— Дедушка, не кричи. — Кит поморщилась. Она уже забыла, как вспыльчив ее дед. Теперь ей вспомнилось, что доктор Трашборн советовал дедушке держать себя в руках.
Поднявшись, Кит подошла к камину и позвонила в колокольчик. Глядя на пламя, задумалась, вспоминая давние события.
— Помнишь, дедушка… Когда умерла бабушка, ты заперся у себя, и мы с тобой больше не виделись. Тетя Изабелла и тетя Марджери приходили к тебе поговорить. А потом сказали, что я должна поехать с ними, сказали, что мои дяди будут моими опекунами и позаботятся обо мне. Вот все, что мне известно. — Кит посмотрела деду в глаза.
Старые глаза Спенсера недобро заблестели, и теперь уже Кит не сомневалась: тетки обманули ее.
— Хитрые бестии, — проворчал дед. — Ведьмы, разодетые в шелка и меха! Проклятые хищницы! Они самые настоящие…
В дверь постучали. Явился Дженкинс, дворецкий.
— Будь любезен, принеси сердечные капли для лорда, — распорядилась девушка.
— Слушаюсь, мисс. — Дженкинс поклонился и вышел, закрыв за собой дверь.
— Почему же ты не писал мне? — спросила Кит, снова повернувшись к деду.
— Я думал, ты не захочешь читать письма старика, — с грустью ответил Спенсер, глядя на внучку потускневшими глазами. — Мне сказали, что ты хотела уехать. Сказали, что тебе здесь скучно и ты не желаешь жить в глуши.
Фиалковые глаза девушки потемнели. Ее тетки и в самом деле были бестиями. Прежде Кит не приходило в голову, что они обрели над ней полную власть, что они заботятся лишь о своих собственных интересах. Кит опустилась в шезлонг рядом с дедушкой, и ее элегантное платье тихонько зашелестело.
— Ах, Кит! — вздохнул старик. — Ты разбила мое сердце, когда уехала. Я думал, что не нужен тебе.
Кит уткнулась лицом в его шейный платок и почувствовала, как дед прижался щекой к ее волосам. Спенсер похлопал внучку по плечу, и она еще крепче обняла деда. Потом отстранилась, поднялась на ноги и принялась энергично расхаживать по комнате, шелестя юбками.
— Ах, как бы я хотела сейчас посмотреть в глаза моим тетушкам! — воскликнула Кит.
— А уж как мне этого хочется! — прорычал Спенсер. — Пусть только покажутся мне на глаза!
В комнату бесшумно вошел Дженкинс и подал хозяину небольшой стакан с темной жидкостью. Едва взглянув на стакан, Спенсер залпом выпил лекарство и отпустил дворецкого.
Кит, стройная и элегантная, остановилась перед камином. Спенсер с удовольствием отметил, что у нее чистая молочной белизны кожа, которую не испортили долгие часы, проведенные на свежем воздухе. И у Кит были те же блестящие вьющиеся волосы, что и раньше; когда-то и у самого Спенсера были такие же. Правда, длинные косы внучки сейчас превратились в красиво уложенные пышные локоны, подчеркивавшие изящные черты ее овального личика.
Кит было всего шесть лет, когда ее родители — Кристофер, сын Спенсера, и его жена, эмигрировавшая из Франции, — погибли в результате несчастного случая на дороге. С тех пор девочка жила в Кранмере.
Спенсер снова залюбовался ее стройной фигуркой в зеленом дорожном платье. Манеры Кит оставались безупречными даже сейчас, когда она сердилась.
— Господи, Кит! Ведь мы не виделись целых шесть лет! — воскликнул дед.
— А теперь я вернулась и собираюсь остаться, — сказала девушка с широкой улыбкой, на мгновение снова превратившись в проказницу и непоседу, какой была когда-то.
Спенсер откинулся на спинку кресла, очень довольный ее заявлением.
— Ну-ка, мисс, повернитесь, дайте мне оглядеть вас как следует, — улыбнулся он.
Кит фыркнула и сделала реверанс.
— Все, достаточно, — сказала она со смехом, — так как вы, мистер, всего-навсего барон. — Но глаза девушки сияли — дед был ее кумиром.
Спенсер одобрительно хмыкнул. Внучка, грациозно вскинув руки, сделала несколько танцевальных па.
— Неплохо! — Спенсер хлопнул себя ладонью по колену. — Хотя я слишком заинтересованное лицо.
— Это верно, дедушка. — Кит засмеялась и снова села рядом с дедом. — Расскажи-ка мне, что тут у вас новенького?
К се удивлению, Спенсер стал подробно обо всем рассказывать. Новости об урожаях и арендаторах девушка слушала вполуха; она все еще думала о прошлом: шесть долгих лет, прожитых ею в Лондоне, были настоящим адом. Месяцами ей приходилось бедствовать — и ради чего? Ведь все это время ей следовало находиться рядом с дедом. Почему, ну почему она не могла забыть про свою гордость и написать дедушке? Почему не могла попросить у него разрешения вернуться домой? Она часто бралась за письмо, но всякий раз ей мешала гордость. Было совершенно ясно: дедушка не хочет ее видеть, и это глубоко оскорбляло Кит. Она привыкла верить людям и не могла даже представить, что тетки обманывают ее. Что ж, теперь она уже не станет доверять им. Кит поклялась, что впредь будет сама устраивать свою жизнь.
Она с рассеянным видом кивала, слушая рассказ деда о соседях. Кивала — и одновременно разглядывала его украдкой. За эти шесть лет Спенсер постарел, хотя все еще выглядел довольно внушительно. Даже сейчас, когда дед немного сутулился, его высокая статная фигура производила впечатление. А его нос с горбинкой, проницательный взгляд бледно-голубых глаз, кустистые брови и властный голос — все это свидетельствовало о том, что лорд Кранмер — подлинный аристократ. Дедушка был в курсе всех дел графства и оставался влиятельным членом местного общества. Кит улыбнулась. Она любила деда больше всех на свете и знала, что он не даст ее в обиду.
Но на душе у девушки было неспокойно. Мир так жесток! Если уж ей суждено испытать новые страдания, пусть это будут раны, которые она сама себе нанесет. С этого дня она сама будет принимать решения, сама будет совершать ошибки.
Той ночью Кит долго стояла у раскрытого окна своей спальни. Она смотрела на бледный диск луны, плывущий в бархатной черноте ночи, и чувствовала себя безмерно одинокой… и свободной.
Кит на удивление быстро погрузилась в повседневные заботы Кранмера. Она вставала на заре, каталась верхом, завтракала с дедом, а потом обсуждала с ним свои планы на предстоящий день. В полдень она снова совершала конную прогулку, а вечером возвращалась к деду. За ужином Спенсер рассказывал внучке, как провел день, иногда советовался с ней по самым разным вопросам. Временами Кит казалось, что она вовсе и не уезжала в Лондон.
Вскоре девушка стала забывать о прошлом. Было глупо по-прежнему жалеть себя и ругать лживых теток. Они для нее больше не существовали. Дедушка хорошо себя чувствовал, и Кит знала: пока ей не исполнится двадцать пять лет, он будет ее законным опекуном. Больше она не будет думать о прошлом. Ее жизнь принадлежит ей, и она в полной мере насладится ею.
