Девушка так и стояла с приоткрытым ртом, когда Баркер Хеннесси тяжело опустился на колени, а потом рухнул на чистый песчаник перед входом. Губы ее зашевелились в безмолвном крике, но она не издала ни звука. Колени внезапно ослабели, в ушах зашумело, и окружающее подернулось дымкой надвигающегося беспамятства. Если бы не железная хватка человека, Чья пуля так точно нашла свою цель, Присцилла не удержалась бы на ногах. Но когда ее с легкостью повернули и сердитые синие глаза уставились в лицо, девушка перестала бороться с собой. Веки ее опустились, и она почти с облегчением погрузилась во тьму.
– Этого мне только не хватало! – воскликнул Брендон Траск, подхватывая на руки ее обмякшее тело.
Когда он ступил с единственного в городе куска настоящего тротуара на дорогу, к нему подскочил тощий человечек по имени Джейкоб.
– Хороший выстрел, – одобрил он, пристраиваясь сбоку и стараясь поспевать за широким шагом Траска.
– Я бы на твоем месте сбегал за шерифом, – ответил тот, не удостаивая его взглядом и направляясь к одинокому дубу, под которым находилась поилка для лошадей.
– Что это с молодой леди? – полюбопытствовал человечек, рыся сбоку и норовя заглянуть Присцилле в лицо. – Обморок, что ли?
– Само собой, обморок. Хорошо еще, что пуля этого болвана досталась не ей.
Траск невольно вспомнил момент, когда молоденькая дурочка чуть было не заступила ему дорогу, размахивая рукой. Сейчас отверстие от пули Хеннесси украшало широкий рукав его полотняной рубахи.
– Да уж… она, видать, родилась под счастливой звездой, – охотно согласился Джейкоб.
– Отправляйся за шерифом! – прикрикнул Траск.
– Я бы отправился, да шерифа на той неделе пристрелили. Могу сбегать за помощником, он вроде сидел с утра в салуне Гилроя.
И Джейкоб неохотно удалился, чтобы поставить закон городка Галвестон в известность о случившемся. Впрочем, Траск не сомневался, что помощник, которого еще не успели пристрелить, уже кем-нибудь да оповещен. Даже в самом паршивом городишке в округе убийство оставалось убийством, тем более что прикончили одного из подручных влиятельнейшего человека штата.
– Дьявольщина! – пробормотал он, желая повернуть время вспять и каким-нибудь образом избежать неприятного поворота событий.
Что же делать, если Баркер Хеннесси не оставил ему выбора? Только надеяться, что никаких дальнейших неприятностей не последует.
Чего-чего, а неприятностей Траску и без того хватало.
Он усадил молодую леди спиной к широкому стволу дуба и выпрямился, разглядывая ее скромное платье – не только темное, но и с наглухо закрытым воротом, с длинными рукавами, туго стянутыми на запястьях. Ну и наряд в летнюю жару! В таком немудрено упасть в обморок. Женщины! Как правило, у них не больше здравого смысла, чем у самой глупой гусыни.
Пожав плечами при мысли о нелепости жизни, Брендон направился к старому каменному желобу, возле которого поил лошадей парнишка лет четырнадцати. Лошади, отфыркиваясь, жадно пили холодную воду, возвращавшую их к жизни в июньскую техасскую жару.
– Похоже, все самое интересное я пропустил. – Парнишка уважительно посмотрел на рукоятку револьвера, торчащую из кобуры Брендона.
В отличие от тех, кто предпочитал носить оружие на поясе, обычно с двух сторон сразу (для большей внушительности), Траск укрепил кобуру низко на бедре, пристегнув ее к ноге добавочным ремешком. От острых глаз парнишки не ускользнуло и то, что кобура без крышки. Это облегчало доступ к оружию.
– Я вот тоже начал деньги откладывать, – сообщил он, приосаниваясь. – Накоплю сколько надо и куплю отличный револьвер. Когда-нибудь и я научусь так стрелять, ей-богу! Чистить стойла и поить лошадей – разве это занятие для настоящего мужчины? Мужчина должен метко стрелять, вот что я скажу…
Перехватив взгляд Брендона, он перестал улыбаться и даже отступил на пару шагов.
– Лучше чистить стойла и поить лошадей, парень, чем валяться с дырой во лбу. На его месте мог быть я… да и буду когда-нибудь, рано или поздно. Как бы хорошо ты ни стрелял, всегда найдется кто-нибудь более меткий. Так-то вот.
Не ожидая ответа, Брендон опустил в холодную g воду носовой платок, выжал его и вернулся к дубу.
Девушка сидела в той же безжизненной позе. Развязав ленты шляпки, Брендон осторожно снял ее и приложил мокрый платок ко лбу.
Раздался едва слышный вздох, похожий на жалобный стон. Брендон провел платком по бледному лицу, задержав его на губах. Он заметил, что они полные и нежные. Да и вся она казалась нежным хрупким цветком, особенно из-за тяжелого узла темных волос на затылке. Брови и ресницы были тоже темные и на вид гуще, чем у блондинок. Она, конечно, не красавица, но, несомненно, привлекательна.
Брендону вспомнилась Пэтси Джексон, у которой он провел ночь. «Вот это женщина так женщина, – подумал он, – вся из округлостей и неистощимая на выдумки в постели. Хрупкой ее не назовешь, но алый рот способен разгорячить кровь последнего флегматика. И уж конечно, Пэтси ни за что не наденет на себя такие унылые тряпки. Она на дух не переносит ничего добропорядочного и благопристойного. Чертовка Пэтси! Она умеет распалить, вымотать в постели, а утром не станет ходить за тобой хвостом и требовать нежностей, как свойственно приличным женщинам.
Вот взять, например, эту любительницу падать в обморок. Она бы, наверное, и вовсе свалилась замертво, если бы узнала, что мы с Пэтси проделывали этой ночью. Хорошенькая, верно… но я бы не связался с такой и за сотню долларов. Женщина должна быть страстной и полной жизни.
Однако в этом городишке немало таких, кто не откажется от женского тепла, а поскольку белых женщин в округе раз в пятнадцать меньше, чем мужчин, бедняжка не останется без кавалера. Впрочем, она, должно быть, уже принадлежит какому-нибудь счастливчику».
Брендон задался было вопросом, кто бы это мог быть и почему этот олух не позаботился о том, чтобы его подружка не влипала в неприятности, но его размышления прервал более внятный вздох. Темные ресницы затрепетали, приподнялись – и на Брендона глянули большие, темные с золотистым отливом глаза, совершенно изменив его впечатление от девушки. Он сразу заметил, что овал правилен и красив и, хотя щеки по-прежнему очень бледны, кожа на редкость нежная. Подумать только, это деликатное создание едва не получило пулю в сердце! Вместе с неожиданной жалостью к Брендону вернулся гнев.
– Ну, знаете ли, мисс! Откуда вы свалились на мою голову? – резко начал он. – Где, черт возьми, вас воспитывали? Вам что, жить надоело, или никто никогда не говорил, что нельзя соваться туда, где идет перестрелка?
– Перестрелка? – растерянно повторила она и побледнела еще сильнее, хотя это казалось невозможным. – Ах да, мистер Хеннесси… он… он что же?..
