными, чтобы не оказаться в ловушке.
Он рассуждал при этом, что если отчим Хариты ищет ее, то и его наверняка преследует Имоджен.
Он был совершенно уверен, что она не отступит так легко.
Возможно, она постарается поставить его в такое положение, что ему будет очень трудно отказаться от женитьбы на ней.
Граф подумал, что ему, уже давно следовало быть в своем приорате.
Тогда он успел бы велеть слугам ни под каким предлогом не принимать леди Имоджен Бассет.
Хотя это само по себе уже вызвало бы сплетни.
Но он не мог найти никакого иного способа избежать встречи с ней.
Он полагал, что, едва узнав о его побеге, она тотчас отправится в Лондон.
Не найдя его там, она объявится в приорате.
Трудности захлестывали его как волна прилива.
«Что мне делать? Что мне делать?»— спрашивал он себя.
Если она обвинит его в том, что он бросил ее, то вызовет сочувствие среди тех, с кем водила дружбу.
Однако его семья и все более респектабельные члены высшего общества просто сочтут, что он образумился.
«Кто мог представить, что она зайдет так далеко, что попытается принудить меня к женитьбе, — вновь спрашивал он себя, — и призовет к себе всех этих людей, чтобы они засвидетельствовали церемонию?»
Это были сплошь ее друзья, а не его, жалкий сброд, только мечтавший втереться в высшее общество.
Но в их власти распускать сплетни.
Графа коробила сама мысль о том, в какой грязи будет вываляно его имя.
Он думал о смехе, который вызовет эта история у завсегдатаев клубов на Сент-Джеймс-стрит.
«Наилучшее, что я могу придумать, — это поехать за границу», — размышлял он.
Но тут же решил, что это только ухудшит положение.
Никто не скрывается за границей, если не чувствует за собой какой-либо вины.
Он не хотел, чтобы люди говорили, будто он сбежал 01 последствий собственного проступка.
Будучи крайне гордым и щепетильным, он опасался, как бы следующий шаг, который он предпримет, не оказался еще более катастрофическим, чем предыдущий.
Он молчал так долго, что Харита сказала: / — Когда я озабочена чем-то так, как вы, я чувствую, озабочены теперь, лучшее, что я могу сделать, — это помолиться.
— Помолиться? — с удивлением спросил граф.
— Я молилась, когда отчим сообщил мне, что я должна выйти замуж за этого ужасного человека. И тогда Бог — или, может быть, это был папа — сказал мне, что я должна убежать. Поначалу все казалось так трудно, но когда мне была ниспослана эта мысль, все словно пошло само собой.
Она вдруг заметила, что граф смотрит на нее с легкой иронией.
— То, что я говорю, может показаться… странным, — сказала она, — но потом я молилась вновь о ночлеге и нашла вас, а попав сюда вместе с вами, смогла остаться здесь потому, что хозяева подумали, что мы женаты.
Она умолкла на миг и продолжала, улыбнувшись:
— И тогда я поняла, что все это было предопределено и что кто-то заботится обо мне, и напрасно я была так напугана сначала.
Граф молча смотрел на нее.
Он видел, что она говорит ему это просто потому, что верит: молитва поможет и ему.
— Спасибо вам, Харита, — сказал он, помолчав. — Теперь, задумавшись об этом, я думаю, что давно уже не произносил те молитвы, которым в детстве научила меня мама. Возможно, поэтому кое-что в моей жизни и идет не так, как надо.
— Если вы будете молиться, я уверена, что все выправится, — сказала Харита, — хотя, может быть, и не так, как вы ожидаете.
Она рассмеялась чистым, детским смехом и добавила:
— Разве могла я представить, что мне поможете вы с Юпитером? Кто знает, вдруг я тоже смогу помочь вам совершенно неожиданным образом.
— Я могу лишь надеяться на это, — сказал граф. — И прошу вас, Харита, молясь за себя, молитесь также и за меня.
— Конечно, я буду это делать! — сказала Харита совершенно непосредственно. — Я вознесла уже не одну благодарственную молитву за то, что я — о миссис Фримэн «!
Она рассмеялась, и граф вторил ей.
Графа поразило, что подобный разговор с ним вела столь юная девушка, как Харита.
Он не представлял, что так может говорить любая женщина, моложе его матери.
Он вспоминал теперь, как матушка учила его молитвам, когда он был маленьким мальчиком.
Когда он поступил в Итонский колледж, ему казалось таким скучным дважды в день посещать часовни.
А когда он вырос, молитвы стали уже казаться ненужными, поскольку все, чего бы он ни пожелал, казалось, само падало ему в руки как спелый персик.
И вот теперь Имоджен загнала его в западню, из которой не было выхода, в чем, ему приходилось признать это, была его вина.
Чем больше он думал об этом, тем больше осознавал, насколько был слеп: теперь намерения Имоджен женить его на себе казались очевидными.
И в отличие от других женщин, которых он знал, она не позволит ему так просто исчезнуть из ее жизни.
Он вспоминал дорогие подарки, которые оставлял на прощание красавицам, разделявшим его любовные приключения.
Расставания могли сопровождаться слезами и упреками, но никогда — скандалами.
И никогда в глазах множества людей он не оказывался женихом поневоле.
Он хорошо мог представить, что творилось в Тауэрсе и как негодовала Имоджен, обнаружив его исчезновение.
Она, конечно, задалась целью во что бы то ни стало вернуть его.
И в следующий раз возможности для побега уже не будет, И вновь граф задавал себе все тот же вопрос: что, черт побери, ему теперь делать?
И тут, взглянув на сидящую рядом Хариту, так похожую на маленького ангела, он сказал себе, что не стоит поминать нечистого.
Если она права, то ему поможет только Бог.
А может быть, его проблема слишком незначительна для Бога?
