Перед смертью Сэм написал сыну множество писем, однако этот черствый человек не соизволил ни разу ответить, с горечью думала Сара. Каких только объяснений не придумывал Сэм для столь возмутительного молчания. Сначала он говорил, что, должно быть, его письма просто не доходят до Янси. В конце концов Саре пришлось признать, что такое вполне возможно. Первые месяцы после возвращения Сэма они отправляли письма в «Солнечное ранчо», не зная, что еще в самом начале войны Янси ушел в армию Союза и вот уже четыре года не живет на своем ранчо. Потом Сэм попытался разыскать сына через военное министерство, но и оттуда не дождался ответа. Никто не знал, где может находиться Янси Кантрелл. И если бы мистер Хендерсон не догадался послать на поиски Янси своего помощника, послать с известием о смерти Сэма, то молодой Кантрелл, вероятно, до сих пор не знал бы о смерти отца и о том, что Сара стала его мачехой.
Пульсирующая боль в висках снова усилилась. Сара вернулась в комнату, накинула старенький халат из зеленого бархата и отправилась на первый этаж. Девушка легко отыскала в темноте кабинет Сэма. Переступив порог, она закрыла за собой дверь, быстро зажгла лампу, выдвинула нижний ящик стола и вытащила бутылку бренди, которую Сэм держал «исключительно для медицинских целей», как он часто говорил, лукаво подмигивая. Невеселая улыбка тронула губы Сары. Это Сэм приучил ее к бренди, к напитку, обладающему удивительным свойством снимать напряжение. Она не видела сейчас ничего странного в том, что пьет бренди в кабинете Сэма, где они провели столько памятных часов перед его смертью. Сара налила в стакан из толстого стекла приличную порцию жидкости янтарного цвета, уселась в черное кожаное кресло Сэма и сделала первый глоток.
Через несколько минут приятное тепло растеклось по животу; напряжение, сковавшее Сару в ту самую минуту, когда она узнала, что приезжает Янси, постепенно спадало. И все же как Сара ни храбрилась, приходилось признать: Янси едва ли обрадуется, когда узнает новости.
Конечно, на совести Кантрелла-младшего множество грехов, но Сара никогда не считала, что скупость — один из его недостатков. Скорее всего он спокойно отнесется к тому, что Сэм оставил ей половину «Магнолиевой рощи» и перед самой войной положил в один из нью-йоркских банков крупную сумму на ее имя. К деньгам Янси всегда был равнодушен, но с «Домом голубки» дело обстояло совершенно иначе. Это ранчо принадлежало многим поколениям Альваресов, и семь лет назад Янси прямо заявлял: он не остановится ни перед чем — только бы «Голубка» не перешла в чужие руки! Сара не сомневалась, что Янси придет в ярость, когда узнает, кому сейчас принадлежит земля его предков. По причинам, известным одному Сэму, он завещал «Дом голубки» ей, но сделал очень странную оговорку.
В завещании имелся пункт, в котором говорилось, что она может делать с ранчо все что угодно, но не имеет права продать землю, поскольку формально земля принадлежит ее детям!
Сара сделала еще один глоток. Дети!.. И как такая мысль могла прийти Сэму в голову? Шесть лет у нее был муж, однако не было возможности родить ребенка, а сейчас она овдовела. Сэм же оставил «Дом голубки» ее детям!
Откуда им взяться? Это казалось каким-то безумием!..
Что касается «Голубки», то ясно было только одно: теперь ей можно не беспокоиться, что Янси убьет ее из-за ранчо.
Если она умрет бездетной, то земля перейдет к Бартоломью и Танси. Янси же может получить «Голубку» только в одном случае — если отважится убить всех троих. Правда, имелся еще один бескровный способ завладеть «Голубкой»…
Янси может получить ранчо, если… Сара с трудом проглотила подступивший к горлу комок. «Голубка» будет навсегда потеряна для людей, в жилах которых течет кровь Альваресов, если только она не родит ребенка от Янси!
Господи, спаси и помилуй! Неужели это и было на уме у Сэма, когда он вписывал в свое завещание столь странное условие? Неужели он рассчитывал, что она выйдет замуж за Янси и родит от него ребенка? Неужели полагал, что желание его сына заполучить «Дом голубки» окажется настолько сильным, что Янси сделает все возможное и невозможное, чтобы она родила ему детей? Эти расчеты казались полнейшим безумием. Во-первых, Янси, может быть, уже женат. Во-вторых, она сама может полюбить какого-нибудь мужчину и выйти за него замуж.
И тут ей в голову пришла еще одна, совсем уж неприятная мысль. Ведь для того чтобы родить ребенка, вовсе не обязательно выходить замуж. Сара сделала изрядный глоток бренди, и размышления ее приняли самое фантастическое направление. А что, если Янси похитит ее и будет держать взаперти до тех пор, пока не сделает свое грязное дело?
Сара задрожала, представив себя пленницей Янси, представив, как он насильно овладевает ею… Щеки девушки залились румянцем — она вспомнила, как его губы прижимались к ее губам, вспомнила его горячие поцелуи. Сара никак не могла отделаться от этих воспоминаний; и ей казалось, что та памятная встреча на лестнице произошла не семь лет назад, а всего лишь несколько минут назад. Она помнила вкус его губ, помнила сладостное ощущение, когда ее груди прижимались к его широкой мускулистой груди. Сейчас, семь лет спустя, в ней вновь пробудились пережитые тогда чувства, возникшие тогда желания. Саре было неприятно и стыдно это признавать, но мысль о том, что Янси Кантрелл заставит ее подчиниться своей воле, уже не казалась ей столь ужасной…
Дрожащей рукой Сара осторожно поставила пустой стакан на стол и нахмурилась. Конечно, все дело в бренди! В том, что в голову ей лезут такие безумные мысли, виноват только алкоголь. Да и как она могла вообразить, будто Сэм хотел, чтобы у них с Янси появились дети? Он ни разу даже не намекнул на это. В конце концов, он ведь даже женился на ней!
Сара прищурилась, по-прежнему глядя на пустой стакан. Нет, она никогда не позволит, чтобы ею воспользовались точно племенной кобылой, и плевать она хотела на то, что жеребец необыкновенно красив! Тут ей вновь вспомнились удивительные поцелуи Янси, и Сара затрепетала. И все же она твердо решила, что ни за что ему не подчинится!
Освещенная мягким светом настольной лампы, Сара еще долго сидела в черном кожаном кресле; она старалась расслабиться и сосредоточиться на чем-то менее тревожном, чем завещание Сэма и неминуемое возвращение Янси. Сделать это было чертовски трудно, но в конце концов мысли ее приняли другое направление — Сара стала думать о своем отъезде из «Магнолиевой рощи», который, конечно же, был не за горами.
Сара не сомневалась в том, что Янси захочет продать «Магнолиевую рощу». Поскольку же у нее не было ни желания, ни денег, чтобы выкупить его долю наследства, она пришла к выводу, что скоро наступит день, когда ей и всем прочим обитателям «Магнолиевой рощи» придется перебираться в «Дом голубки».
