На мгновение Соломон Ли задержал свой взгляд на Ченсе, но тот с молчаливой ненавистью выдержал этот взгляд, даже не дрогнув. Соломон хорошо понял, что означает выражение глаз юноши, и не мог осуждать его. Впервые в жизни Соломон возненавидел себя с такой же силой, какая отражалась в блестящих молодых глазах. Соломон много раз встречался лицом к лицу с врагом, но на этот раз его сердце кольнула острая, предостерегающая боль.
Испустив усталый вздох, Соломон Ли отвернулся от юноши, который был очень похож на своего погибшего отца. Соломон прошел по коридору, слыша гулкое эхо своих шагов и стараясь поскорее остаться в одиночестве. Возможно, он испытывал чувство сильной вины, но Соломону казалось, что Ченс Кайлин провожает его полным ненависти взглядом.
Март 1886 года
Граница Айдахо и Монтаны
В тусклом утреннем свете Ченс Кайлин мрачно наблюдал, как фургоны, запряженные мулами, исчезают вдали, среди гор, подобных грозной страже. Поежившись от холода, Ченс попытался разжать онемевшие пальцы.
— Похоже, мы должны радоваться тому, что эта шайка бандитов отпустила нас, — проговорил он.
Бард Делани, низкорослый, коренастый ирландец, совладелец серебряного рудника Вапити, внимательно наблюдал за тем, как тяжелые снеговые тучи сгущаются над хребтом Биттеррут, а первые снежинки исчезают в ледяной воде реки Кларк-Форк.
— Нас не только отпустили, но и оставили в живых, — отозвался он, говоря, как обычно, с сильным акцентом. — Если бы этим ублюдкам не хватило добычи, нам пришлось бы туго. Знаешь, я страшно разозлился, когда выяснилось, что они гнали нас до самых равнин только для того, чтобы оказаться подальше от города и закона.
Ченс раздраженно поправил стетсоновскую шляпу.
— Они наверняка выручат за наших мулов кругленькую сумму. Хорошо еще, что мы успели перегрузить руду на поезд — в конце концов, поездка была ненапрасной.
— Должно быть, за нас вступился Бог. Мы были отличной мишенью. — Делани с отвращением потряс своей крупной головой. — Похоже, бандиты ждали в засаде, пока мы перегружали руду, — и все для того, чтобы заполучить мулов.
— Ты же знаешь: эти горы — райское место для пристанища бандитов, Делани. Кроме того, перевес был на их стороне. Нам оставалось только промолчать.
— И все-таки я расквитаюсь с ними за мулов. Если я хотя бы раз встречусь с кем-нибудь из этих ворюг, я не стану даже искать дерево, на котором его можно повесить, — уж будь уверен!
Делани стиснул мясистые кулаки, продолжая проклинать бандитов, но Ченс уже не слушал его, погрузившись в размышления. Оба они хорошо знали, что нечего и надеяться вернуть обратно хотя бы одного мула. Клейма вскоре заменят, и единственная улика исчезнет.
Лишние трудности были им совсем ни к чему — партнеры располагали слишком незначительными средствами. Ченс и Делани не только работали на руднике сами, всего с несколькими подручными, но и берегли деньги, своими силами доставляя руду через суровый перевал Глидден к поезду, идущему на Томпсон-Фоллс, откуда в свою очередь руда поступала в плавильни Уикса. Если бы прибыль стала еще меньше, партнерам пришлось бы продать большой компании рудник Вапити и еще одну маленькую шахту в Кердалене. Покупка новых мулов и фургонов могла разорить Ченса и Делани.
Ченс поплотнее запахнул ворот куртки. Шерстяная ткань зацепилась за щетину на подбородке, и в этот момент собственное положение показалось Ченсу еще более безвыходным. В довершение всего ветер пробирался сквозь его плотные шерстяные брюки с такой легкостью, словно они были шелковыми.
Сумерки и тихий снегопад были красивым зрелищем, но чрезвычайно опасным для мужчин, не имеющих под руками ничего, кроме собственной одежды. Холодный северный ветер свистел в долине, по земле плясали маленькие снежные смерчи, предвещая буран. В горах март был по-зимнему холодным.
Ченс принялся топать ногами, чтобы согреться.
— Можно бросить жребий, в какую сторону идти, но, по-моему, Томпсон-Фоллс ближе отсюда, там есть люди. Может, нам удастся где-нибудь переночевать.
— А чем платить станем, дружище? Можешь поверить: вид у нас сегодня не такой, чтобы перед нами открывались все двери. Конечно, если бы ты утром не забыл побриться, все было бы иначе, но откуда тебе было знать, что нас ограбят?
— Может, кто-нибудь сжалится над нами и приютит из милости — скажем, старик Джерри Уинтроп из салуна «Слиток золота». Бог свидетель, мы время от времени пополняли его карман.
Делани с сомнением покачал головой и безуспешно попытался смахнуть снег с бороды.
— Мне будет досадно замерзнуть до смерти, Кили, а потому давай куда-нибудь двинем, все равно куда.
Снегопад усилился, едва они направились обратно к Томпсон-Фоллс, следуя по рельсам вдоль берега реки. Ченс ускорял шаг, желая побыстрее найти приют и согреться, — казалось, его ноги уже заледенели.
Делани шел рядом, стараясь не отставать. Из узкой щели рта, окруженного густой бородой, подымался пар.
— Бог мой, шагай помедленнее, Кили. Мои ноги короче твоих, а брюхо — тяжелее. Пожалей старого друга, сбавь ходу. Если же ты хочешь моей смерти, вскоре ты этого добьешься.
Ченс замедлил шаг — он знал привычку Делани постоянно ворчать.
Ветер задул резкими порывами, залепляя путникам глаза тяжелым, влажным весенним снегом. Ченс натянул красный платок почти до самых глаз. Делани последовал его примеру. Слишком замерзшие, чтобы говорить, они прошли в молчании целую милю.
Затем с юга донесся протяжный гудок поезда — как доброе знамение, огласившее пустынную равнину и эхом отдавшееся от молчаливых снежных гор. Ченс оглянулся на звук и увидел фонарь паровоза и струю черного дыма, вздымающуюся к белому небу. От колес паровоза клубами валил белый пар, который ветер стремительно рвал в клочья. Дым из трубы имел вид конуса. Ченс уже слышал равномерный перестук колес и ощущал, как подрагивают шпалы под его ногами.
В возбуждении он схватил Делани за руку.
— Это «Нортен-Пасифик», он идет в Спокан. Мы вскочим в поезд на ходу и доберемся до самого Рэтдрама.
Красный платок на лице приглушил его слова, но Делани расслышал их достаточно хорошо.
— Боже милостивый! Ты хочешь, чтобы я прыгал в поезд на ходу — в моем-то возрасте! Нет, мне больше подойдет салун в Томпсон-Фоллс, Кили. Посмотри, мы едва обогнули хребет. Должно быть, сегодня сам дьявол решил погубить меня с твоей помощью!
