— Мисс Олбрайт, что вы делаете здесь в такое время?
Хейли вздрогнула от неожиданности и вскочила. Прямо перед ней стоял мистер Барретсон.
— Боже, как вы меня напугали… — пробормотала девушка.
Хейли сама себе удивлялась — ей вдруг захотелось повернуться и убежать, скрыться в доме. А ведь она всегда считала себя совершенно бесстрашной… Очевидно, этот мужчина гобладал способностью нарушать ее душевный покой.
Он подошел к ней почти вплотную.
— Простите меня. Я просто удивился… Почему вы не в доме в такое время?
Хейли надеялась, что румянец, запылавший на ее щеках, не виден в лунном свете.
— Я часто гуляю по саду, когда все спят. Но вас-то что привело сюда? Вам следует отдыхать.
— Я внезапно проснулся и никак не мог уснуть. А потом решил, что прогулка меня успокоит.
— Кажется, нам в голову пришла одна и та же мысль, — сказала Хейли с улыбкой. — Может, прогуляемся вместе?
Стивен колебался. Перед ним стояла женщина, из-за которой ему никак не удавалось уснуть. Он проснулся час ' назад после восхитительного сна — ему снилась очаровательная мисс Хейли Олбрайт. Потребовались отчаянные усилия, чтобы подавить возбуждение. Прогулка с ней по саду, озаренному лунным светом, — вероятно, не самый разумный способ успокоиться. Стивен уже хотел отказаться, но слова замерли у него на устах, когда он увидел, как она одета. Хейли была в белой блузке и темных бриджах для верховой езды. Окинув взглядом ее фигуру, Стивен судорожно сглотнул. Да, на ней были самые обычные бриджи, но они так обтягивали ее ноги и ягодицы, что Стивену в какой-то момент показалось, будто она голая. Во всяком случае, ему не приходилось видеть более захватывающее зрелище, чем Хейли в бриджах.
Улыбка тронула губы Хейли.
— Простите, я и не думала, что предложение прогуляться так смутит вас.
Стивен нахмурился. Неужели она насмехается над ним? А эти ее проклятые бриджи… У него из-за них вот-вот выскочит из груди сердце.
Должно быть, мысли эти отразились на лице Стивена, потому что Хейли проследила за его взглядом — и ахнула.
— Боже правый! Я и забыла, что я в бриджах! — Она обхватила себя за талию и отступила на два шага; вид у нее был смущенный. — Ой… Прошу извинить меня. Я иногда надеваю их, чтобы не путаться в юбках. Мне никогда не приходило в голову, что я могу наткнуться на кого-нибудь в такой поздний час. Очень сожалею. Надеюсь, я вас не оскорбила?
Он не мог оторвать от нее глаз. Проклятие! Если бы он был всего лишь оскорблен!
— Нет-нет. Просто я немного удивился.
— Могу себе представить. Прошу вас, простите меня. — Хейли отступила еще на шаг. — Если вы на меня не сердитесь…
— Вам больше не хочется прогуляться? Этот вопрос явно удивил ее.
— А вам?
Стивен пожал плечами.
— Не вижу ничего дурного в том, чтобы пройтись с вами по саду.
«Неужели я не сумею держать себя в руках, пока мы будем прогуливаться? Без сомнения, сумею. Скорее всего…»
Стивен предложил Хейли руку, и девушка после некоторого колебания повела его по узкой дорожке.
— Как вы себя чувствуете? — спросила она, покосившись на него.
Проклятие! Разумеется, он чертовски возбужден.
— Спасибо, очень хорошо.
— И никаких пульсирующих болей?
Стивен посмотрел на небо. Да, черт побери, он чувствует пульсирующую боль — благодаря ей. Но совсем в другом месте.
— Совершенно никаких.
— Я очень рада.
— Я тоже.
Несколько минут они шли молча. Наконец Хейли остановилась перед клумбой и потрогала один из цветков.
— Вы любите цветы, мистер Барретсон? — спросила она. Цветы? Стивен никогда не интересовался цветами, хотя иногда и посылал букеты своим любовницам.
— Да, наверное.
Хейли сорвала желто-пурпурный цветок и выпрямилась.
— Вы знаете, что это? Стивен пожал плечами:
— Роза?
Хейли засмеялась и продела стебелек в верхнюю петлю своей льняной блузки.
— Это анютины глазки.
— Боюсь, что мне все цветы кажутся розами.
— Анютины глазки были любимыми цветами моей матери. Она сажала их каждый год. Маму звали Хлоя, что означает «цветущая». Это имя очень подходило ей. Она любила цветы и знала, что означает каждый цветок.
— Разве цветы что-то означают? — удивился Стивен.
— Конечно. Язык цветов очень древний. Он столетиями обогащался за счет мифологии, религии и медицины. Его использовали и в геральдике.
Хейли сорвала стебелек, увешанный маленькими белыми цветочками в виде колокольцев.
— Вы знаете, что это за цветок? — спросила она.
— Маленькие розочки? — предположил Стивен. Хейли рассмеялась и покачала головой:
— Ландыш. Он символизирует чистоту.
Они снова зашагали по дорожке. Время от времени Хейли останавливалась и, указывая на какой-нибудь цветок, рассказывала о его символике. Стивен пытался запомнить, что они означают, но вскоре окончательно запутался. Да и что он мог запомнить, шагая рядом с этой удивительной женщиной? А ее проклятые бриджи… В какой-то момент ее бедро прикоснулось к его бедру, и Стивен почувствовал, что и его собственные бриджи вдруг стали ужасно тесными.
Вскоре они подошли к зарослям роз.
— Вот это наверняка розы, — обрадовался Стивен.
— Вы правы, — улыбнулась Хейли. — Это мои любимицы.
— А что они означают? — неожиданно заинтересовался Стивен.
Если бы неделю назад ему сказали, что он будет ночью; бродить по саду с провинциальной старой девой и беседовать с ней о цветах, он бы расхохотался. И тем не менее он был занят именно этим. Более того — подобное занятие ему нравилось.
— У роз есть множество значений — в зависимости от цвета и от того, как распустился бутон.
Протянув руку, Хейли сорвала желтый бутон с высокого куста и передала его Стивену.
— Это вам, — сказала она с улыбкой.
— Мне? — удивился он.
Насколько Стивен помнил, ему никто никогда не дарил цветов. Он понюхал бутон. От него исходил такой же запах, как и от Хейли.
— А что означает желтая роза?
— Дружбу. Мы ведь друзья, не так ли?
Он смотрел на нее, очарованный ее красотой. Блестящие шелковистые локоны падали ей на спину и плечи. Несколько каштановых прядей выбились из-под ленты, но это нисколько не портило общего впечатления. А чудесные синие глаза… Они смотрели на него так доверчиво. Когда в последний раз женщина так смотрела на него? Никогда. Никто так не смотрел на маркиза Гленфилда.
Светские дамы, которых он знал, смотрели на него с расчетливым интересом. Казалось, они обдумывали: как бы сделаться его женой, маркизой Гленфилд? И ни одна не предлагала ему дружбу.
