С трудом сохраняя спокойствие, Психея улыбнулась Анри.
– Лорд Таррингтон сейчас не желает воспользоваться вашими услугами, но потом он…
– Он сам найдет для себя портного, – перебил ее возмущенный голос Гейбриела.
Анри был явно огорчен. Психея понимала, как важен для него этот заказ. Она тронула его за рукав.
– Лорд Таррингтон не нуждается в ваших услугах, но одному лакею требуется новая ливрея.
Лицо Анри просветлело. Обрадованная Психея продолжала:
– И всем моим слугам следовало бы обновить ливреи. Обсудите это с Джоурсом перед уходом. До свидания, Анри.
Когда портные покинули комнату, Гейбриел заговорил с ней, он уже не сердился, но выглядел озадаченным.
– Вы были чрезвычайно добры к нему.
Психея медленно повернулась. Он выглядел таким уверенным, так естественно смотрелся в этой роскошной обстановке, что Психея просто не могла поверить, что он родился в небогатом имении. А его поведение – он вел себя так высокомерно, с такой вызывающей надменностью… С каждой минутой Гейбриел все больше напоминал настоящего маркиза.
– А вы чрезвычайно злы, – ответила она.
К ее удивлению, он не смутился, не покраснел и не стал этого отрицать.
– Мне не следовало терять самообладания.
– Признаете свою вину? – недоверчиво спросила Психея.
– Да.
– Не настаиваете на своей правоте?
– Когда я всего лишь неизвестный актер? – усмехнулся он.
– Совершенно верно, – с серьезным видом кивнула она.
Гейбриел расхохотался, а затем с таким же серьезным видом сказал:
– Я был непростительно груб и приношу свои извинения.
– Вы – что? – Психея никогда не слышала, чтобы мужчина добровольно признал, что был не прав.
– Прошу прощения, – повторил Гейбриел.
– Признаете, что вели себя безобразно?
– Несомненно.
Психея опустилась на ближайший стул.
– Становится все интереснее.
– О нет, дорогая моя Психея! Вам самой надо попросить прощения. – Гейбриел подошел и опустился перед ней на одно колено.
Она отвела глаза, чтобы избежать его проницательного взгляда.
– Глупости, не нахожу причин для извинений. Он протянул руку и взял ее за подбородок.
– Извинитесь, Психея. Я никогда не считал вас трусихой.
– Я никогда ею и не была! Если было бы необходимо, я бы извинилась.
Гейбриел продолжал пристально смотреть ей в глаза.
– Мне не за что извиняться. Я помогала вам!
– Я чувствовал себя, – медленно заговорил он, – жалкой слабой пародией на мужчину. Черт, да я и не чувствовал себя мужчиной. Я ощущал себя продажной девкой, которую наряжают на утеху покупателю.
– Но так оно и есть! – вырвалось у нее. Если бы ее так не волновала его близость, Психея бы подумала, прежде чем это сказать. Но было уже поздно, слова были произнесены.
Сразу же все изменилось. Хотя Гейбриел не шевельнулся, Психея почувствовала, как между ними разверзлась пропасть.
И она поняла, что натворила.
– Конечно же, вы не слабый, – запинаясь заговорила Психея, пытаясь найти слова, чтобы исправить положение, – и вы не… – она запнулась на грубом слове, – не «девка». Но вы у меня на службе, и моя обязанность одевать вас, пока вы находитесь здесь, как и всех моих слуг…
Слова прозвучали неубедительно даже для нее самой.
Гейбриел встал, подошел к камину и залпом выпил остатки остывшего чая. По выражению его лица она видела, что он предпочел бы что-нибудь покрепче.
Ей стало стыдно. Кто она такая, чтобы рассуждать о доброте? Разве она только что не оскорбила беззащитного человека?
Психея не знала, как ей поступить. Если бы она могла кого-то спросить, как надо обращаться с мужчинами, что ей делать, что сказать. Ее тетя, старая дева, не могла ей помочь, а Цирцея была всего лишь ребенком. Если бы была жива ее мать…
Психея помнила, как ее мать говорила об отце: «Дорогая, твой отец большой человек. Но он никогда не стал бы таким, если бы я не была рядом и не поддерживала своей верой в него».
Ее мать хотела, чтобы и Психея выбрала такого человека, в которого можно было верить. Психее почему-то захотелось, чтобы этот самозванец простил ее. Она осторожно подошла и встала рядом с ним. Он не взглянул на нее, продолжая смотреть на огонь, весело потрескивавший в камине.
Гейбриел заговорил первым:
– Я беден, это правда, я не обладаю богатством, которое должно бы мне принадлежать. Но, Психея, у меня есть гордость. Я сохранял ее все эти годы, и никто не отнимет ее у меня, даже вы. Было время, когда я позволял распоряжаться собой, но больше я этого не допущу. У меня и так отобрали слишком много.
Он повернулся и вышел из комнаты. Психея смотрела ему вслед, чувствуя, что совершила ужасную ошибку.
Гейбриел поднялся в свою комнату и, вызвав Бриксона, прежде всего приказал принести бокал бренди. Он должен был взять себя в руки, он не собирался так откровенно рассказывать о себе Психее. Почему эта женщина так действует на него? Ее холодная красота, ее слишком властные попытки помочь разрушили стену, которую он многие годы старательно воздвигал вокруг себя… Ему следует быть осторожнее.
С тех пор как Гейбриел покинул Англию, он не позволял командовать собой ни одной женщине, яростно защищал свою независимость и гордился, что никогда не теряет головы. Конечно, у него случались увлечения, но никогда, никогда после Сильвии, он не позволял женщине брать над собой власть.
Воспоминания о молодости до сих пор причиняли ему боль.
Когда Бриксон принес бренди, Гейбриел уже обрел свое обычное спокойствие. Психея была права в одном: ему необходима одежда. Поговорив с Бриксоном, он узнал имена самых лучших портных и сапожников. Бриксон был прекрасно осведомлен в вопросах мужской моды.
Гейбриел спустился в холл и надел шляпу и перчатки. Когда Джоурс спросил, не требуется ли милорду карета, Гейбриел на минуту задумался. В середине дня в вечернем костюме он выглядел бы странно, а ему не хотелось привлекать к себе внимание.
– Это не причинит неудобства дамам? – спросил он.
– Мм, нет, милорд. Леди не собираются выезжать сегодня днем, – заверил его, слегка замявшись, Джоурс.
– Тогда не откажусь, – сказал Гейбриел.
И он отправился в роскошной семейной карете Психеи, развалившись на мягких подушках, на Бонд-стрит.
Услужливый подмастерье ввел Гейбриела в небольшую, но хорошо обставленную приемную портного Уэстона и попросил подождать, пока появится сам великий человек.
– Милорд, – поклонился мастер, – добро пожаловать в наше скромное заведение.
– Благодарю вас, – сказал Гейбриел. – Мой багаж, к сожалению, сильно пострадал, и вся одежда порвана. Мне срочно требуется ваша помощь.
