— Я требую, чтобы нас вернули домой.
Неужели этот тоненький дрожащий голосок принадлежит ей, подумала Элиза и без особого успеха попыталась сглотнуть застрявший в горле комок. Впрочем, ничто не показывало, что капитан услышал ее слова. Он молча стоял, прислонившись спиной к высокому, украшенному замысловатым тиснением кожаному сундуку, слегка выставив вперед одну ногу и скрестив руки на груди. Эта поза могла бы выглядеть изящно-небрежной, будь он джентльменом («Как Майкл», — подумала Элиза с какой-то отчаянной надеждой). Однако на джентльмена этот человек походил мало. Скорее он напоминал готовый взорваться в любую секунду вулкан. Он словно излучал опасность.
А Элиза только что потребовала, чтобы он отпустил ее.
Внезапно капитан выпрямился, и Элиза невольно отшатнулась.
— В какой именно дом я должен вас вернуть, мисс Фороугуд? — неожиданно вежливым тоном осведомился он. — На вашу виллу в Фуншале? На «Леди Хэбертон»? Или, может быть, в дом ваших родителей в Лондоне? Ах нет, вы ведь, кажется, любите сельскую жизнь? Тогда, наверное, в ваше загородное поместье?
Серые глаза Элизы сделались круглыми, как блюдца. Откуда он столько знает о ней? Ну, имя — это еще ладно, но остальное? Ему было известно даже то, где живет ее семья… Охваченная паникой, она инстинктивно подалась к африканцу, но капитан немедленно пресек эту попытку поиска поддержки, резко приказав:
— Оставьте нас!
— Но, Киприан… — начал Ксавье.
— Я сказал — оставьте нас, — медленно повторил капитан, четко выговаривая слова. — Отнесите мальчика в каюту, которую для него приготовили. Мы с мисс Фороугуд немножко поболтаем, а потом ее высадят на берег согласно ее желанию. Не очень далеко от дома, — добавил он, улыбаясь девушке леденящей душу улыбкой.
Ксавье осторожно снял холодные пальцы Элизы со своего рукава. И когда же она успела в него вцепиться, промелькнула у нее мысль.
— Все будет в порядке, малышка. Не падайте духом, — шепнул ей гигант.
Не падать духом? Притом, что этот человек явно собирается закончить начатое в прошлый раз?
Оливер с Обри на руках двинулся к двери, повинуясь приказу своего капитана. Элиза рванулась к нему:
— Не разлучайте его со мной! Не смейте!
Но выбора у Оливера не было, так же как и у нее. Проклятый капитан твердой рукой взял Элизу за плечо и оттолкнул в сторону. Юноша с жалостью посмотрел на нее, потом перевел взгляд на капитана и наконец на Ксавье, но тот только покачал головой. Не слишком много для человека, который обещал защищать ее, подумала Элиза, борясь с подступающей истерикой. Между тем оба мужчины вышли, оставив ее одну в логове льва.
Когда дверь за ними закрылась, звяканье задвижки показалось ей самым зловещим звуком, какой она когда-либо слышала.
— Ну, мисс Фороугуд… — Капитан отпустил ее плечо, и Элиза тут же отпрянула, но бежать ей было все равно некуда. Ее враг стоял между ней и единственной дверью, а от окна Элизу отгораживала гигантская кровать.
Дрожа как осиновый лист, Элиза затравленно огляделась. Ей вдруг вспомнился бродячий котенок, которого когда-то ее братья загнали в ловушку, в угол садовой ограды. Сейчас она чувствовала себя точно так же.
— Успокойтесь, мисс Фороугуд, — сказал капитан с холодной усмешкой. — Вашей невинности здесь ничто не угрожает.
Это заявление показалось Элизе настолько нелепым, что она ощутила непреодолимое желание расхохотаться, и лишь боязнь, как бы смех тут же не перешел в истерические рыдания, помогла ей сдержаться. С трудом взяв себя в руки, она выпрямилась и обхватила себя за плечи, словно стараясь загородиться от этого человека.
— У меня нет оснований верить вам, — наконец выдавила она.
Он едва заметно усмехнулся, затем поставил одно из кожаных кресел перед дверью и уселся в него, жестом предложив ей сделать то же самое. Но Элиза, вместо того чтобы сесть в кресло, встала за его спинкой, как будто оно могло защитить ее от этого человека!
— Как хотите, — пожал плечами Киприан. — Но к делу: я хочу передать с вами одно сообщение…
— Сообщение? Какое? — растерянно прошептала Элиза.
Но лицо Киприана не выражало никаких эмоций. Он лишь сплел пальцы и в свою очередь оглядел Элизу с ног до головы слишком, по ее мнению, откровенным взглядом. Под этим взглядом она едва не стушевалась, как-то вдруг вспомнив, что из одежды на ней были надеты лишь ночные туфли и вышитый фланелевый капот. Коса Элизы расплелась во время похищения, и спутанные волосы волной разметались по плечам. Одна в спальне у мужчины — и в таком виде!
— Сообщение для кого? — снова спросила Элиза, стараясь подбодрить себя звуком собственного голоса.
Черные брови капитана насмешливо приподнялись, и Элиза неожиданно почувствовала, как страх уходит, уступая место… гневу. Она его забавляет! Ей угрожали, ее грубо схватили, похитили, а он находит ее забавной!
— Для отца Обри, разумеется, — процедил капитан.
Ярость Элизы мгновенно улетучилась, сменившись страхом.
— Для дяди Ллойда? — пробормотала она.
— Так он действительно ваш дядя?
— Он женат на сестре моей матери. Но какое вам до этого дело? И почему вы хотите причинить зло Обри, невинному ребенку?
— Мои мотивы вас не касаются. Просто скажите этому человеку, что его сын у меня.
Пальцы Элизы впились в спинку кресла.
— Но почему? — воскликнула она. — Почему вы делаете такие ужасные вещи? Чем Обри заслужил подобную жестокость?
На скулах капитана вздулись и опали желваки. Ничем другим он своих чувств не выдал, и голос его оставался по-прежнему ровным и негромким, но Элиза почувствовала, какое бешенство пылает у него внутри.
— Против мальчика я ничего не имею. Но вот его отец — другое дело.
Элиза судорожно сглотнула.
— Вы готовы обидеть ребенка, чтобы сделать больно его отцу? Да что же вы за чудовище?!
Он так стремительно вскочил с кресла, что Элиза в ужасе попятилась. Снедавшая его ярость вырвалась наружу, как огненная лава из кратера вулкана, грозя смести все на своем пути.
— Я — чудовище, но таким меня сделал Хэбертон! — прогремел он. — И такое же чудовище я сделаю из его единственного наследника! Потрудитесь передать ему это слово в слово. И еще скажите, что пройдет очень много времени, прежде чем он снова увидит своего драгоценного сыночка. — Он возвышался перед ней, огромный, страшный, стиснутые кулаки уперты в бока, каждый мускул напряжен, как у хищника, изготовившегося к прыжку. — Ступайте, Элиза Фороугуд! Возвращайтесь к папеньке и маменьке в уютное, безопасное семейное гнездышко. Только не забудьте передать Ллойду Хэбертону мои слова.
