– Для начала вытрите глазки и высморкайтесь, – посоветовал Пирс. – Я сейчас отведу вас в карету, хорошо? Вы сможете успокоиться до прихода остальных. Но почему вы не объясните матери, что чувствуете? Она вас поймет.
– Да, верно. Простите, сэр, простите. Мне так стыдно, что я разоткровенничалась перед вами! Наверное, мне не надо было отправляться на эту прогулку.
– Мне очень жаль, что вы расстроились. Ну же, улыбнитесь! Все будет хорошо, вот увидите. Вы пойдете завтра вечером на бал к Хендонам? Если хотите, я станцую с вами первый танец, А потом мы побываем в Воксхолле, как я и обещал. Вам там понравится. Вы развеселитесь и забудете все свои неприятности.
Она взглянула на него с благодарностью и тут же опустила глаза. Странно, но я никогда прежде не видел, как она улыбается", – удивленно подумал Пирс.
– Вы очень добры, сэр. Я так рада, что излила душу! Никто другой меня не понял бы. Но вы сами из провинции. Вам понятны мои чувства.
– Да, конечно, – Пирс похлопал девушку по руке и быстро направился к карете. Его утомил этот грустный разговор.
Феба, которая с большой неохотой отошла от светской жизни, теперь выказывала такое же нежелание к ней возвращаться. Она жаловалась на неважное самочувствие и с утра до вечера лежала в постели в затемненной комнате. Утром, на следующий день после пикника, Элис полчаса посидела со своей невесткой, пытаясь развлечь ее подробными описаниями успехов Аманды. Но Феба была слишком погружена в себя.
Мэри и Ричард уже начали вставать, но Мэри все еще капризничала, явно раздраженная отсутствием внимания со стороны матери. Аманда устала. После ленча она ездила на Бонд-стрит вместе с Генриеттой Маркс и ее матерью и решила отдохнуть днем, чтобы набраться сил перед балом у Хендонов.
– Тебе нравится мистер Кинг? – спросила она Элис, задумчиво хмурясь.
– Весьма приятный молодой человек.
– А тебе не кажется, что у него слишком рыжие волосы?
Элис вздохнула. Бедный мистер Кинг! Когда он не интересовался Амандой, та считала его невероятно очаровательным джентльменом, но стоило ему проявить интерес, как девушка тут же подметила все его недостатки.
– Зато у него чудесная улыбка, – добавила Аманда. Элис с нетерпением ждала своего дневного выхода в свет. Как отрадно на несколько часов отрешиться от всех забот и отвечать только за себя! Пирс всегда был хорошей компанией. В последние дни она находилась в его обществе в силу обстоятельств, но глупо было бы отрицать, что это приносило ей большую радость.
Ожидая Пирса, Элис беспокойно расхаживала по гостиной, не в силах сесть и расслабиться. На ней было новое темно-зеленое платье и такая же мантилья. День выдался холодным, на улице лил дождь.
«Надо смотреть на наши отношения как на приятную дружбу, – думала она. – За много лет я научилась это делать». Она понимала, что через несколько дней невольная близость закончится и ей придется вернуться к обычной жизни.
В этой мысли не содержалось ничего ужасного. Элис всегда ждала приезда Пирса, но никогда не страшилась разлуки с ним. Ее повседневная жизнь была вполне сносной, несмотря на то, что Уэб оставил после себя зияющую пустоту. В Бате ее дом, ее подруги. Особенно ей хотелось повидаться с Андреа Поттер.
В этот момент Элис услышала, как к дому подъехала карета.
Надо ко всему относиться разумно. За долгие годы она довольно в этом преуспела.
Через несколько секунд Пирс показался в дверях гостиной. Как обычно, он пренебрег помощью слуг. Его пальто было забрызгано дождем.
– Привет, Элли! – поздоровался он с улыбкой. – Я рад видеть, что ты готова. Я было думал, что застану тебя съежившейся у камина. Но ты не кисейная барышня и не боишься растаять, выйдя под дождь.
– Сегодня утром я уже побывала на Портмэн-сквер, – сообщила она.
– Молодец! Нет сомнений, что тебя изгнали бы из семьи братца, если бы ты не показывалась там каждый день. Отлично выглядишь, Элли! Проматываешь состояние Уэба у модисток на Бонд-стрит?
– Не совсем тактичный вопрос, – упрекнула Элис. – Да, я покупаю некоторые вещи. В конце концов, я так редко бываю в Лондоне!
– Мы можем поехать в Египетский зал на Пиккадилли, а потом завернуть в Сомерсет-Хаус, посмотреть картины. Такой план тебя устраивает?
– Звучит заманчиво, – сказала она, выходя из гостиной. Пирс галантно придержал дверь. – Насколько я знаю, в Египетском зале выставлена карета Наполеона Бонапарта.
Когда они оказались на улице, он открыл зонт и поднял его над головой Элли, пока они спешили к карете.
– Именно поэтому я и хочу тебя туда свозить. Карета старика Бони стоит того, чтобы на нее посмотреть.
– Совершенно верно, – согласилась Элис, усаживаясь и стряхивая дождевые капли с юбки. – Мои знакомые в Бате умрут от зависти.
Несколько минут они ехали молча.
– Вчера я опять сделал глупость, – неожиданно сказал Пирс, беря за руку свою спутницу.
– Опять? – переспросила она с улыбкой, не пытаясь высвободиться.
– Я пообещал мисс Борден, что мы с ней откроем сегодняшний бал. Глупо, правда? Я ведь танцевал с ней первый танец в прошлый раз.
– Я не сомневаюсь, что мистер Босли уже подготовил брачный контракт. В следующий раз, когда ты его навестишь, он даст тебе бумаги на подпись.
Пирс поморщился.
– Хватит шутить, Элли. Прояви ко мне хоть каплю сочувствия. Сплетники из высшего света будут просматривать «Морнинг пост», выискивая там объявление о моей помолвке.
– Так ты не хочешь на ней жениться?
Он забился в угол кареты и положил ладонь Элис себе на колени.
– Такое ощущение, что мне на шею накинули удавку. Все время хочется ослабить галстук и умыться холодной водой. Будь у меня сапоги-скороходы, я бы надел их и убежал в Уэльс или в Шотландию. А еще я мечтаю стать послом при дворе арабского султана. Ну что, я ответил на твой вопрос?
Она расхохоталась:
– Неужели всему виной крошка мисс Борден? Это она внушила тебе подобные мысли?
Пирс помолчал.
– Не она одна. Обилие молодых женщин приводит меня в ужас. Как ты думаешь, мать откажется от меня, если я не сделаю ее бабушкой в ближайшие пять лет?
– Не имею понятия. Но зачем же ты пригласил мисс Борден на первый танец, если у тебя такое упадническое настроение?
– О Господи, да не знаю! – Он рассеянно погладил ее пальцы. – Она такая милая и беспомощная, Элли. Несчастная девушка рыдала в моих объятиях, пока ты вместе с остальными мирно любовалась рододендронами. Я пообещал ей танец, чтобы удержаться от поцелуя. Было бы крайне неприлично целоваться со столь юной особой. Ты согласна?
– Конечно, тем более что ты шарахаешься от женитьбы как от чумы. Но что случилось? Почему она плакала?
