Гэлан не отрываясь следил за ее движениями, когда она шла к нему с кубком вина.
— Разрази меня гром… — вырвалось у нее при виде того, как стремительно отвечает тело Пендрагона на ее близость.
Она не могла глаз оторвать от его бедер, и Гэлан не выдержал:
— Перестань так смотреть на меня, Сиобейн, не то я нарушу данное тебе слово!
Она резко отвернулась, однако выдающиеся размеры его мужских достоинств не очень-то легко было выбросить из памяти. Слава Богу, он, наконец, опустился в ванну, кряхтя от наслаждения. Боже милостивый, избавь ее от этой пытки! Она ничего не могла с собой поделать — все тело горело как в огне, а тонкая шерстяная рубашка вдруг показалась слишком грубой для напряженных, чутких сосков… Пламя камина просвечивало через тонкую ткань платья, и без труда можно было различить все, что скрывала одежда. На такое искушение его тело отозвалось моментально.
— Ты хочешь есть? — спросила Сиобейн.
Гэлан не спеша прошелся взглядом по ее фигуре и ответил:
— Помираю с голоду!
Она улыбнулась и опрокинула котел кипятка у него между ног.
— Ты что, женщина, угробить меня решила? — вскричал он, стремительно вылетев из ванны. Сиобейн расхохоталась и подлила холодной воды. Усадив Гэлана в воду, она начала намыливать ему спину.
Гэлан воспротивился — он боялся, что потеряет контроль над собой, если Сиобейн станет мыть его сама. Но проворные пальчики уже вовсю орудовали в его волосах, массируя кожу, и ему ничего не оставалось, как блаженно зажмуриться, предоставив себя ее заботам.
Вдруг Сиобейн толкнула его вперед, окатила ледяной водой, а сама бросилась наутек. Гэлан схватил ее в охапку и посадил в ванну. Она попыталась вырваться, но не тут-то было.
— Посмотри на меня.
Она подчинилась, отведя с лица мокрые волосы и стараясь не обращать внимания на то твердое, что вонзилось ей куда-то в бедро.
Он посерьезнел.
— Никто еще не делал для меня такого. — Он обвел взглядом уютную, теплую комнату.
Сиобейн сочла, что блаженство, написанное на его физиономии, вполне окупает ее труды.
— Подумаешь, ерунда!
Но оба понимали, что это совсем не ерунда, что такая забота вовсе не являлась пунктом их соглашения — и это не могло оставить Гэлана равнодушным. Он провел рукой по стройным ногам, закинутым на край ванны, и увидел, как блеснули ее глаза.
— Такой тряпкой я бы даже постеснялся накрыть спину моему Серому! — заметил Гэлан, теребя мокрый подол ее платья. Сними его!
— Ни за что!
Тогда Гэлан опрокинул ее на спину, навалился сверху и вытащил из ножен кинжал. Испуганно распахнув глаза, она следила, как остро отточенное лезвие подцепило ворот платья и располосовало его до самого пупка.
— Милорд… — растерянно выдохнула она.
— Ну вот, теперь это никуда не годная тряпка. — Гэлан отшвырнул кинжал в угол и окинул взглядом открывшуюся ему заманчивую картину. Вдоволь налюбовавшись пышной грудью, он припал к ее губам. Она отвечала с такой же жадностью, и Гэлан развел ее ноги коленом, заставляя открыться для новых ласк.
Обрывки платья полетели следом за кинжалом, и с ее губ слетел слабый стон — Сиобейн сама не знала, борется ли она против Гэлана или за него. Все заслонили умелые, осторожные прикосновения сильной, загрубевшей от рукояти меча руки, ласкавшей ей живот и бедра. Но ей этого было мало, и она чуть не закричала, умоляя его опустить руку еще ниже.
Он на миг отстранился, посмотрел ей в глаза и не спеша взял в рот сосок.
— О Боже… — выдохнула она.
Сиобейн выгнулась под ним всем телом. Ей ужасно хотелось видеть его лицо, любоваться страстью, исказившей его черты, но не позволяли остатки гордыни. И она зажмурилась, с силой вцепившись в его плечи.
Внезапно Гэлан приподнялся, широко развел ее ноги и приник губами к самому нежному, интимному месту. Услышав ее стон, он довольно хмыкнул, продолжая ласкать влажные складки кожи бархатным языком.
Она забилась под его руками, едва живая от этой сладостной пытки.
Гэлан опустился на колени и рывком поднял ее на ноги, с удовольствием отметив, как неловко покачнулась Сиобейн на непослушных, ватных ногах. Не позволяя ей ускользнуть, снова поймал ее за бедра и провел языком по самому чуткому месту.
Чтобы не упасть, ей пришлось держаться за подпорку для балдахина, пока его язык и губы дарили ей наслаждение, не сравнимое ни с чем, а бедра сами начали двигаться в медленном, древнем как мир ритме.
— Назови меня по имени! — велел он.
Она опустила взгляд и распалилась еще сильнее, увидев его голову у себя между ног.
Гэлан закинул ее ногу себе на плечо и повторил:
— Я жду!
— Милорд!
Его язык змейкой проник во влажные складки кожи, касаясь самого средоточия ее страсти. Сиобейн вцепилась руками в его плечи.
— Как меня зовут?
— Пендрагон!
Он улыбнулся и провел кончиками пальцев у нее между бедер. Она отвечала восхитительно хриплым стоном.
— Назови мое имя, Сиобейн!
На помощь его бархатному языку пришли ловкие, осторожные пальцы, потихоньку пробравшиеся внутрь.
— Ох… ох… — Она затрепетала всем телом, и Гэлан почувствовал, как ожили те мышцы, что всегда просыпаются с приближением разрядки.
Ее бедра снова закачались над ним.
Он невольно застонал, перевел дух и снова припал к ее лону.
— Мое имя!
— Милорд! — охнула она, окончательно позабыв о стыде. Она качалась на волнах наслаждения, позволяя омывать себя этим волнам, и ее пылавшее от возбуждения тело трепетало на самом краю экстаза.
Гэлан старательно растягивал эту удивительную пытку, чтобы заставить ее покориться и произнести его имя.
Она упорствовала, и его язык по-прежнему ходил медленными кругами в самом центре ее страсти. Она проклинала его, но это не помогало: Гэлан полностью подчинил себе ее тело.
Он ощущал, как нарастает разбуженное им пламя желания.
Влажное, скользкое от возбуждения лоно содрогнулось, и Гэлан поднял глаза, любуясь ее запрокинутой головой и чувствуя, как судорожно сжимаются пальцы, запутавшиеся у него в волосах. Задыхаясь, Сиобейн приоткрыла рот и зажмурилась, стараясь приблизить вожделенную разрядку.
Внезапно она охнула и обвила его шею, словно дивное шелковое знамя, больше не раздуваемое ветром.
И Гэлана так захватил испытанный ею экстаз, что он забылся и сам не заметил, как выплеснул давно просившееся наружу семя.
Их хриплые стоны слились в один ликующий крик.
Гэлан дождался, пока Сиобейн перестанет вздрагивать от возбуждения, и осторожно положил ее в кровать. Пушистые ресницы затрепетали, и из изумрудных глаз вдруг полились слезы. Гэлан опустился возле кровати на колени, и она ласково провела рукой по его лицу. Она ничуть не стыдилась того, что произошло минуту назад. Ее прекрасные черты выражали лишь величайшее удовольствие и некоторую растерянность.
