Вещи почти все были уже собраны.
– Мальчика зовет к себе его сестра, – жестко сказала Изабель. – Они отказываются от обеда и хотят покинуть нас немедленно.
Мари выставила руки, пытаясь загородить Ричарда от наступающей на нее Изабель.
– О чем ты говоришь? Разве мы расстаемся? Разве они не едут с нами?
– Они считают, что ты, Мари, устала от их присутствия.
– Это тебе они надоели, а не мне! – взвилась Мари. – Старая карга, ведьма! Разве можно так жестоко поступать с бесприютными детьми?
– Они смогут прокормиться нищенством, – продолжала гнуть свою линию Изабель.
– Чтобы их забили плетьми эти тупые скоты, англичане? Да разве они подадут хоть какому-нибудь бедняку жалкий грош? Они лучше проглотят его на ужин вместе со своим безвкусным пудингом. И не подавятся!
– Твой муж, Мари, не может их больше кормить.
– Они едят меньше птичек, которым мы выкидываем сухие крошки. Жак Баллярд, я даже не подозревала, что ты такой мерзкий скупердяй!
Обвинение, обрушившееся на голову актера, было неожиданным, но он привык к подобным проявлениям эмоций у своей супруги. К тому же он сразу разгадал игру, которую затеяла Изабель, и показал себя достойным партнером:
– Нам нечем их кормить, Мари. Я обшарил все дыры в своей одежде, но не обнаружил ни одной завалявшейся монеты. Мне придется продать фургоны и лошадок, и то вряд ли хватит на оплату проезда через Пролив.
Жак был серьезен как никогда. Впрочем, он был хорошим актером.
– Ты не придумал ничего лучшего, как лишить нас последнего пристанища? Нет уж, муженек, ищи какой-нибудь другой выход из положения. Этот фургон – мой дом. В нем я покинула Францию, в нем я туда и вернусь.
– Мы дошли до последней черты, – мрачно заявила Изабель.
– И прекрасно! Значит, за этой чертой начнется совсем новая жизнь. – Мари рассерженно сверкнула глазами. – Ты что, считаешь меня совсем глупой?
– Я никогда не отказывала тебе в уме и ловкости, Мари. – Изабель покачала головой.
– Тогда незачем дурачить меня. Я знаю, кто они – эти мальчик и девочка, и знаю, что они в опасности. Я не брошу их здесь на верную гибель. Мы тронемся отсюда завтра на рассвете вместе с ними. Таково мое решение, и прошу со мной не спорить.
Изабель изобразила на лице сомнение.
– Девочка не желает быть обузой…
– Я уверена, что она принесет нам удачу. Я умею заглядывать в будущее не хуже тебя, Изабель, и чую, где нам светит выгода.
Старуха утаила под косматыми седыми бровями довольную усмешку.
– Я попробую убедить ее. Может быть, она и не захочет уезжать из Англии?
– На ее месте я бежала бы отсюда со всех ног!
Изабель подтолкнула в бок Баллярда. Он шепнул ей на ухо:
– Бесстыдница. Ты разыграла целую пьесу, а моя доверчивая женушка даже ничего не заметила.
– Не надейся, что мы обвели ее вокруг пальца. У нее ум поострее нашего, Она добилась того, чего хотела, сама. Мы зря пытались обхитрить Мари. Ее не обманешь!
Весь долгий путь до Дувра Сабина с трепетом ожидала, что свирепые всадники перехватят их жалкий караван. Только вид башен и крепких стен города немного успокоил ее.
Жак получил разрешение от местного фермера, добряка и поклонника театра, расположиться биваком на его земле, пока они не заработают средств на оплату морского путешествия.
Каждое утро Изабель отправлялась в Дувр, бродила среди толпы, гаданием зарабатывая деньги на еду для всех. Жак, прежде чем стать актером, освоил ремесло лудильщика и теперь чинил прохудившиеся кастрюли. Он брался за любую работу и перед господами побогаче изображал опытного мебельщика. Его благородный вид и достойные манеры – ведь ему приходилось выступать и в ролях царственных особ – внушали почтение. Мари стирала белье и робы матросов с прибывающих судов.
Только Сабина ничем не помогала актерской труппе и чувствовала себя виноватой. Однажды утром она встала раньше всех, быстро оделась сама, одела Ричарда и направилась с ним на рыночную площадь. Изабель переделала для них кое-какую одежду из театрального гардероба, и дети выглядели вполне прилично.
Город еще только просыпался. Лавочники обмывали витрины и ступени своих заведений чистой водой. Они с такой лихостью опрокидывали полные ведра, что трудно было избежать капель этого утреннего дождя. Ричард учуял запах жареной рыбы, и его потянуло туда, но Сабина резко одернула брата.
С тяжелым сердцем она простояла несколько минут в нерешительности возле лавки ювелира, наконец вошла и дрожащей рукой робко протянула строгому джентльмену, склонившемуся над работой, цепочку с медальоном, снятую с шеи:
– Сколько вы мне дадите за нее? Я знаю, что это ценная вещь.
Ювелир внимательно изучил предложенную ему вещь и перевел взгляд на Сабину.
– Я продаю золото, а не покупаю его, маленькая мисс. Это не в моих правилах.
– Пожалуйста, еще раз взгляните на медальон, сэр. Он очень красив.
Ювелир чувствовал, что неведомая ему беда поселилась в душе девочки.
– Да, я согласен с вами, мисс. Это обрамление из мелких бриллиантиков выполнено с изяществом и стоит дорого.
– Так вы купите медальон? – с надеждой спросила Сабина.
Ювелир прожил долгую жизнь. Он имел внуков и даже одного правнука. Девочка была похожа на одну из его младших внучек.
– Вы уверены, что хотите продать его?
– Мне ничего другого не остается.
Он помолчал.
– Я честный человек. За это меня и уважают здесь, на рынке. Я заключу с вами договор, маленькая мисс. Я куплю медальон за пять фунтов.
Удар был настолько силен, что Сабина сначала растерялась. Потом ее рука потянулась, чтобы забрать драгоценность обратно.
– Сначала вы утверждаете, что являетесь честным человеком, а потом предлагаете мне унизительную цену. Медальон стоит в десять раз больше, чем те гроши, в которые вы его оценили.
Суровое лицо ювелира смягчила добрая улыбка:
– Вы торопитесь, мисс и не дали мне закончить. Я заберу у вас медальон на хранение и выдам вам пять фунтов. В течение года буду держать ваше украшение у себя. Если через год вы явитесь за ним, то получите обратно всего за шесть фунтов. Это будет моя маленькая прибыль.
Сабина не могла сдержать радостных слез:
– Вы поистине великодушны, сэр. Если только я буду жива, я принесу вам эти шесть фунтов.
– А я заверяю вас, что сохраню до вашего приезда эту драгоценность. Клянусь вам в этом своими наследниками и своим имуществом.
С легким сердцем Сабина покинула лавку ювелира. Ее карман приятно отяжелел от полученных от него монет. Если б она могла обратить в деньги проклятое кольцо Гаррета! Тогда бы все вопросы были решены. Но за этим кольцом тянулся зловещий след.
