– Я не умею хорошо готовить, – извинялась она перед Гвинейрой, но, тем не менее, испекла на завтрак любимые блинчики Пола. Однако уже к обеду стало понятно, что ее кулинарные познания позволяют ей приготовить лишь батат с рыбой. Вечером Марама снова приготовила рыбу с бататом, как и на завтрак следующего дня…
Это было одной из причин того, что Джеральд гневно направился к маорийскому поселению у озера. Но еще на полпути к деревне он повстречал стражу с копьями в руках. Оба маорийских юноши серьезно объяснили старику, что не могут пропустить его дальше, так как Тонги не было в деревне, а никто иной не имел права вести переговоры с чужаками.
– Это война! – спокойно произнес один из стражей. – Тонга сказать, теперь война.
– Вам придется искать новых работников в Крайстчерче или Литтелтоне, – с сожалением в голосе сказал Энди МакАран Гвинейре.
Работа на ферме приостановилась, но Джеральд и Пол лишь раздражались, когда кто-то пытался переложить ответственность за проблемы, возникшие в Киворд-Стейшн, на маори.
– Люди из деревни не покажутся сюда до тех пор, пока губернатор не разрешит земельный спор. Вы же, мисс Гвин, пожалуйста, присматривайте за своим сыном! Мистер Пол в любую минуту может взорваться. А в деревне людей подстрекает Тонга. Если кто-то из них поднимет руку друг на друга, нам не избежать смертей!
12
Говард О’Киф искал деньги. Он уже давно не был так зол. Если сегодня вечером ему не удастся сходить в паб, он просто повесится! Или же убьет Хелен – хотя на этот раз она действительно была ни при чем. Виноват был скорее этот Уорден, который довел маори до белого каления. И сын Говарда Рубен, неудачник, который где-то бродил, вместо того чтобы помогать отцу со стрижкой и выпасом овец!
Говард в спешке обследовал кухню жены. Где-то здесь Хелен прятала накопленные ею деньги – ее «железный запас», как она их называла. Черт знает, как ей удавалось откладывать хотя бы цент при таком скудном семейном бюджете! Тут явно что-то было нечисто! Да и вообще, это были и его деньги тоже. Все здесь принадлежало ему!
Говард начал рыться в очередном шкафчике, попутно проклиная Джорджа Гринвуда. Теперь торговец шерстью приносил только плохие известия. Колонну стригалей, которая обычно работала в этой части Кентербери и сначала приходила в Киворд-Стейшн, а затем появлялась и на ферме О’Кифов, в этом году можно было не ждать. После того как была закончена работа у Бизли, мужчины собирались отправиться в Отаго. Отчасти это объяснялось тем, что бóльшую часть колонны составляли маори, которые отказывались работать на Уорденов. Против Говарда они ничего не имели, хотя в последние годы чувствовали себя на ферме О’Кифов так неуютно и выполняли так много дополнительной работы, что были рады появившемуся в связи с восстанием маори поводу.
– Чертовы неженки! – ругался Говард и при этом в какой-то степени был прав.
«Овечьи бароны» избаловали стригалей, которые теперь считали себя «сливками» среди остальных работников ферм. Крупные овцеводы награждали их премиями за лучшие результаты, следили за обслуживанием мужчин и приглашали их к столу, чтобы отпраздновать окончание работ. Выгон и загон животных с пастбища, как и сбор шерсти, теперь перекладывали на пастухов.
Только О’Киф не мог похвастаться таким же отношением к работникам. У него было мало помощников, в основном молодые неопытные маори из школы Хелен, поэтому стригалям приходилось помогать распределять овец в загоны. При этом Говард оплачивал лишь стрижку овец, но и за эту работу в последние годы платил все меньше, так как качество шерсти упало, а он считал, что это вина стригалей. Сегодня же ему приходилось расплачиваться за свои действия.
– Попробуйте поискать помощников в Холдоне, – сказал, пожав плечами, Джордж. – В Литтелтоне можно было бы найти дешевую рабочую силу, но больше половины населения происходит из крупных городов, поэтому они никогда в жизни и овцу-то не видели. Пока вы обучите достаточное количество людей, пройдет все лето. А вам следует поторопиться. Уордены тоже будут искать работников в Холдоне. Правда, у них есть и свои работники, которые обучены этому делу и в случае необходимости могут сами постричь овец. Конечно, им придется затратить на стрижку в три-четыре раза больше времени, но мисс Гвин со всем справится.
Хелен попробовала поискать помощников среди маори. Это было замечательной идеей, так как из-за восстания племени Тонги многие опытные работники не были заняты. Говард проворчал, оттого что ему в голову не пришла та же идея, но ничего не сказал, когда Хелен отправилась в деревню к туземцам. Он собирался поехать в Холдон, а для этого требовались деньги!
Тем временем он обыскивал уже третий шкафчик, разбив при этом две чашки и тарелку. Разозлившись, Говард сбросил на пол всю посуду, которая была в последнем кухонном шкафу. Не обращая внимания на разбитые чашки, он настойчиво продолжал искать – и вот! Он что-то обнаружил! О’Киф с нетерпением отодвинул неприбитую доску на задней стенке шкафчика. Три доллара! Довольный собою, Говард засунул деньги в карман. Но что еще Хелен хранила здесь? Какие секреты она скрывала от него?
Говард взглянул на рисунок Рубена и на локон его волос, затем швырнул все это в сторону. Сентиментальные штучки! И тут он увидел письма. Говард засунул руку в тайник и вытащил пачку аккуратно исписанных листов.
Чтобы прочитать написанное, ему нужен был свет… Черт, в этом доме было так темно!
Говард подошел с письмами к столу и зажег керосиновую лампу. Наконец-то он узнал имя отправителя: Рубен О’Киф, склад О’Кей, Мейн-стрит, Квинстаун, Отаго.
Теперь они попались! Он был прав – Хелен уже давно восстановила связь с пропавшим сыном! Уже пять лет она водила его за нос! Ну, теперь ей перепадет!
Но сперва Говардом овладело любопытство. Что Рубен делал в Квинстауне? О’Киф искренне надеялся, что его сын чуть ли не помирал с голоду, и при этом совершенно не сомневался в своей правоте. Лишь немногие золотоискатели достигали успеха, а Рубен явно не был умелым и удачливым. Говард с нетерпением развернул письмо.
Любимая мама!
Я очень рад сообщить тебе о рождении твоей первой внучки. Малышка Илейн Флоренс увидела свет 12 октября. Роды прошли удачно, и Флёретта чувствует себя хорошо. Малышка была такая крошечная и прелестная, что я сначала не мог поверить, что она жива и здорова. Однако повитуха заверила нас, что все в полном порядке. Теперь, когда в нашем доме постоянно раздаются крики малышки, я не сомневаюсь, что дочка унаследует и хрупкую фигуру, и твердый характер матери. Маленький Стивен очарован сестричкой и постоянно качает ее в колыбели. Флёретта боится, что он при этом перевернет колыбель, но Илейн нравится постоянное раскачивание, и она лишь довольно смеется.
