— Бродить, миледи?
Служанка открыла шкаф и стала вынимать оттуда те наряды, которые, как она считала, необходимы леди для утреннего моциона.
— Вы, наверное, хотите посетить магазины, ваша светлость? — спросила горничная.
— Нет, я хочу зайти в контору мистера Вутена. Мне надо поговорить с моим адвокатом, и как можно скорее, — сказала Эмелайн. И спросила:
— Как вы думаете, мистер Тернер может знать, где находится Линкольнз-инн? Это, наверное, где-то в Сити?
Горничная подняла брови, удивляясь такому вопросу.
— Мистер Тернер знает Сити как свою деревню, мэм — ответила горничная. — Но я уверена, что он посоветует вам послать вашему адвокату письмо с предложением явиться к вам сюда, в Сеймур-хаус.
— Но совершенно не обязательно посылать за мистером Вутеном! Я вполне могу сама зайти к нему в офис.
Эмелайн отхлебнула ароматный напиток и от удовольствия даже закрыла на секунду глаза.
— Кроме того, — сказала Эмелайн, — мне просто хочется прокатиться, а это отличная возможность. Когда я уеду в Уилтшир, я, наверное, уже никогда больше не увижу Лондон, потому что вряд ли вернусь.
К удивлению Эмелайн, это вполне невинное замечание вызвало мгновенную перемену в поведении девушки. Ее губы сразу задрожали, а хорошенькие глазки стали мокрыми от слез.
— Не вернетесь, миледи? Но мы думали… мы так надеялись…
Девушка громко всхлипнула.
Эмелайн поставила чашку на стол, откинула одеяло и, подбежав к девушке, взяла ее лицо в ладони.
— Моя дорогая, что я такого сказала? — спросила Эмелайн. — Почему ты плачешь?
— Пожалуйста, — всхлипывала горничная, упав на колени перед Эмелайн. — Не уезжайте!
— Но… я…
— Если вы уедете, то дом закроют. Что тогда станет со мной и с Тернерами? Нас уволят, вот и все. И некуда нам пойти. Нам и так было тяжело последние два года, но все-таки у нас была крыша над головой и что поесть.
Эта мольба прозвучала для Эмелайн совершенно неожиданно.
— Не надо падать передо мной на колени, — сказала Эмелайн. — Я уверена, что от меня ничего не зависит в этом деле.
Сказав эти слова, Эмелайн тут же задумалась. А так ли это? Если с завещанием начнутся разбирательства? Если дело потеряется в суде? Тогда дом действительно могут закрыть, а прислугу уволят. Не желая еще больше расстраивать горничную, Эмелайн ничем не выдала своих мыслей, а просто сказала:
— Утри слезы, Ханна. Ты хорошая девушка.
Служанка вытерла слезы фартуком.
— Простите меня, миледи, — сказала она, всхлипывая.
— Не думай об этом, — ответила Эмелайн и вспомнила, как сама расстроилась вчера вечером, узнав о своем неожиданном увольнении. — Ты говоришь, что тебе некуда больше идти, Ханна. Но разве ты не откладываешь деньги на всякий такой случай?
Ханна покачала головой.
— У меня вообще нет денег.
— Это невероятно, — сказала Эмелайн. — Ведь лорд Сеймур часто бывал в городе, и хоть не возвращал долги, но его поверенный следил за тем, чтобы слуги всегда получали свои деньги. Мистер Чепхэм сообщил мне об этом. Я ему не очень доверяю, но не могу представить, что он мне соврал.
Горничная кивнула.
— Мистер Чепхэм сказал вам правду, миледи. Я, в самом деле, получала свои два фунта и десять шиллингов. Даже когда зеленщик и продавец угля стучали в дверь и требовали вернуть им долги, мы все равно получали свои деньги. Только потом приходил мистер Брофтон, ухмылялся, протягивал руку и забирал все, что мы получили.
— Брофтон? Ты имеешь в виду слугу лорда Амброуза?
Горничная только вздрогнула вместо ответа.
— Какое право имел Вернон Брофтон забирать ваши деньги? — удивилась Эмелайн.
Ханна пожала плечами.
— Никто не давал ему таких прав, миледи. Он просто брал, и все.
— И никто не пытался его остановить?
— Однажды мистер Тернер возразил ему, сказал, что больше такой грабеж терпеть не будет.
— Хорошо! Молодец Тернер!
— Нет, мэм. Ничего хорошего. Мистер Брофтон обругал его, а потом избил. Мистер Тернер упал, а лакей набросился и все бил и бил его, пока бедняга не потерял сознание. «Ты мне должен! Ты мне должен!» — кричал все время Брофтон.
Теперь уже вздрогнула Эмелайн.
— Бедный Тернер! — сказала она. — Это, наверное, ужасно — быть должным такому зверю, как Брофтон. Ты не знаешь случайно, почему он ему должен?
— Нет, мэм, — ответила горничная. — Хотя слышала, как миссис Тернер плакала, пока я отмывала пол от крови. Миссис Тернер пробормотала, что во всем этом виноват Сэмюэл.
Эмелайн удивилась.
— А кто такой этот Сэмюэл?
— Это брат мистера Тернера.
— И ты его знаешь?
— Нет, миледи. Никогда его не видела в глаза. Да и вряд ли увижу. Он на каторге.
— Что? Каторжник?! — воскликнула Эмелайн. — Ты уверена?
— Почти. Миссис Тернер говорила как-то об уровне воды в Темзе, который тогда как раз поднялся, и о том, что это в самый раз для Сэмюэла Тернера. «Его увезут подальше», сказала она.
— Значит, вот как, подумала Эмелайн. Брат Тернера — уголовник. Вернон Брофтон знал об этом и шантажировал Тернера.
Хотя Тернер не мог отвечать за преступление, совершенное другим лицом, пусть даже и его родственником, но все равно, Тернер мог потерять работу, если бы об этом все вокруг узнали. Но почему Брофтон утверждал, что именно Джордж Тернер его должник? Странно! Тем более странно, что Брофтон шантажировал не только Тернера, но и Ханну тоже.
— Все-таки я не понимаю, почему лакей требовал у тебя деньги.
— По множеству причин, миледи, — ответила горничная. — Во-первых, потому, что я видела, как он бил мистера Тернера. А может, мстит мне за то, что я отказалась сходить с ним в паб. Он ведь бандит, а таким не нужна причина. Он берет мои деньги, чтобы показать, что он может их взять.
На это было нечего ответить.
Эмелайн замолчала. Пока горничная помогала ей одеваться, она, однако, поклялась себе, что обязательно проинформирует об этих событиях Лайама. Богатый и влиятельный человек, он в состоянии что-то с этим сделать. Она, разумеется, нет.
Удивительно, но Эмелайн не испытывала сомнений, собираясь обратиться к Лайаму за помощью. Она верила, что он может избавить трех слуг от свалившейся беды и защитить их. Вообще, если она в чем и была уверена, так это в том, что Лайам не откажет ей в просьбе.
Мистер Фенстер Вутен, наоборот, с легкостью отказал ей в просьбе выдать деньги вперед. Когда она пришла в адвокатскую контору, маленький подвижный стряпчий, чьи волосы торчали, как иголки дикобраза, и чья колючесть сочеталась с его волосами, спокойно отклонил ее просьбу. Хотя он согласился заняться рассмотрением завещания лорда Сеймура, но не дал ей ни одного шиллинга.
