— Это кенгуру, — негромко произнес рядом с ее ухом Джонатан.
От его низкого, вибрирующего голоса по ее спине побежали мурашки. Она прерывисто вздохнула и, стараясь перебороть смущение, подняла глаза на усыпанное крупными звездами небо.
Джонатан был в равной степени, что и она, ошеломлен событиями, происшедшими между ними этой ночью. Его характеру не были присущи ни угрызения совести, ни состояние неопределенности. И тем не менее в настоящий момент в нем преобладали именно эти эмоции.
Когда он смотрел на сидевшую впереди него женщину, его глаза загорались свирепым огнем. Он жестко определил ее как красивую, но сварливую самку — рыжеволосую соблазнительницу, которая, по-видимому, привыкла использовать свое тело ради достижения поставленных ею целей.
Джонатан в сердцах обозвал себя идиотом. Ведь он не был похотливым, неопытным юнцом, которого можно заманить в подстроенную женщиной ловушку. Он слишком хорошо знал жизнь, чтобы проявить столь мало разума.
При воспоминании о своем безрассудном поведении Джонатан в бешенстве закусил губу. «Я потерял голову как последний глупец, — со злостью думал он. — Я не должен вновь допустить подобную ошибку. Начиная с этой ночи и впредь мое поведение в отношении этой женщины должно ограничиваться рамками хозяина и служанки. Черт побери, я во что бы то ни стало сохраню эту дистанцию независимо от того, сколь велико будет искушение поступить по-иному».
Когда они вернулись на плантацию, он направил лошадь в конюшню и, прежде чем расседлать ее, с каменным выражением лица стащил Алекс на землю. Она чрезвычайно удивилась, когда увидела, что непокорная лошадь, которой она воспользовалась сначала, самостоятельно нашла дорогу домой. Бросив на животное укоризненный, обвиняющий взгляд, она повернулась к Джонатану.
— Мои чувства, капитан Хэзэрд, не переменились! — упрямо заявила она. — Я не могу оставаться здесь…
— Вы можете, и вы останетесь. — Голос, которым это было сказано, низкий и угрожающий, недвусмысленно свидетельствовал, что он не потерпит дальнейшего сопротивления. Повернувшись к Алекс спиной, он быстро зажег лампу, затем разнуздал обеих лошадей и начал растирать их пучком соломы.
Алекс возмущенно фыркнула, но тем не менее не произнесла ни слова. Пока он работал, она молча стояла рядом, наблюдая за ним. Отметив про себя, что свет лампы красиво оттеняет золотистые пряди его волос, она не ограничилась этим, позволив себе украдкой разглядывать его широкие, сильные плечи и спину, рельефно проступающие сквозь облегающую их ткань тонкой льняной рубашки, а потом взгляд ее скользнул ниже… К хорошо подогнанным бриджам, туго обтягивавшим его мускулистые ягодицы и ноги.
«Он воистину греховно привлекателен, — решила она, вновь почувствовав, как внезапно стеснилось ее дыхание. — Джонатан мог бы заткнуть за пояс любого другого из знакомых мне мужчин», — подумала она. Ее щеки запылали при воспоминании, что она чувствовала в его объятиях, когда он с такой страстной горячностью целовал ее.
Джонатан покончил с лошадьми и поднял лампу. Когда он повернулся лицом к Алекс, она едва не выдала себя, бросив на него виноватый взгляд, но она тут же поспешила скрыть свои чувства под злой бравадой.
— Как это вам удалось уследить за мной? — требовательно спросила Алекс.
— Вам нужно было проявить чуть-чуть больше осторожности, — ответил он. От усилий сдержать улыбку углы его рта подергивались. — Я не такой тугоухий, как вам хотелось бы. — К этому моменту его гнев улегся, и он смог посмотреть на всю эту историю с долей юмора. — За вами было не так трудно проследить. И вам, может быть, окажется интересно узнать, что вы возвращались обратно в Параматту.
— В Параматту? — У Алекс сначала широко раскрылись глаза, но затем она опустила их под пристальным взглядом Джонатана. — Я… я на самом деле должна была попасть в конечном счете в Сидней, капитан Хэзэрд. — Ее слова прозвучали не очень-то убедительно даже для нее самой.
— В конечном счете? Возможно. — Он был удовлетворен, когда она снова растерянно посмотрела на него. Ему нужно было обладать железной волей, чтобы удержаться и опять не прижать ее к себе, ибо она выглядела невероятно соблазнительной и беззащитной в своем порванном, испачканном платье и с взъерошенными, цвета пылающего пламени локонами. — Ну а теперь, после всего этого, вы отбросите мысли о побеге и станете приносить пользу здесь.
— Пользу? — спросила она с вызовом, снова давая волю своей подозрительности.
— Я полагаю, мисс Синклер, что в этом отношении мы пришли к взаимопониманию. — Его манеры стали сдержанными, и в темно-зеленых глазах больше не было и намека на тепло. — Вы станете приглядывать за домом… и ничего больше.
Взяв Алекс за руку, он вывел ее из конюшни. Она подумала, что ей следовало бы оказать сопротивление, но в данный момент она была, честно говоря, слишком усталой для новой стычки. День выдался длинным и изнуряющим, а мысль о том, чтобы отоспаться в мягкой постели под балдахином уже вовсе не казалась ей такой неприятной… если только она надежно запрет дверь изнутри.
Утром следующего дня Алекс проснулась под слабый, странно умиротворяющий стук топора, которым где-то рядом кололи дрова. Лениво потянувшись под одеялом, она открыла глаза, и на мгновение ее охватила паника: Алекс не узнала окружающую обстановку. Секундой позже ее лоб разгладился: она осознала, где находится. Вновь откинувшись на подушки, Алекс вспомнила, что это плантация. Плантация Джонатана Хэзэрда.
Вздохнув, она села в постели. Ее мягкий, затуманенный сном взгляд сначала остановился на окне, а затем на соединяющей две комнаты двери. Мужчина сдержал свое слово — ночью никто ее не побеспокоил.
Слегка удивившись тому, насколько глубок был ее сон, она откинула одеяло и спустила ноги с перины. На ней была чужая великоватая для нее белая льняная ночная сорочка. Ее крупные складки фактически поглотили всю Алекс. Но она тем не менее была благодарна за то, что получила ее хотя бы на время. При мысли о том, что она могла заснуть обнаженной, девушка вспыхнула, а ее смущение удвоилось, как только она вспомнила о близости наглого американца.
Грациозно проведя рукой по своим коротким буйным волосам, Алекс подняла голову и принюхалась. Аппетитные ароматы кофе и бекона доносились до нее из расположенной ниже кухни. Она не могла сдержать улыбки, вспомнив о Тилли. Благодарение Богу, та вновь спасла ее.
Еще один вздох слетел с ее губ. Несмотря на нежелание выполнять роль служанки Джонатана Хэзэрда, Алекс осознала, что обязана помочь ласковой, добродушной Тилли. И конечно же, она предпочтет работать, чем сидеть без дела, наблюдая за тем, как со скоростью черепахи тянется время.
